Феррис принялся инструктировать молодого человека. Ему следовало отправиться в дом в Джебель аль-Ахтаре и спросить кого-нибудь из братьев Алузи. Если их не окажется дома, надо спросить, когда будут, чтобы можно было с ними увидеться. Когда он окажется наедине с кем-нибудь из братьев, ему следует сказать всего одну фразу. «У меня послание от Сулеймана». Если спросят, что за послание, он должен сказать, что завтра в семь вечера им надо приехать в дом в Зарке. Вот и весь крючок. Если хоть кто-нибудь в доме связан с сетью, им придется отправиться за посланием. Хотя бы для того, чтобы удостовериться, что это фальшивка.
Когда Феррис принялся по второму разу излагать инструкции, Айман занервничал. Феррис подбодрил его. Сделай все правильно, сказал он Айману, и ты получишь свою визу в Америку. Ошибешься, и мы отдадим тебя в руки УОР.
Двухэтажный дом Алузи стоял на крутом склоне холма. По ржавеющим стальным стяжкам на крыше второго этажа можно было понять, что отставной инженер когда-то хотел построить и третий этаж, но у него не хватило денег. Соседи выходили из домов редко, замотав головы в куфии и абаи. По запыленным улицам со свистом гулял ветер, сдувавший мелкие камешки со склонов холма. Феррис установил пост наблюдения напротив дома, чтобы следить за тем, как Айман войдет внутрь. Дверь открыла женщина, затем вышел старый мужчина. Феррис покачал головой. Видимо, сыновей нет дома. Но вскоре в проеме парадной появился молодой мужчина в грязном синем спортивном костюме. Он с сомнением поглядел на Аймана, а затем пригласил его внутрь.
Айман провел на вилле почти час. Феррис не знал, хорошо это или плохо. За час можно задать достаточно вопросов, чтобы превратить в решето слабенькую легенду, которую создал для новоиспеченного агента Элдерсон. Но когда позже вечером Феррис принялся допрашивать Аймана, тот сказал, что за это время не произошло ничего особенного. На самом деле практически ничего, вообще. Он передал послание, точно так, как сказал Феррис. У меня есть послание от Сулеймана. Встретьтесь с нами по этому адресу в Зарке. Как может быть у него послание от Сулеймана, если они не знают никакого Сулеймана? Должно быть, это ошибка. Феррис спросил, почему же он был там так долго, если они не поняли его послания. Его угостили кофе и чаем, чтобы дружески пообщаться, рассказал Айман, расспросили про семью в Дженине, друзей, спросили, не арестовывали его хоть раз израильтяне. Похоже, Айман был доволен тем, что полностью выполнил задание, чем бы оно ни являлось. Когда он сможет получить визу? Феррис сказал, что через пару недель, максимум — через месяц.
Сотрудники УОР нашли тело Аймана спустя три дня, в металлическом мусорном контейнере неподалеку от дома в Зарке, где должна была произойти предполагаемая встреча. У него был вырван язык, во рту остался лишь окровавленный обрывок. На теле были и другие следы пыток. Сломанные ребра, недостающие пальцы. Один из помощников Хани принес в посольство снимки тела в запечатанном конверте. «К вашему сведению» — только и было написано на конверте. Очевидно, они знали, что Феррис работал с Айманом. Феррис заставил себя посмотреть фотографии. Слишком многим он оказался обязан этому бедному мальчишке.
Феррис позвонил заместителю Хани и сказал, что нуждается в услуге. Он дал ему адрес дома Алузи в Джебель аль-Ахтаре и попросил немедленно выехать на место и арестовать всех, кто там окажется. Сказал, что подробности объяснит позднее, лично Хани. Но когда спустя всего час группа захвата УОР прибыла на виллу, там уже никого не было. Похоже, обитатели дома в спешке уехали еще ночью, взяв с собой лишь одежду. Заместитель Хани позвонил Феррису и сообщил, что УОР начало поиски семьи Алузи. Но что-то подсказывало Феррису, что беглецы уже пересекли границу. Отправились в Дамаск, Рияд или Фаллуджу.
Приманка сработала. Конспиративная квартира была самой настоящей, нечего сказать. Была. И теперь слежка за ней уже ничего не даст. Хани не звонил, и Феррис слегка расслабился, что ему не пришлось объяснять, почему юноша из Дженина окончил свои дни в мусорном контейнере. «Эта операция кое-чему научила меня, — подумал Феррис. — В ряды противника проникнуть труднее, чем я мог предположить. Стена, и ни один кирпичик не шатается. Возможно, Хофман прав. Единственным способом может стать только хорошая уловка. Только непонятно какая».
Феррис ждал возвращения Алисы. Он ненавидел бюрократические обязанности, свойственные его работе. Обо всем надо докладывать, писать сообщения, получать разрешения. И все это — под псевдонимами, которые сотрудники ЦРУ называли «чудными именами». При отправке сообщений Феррис пользовался псевдонимом Хэнфорд Дж. Слоун, за которым стояла воображаемая личность, которой можно было бы выдумать полноценную жизнь — с фиктивными операциями, вербовками агентов и тому подобным. Если бы он захотел сделать это. Но Феррис предпочитал заниматься непосредственно шпионской работой. А всю эту канцелярщину он считал тупым занятием.
Офисную скуку развеяло очередное послание по защищенной линии от Энди Коэна, его лучшего друга еще со времен «Фермы». Он работал под псевдонимом Эверетт М. Фаркас. Коэн тоже был аспирантом, только специализировался по китайскому языку. Как и Феррис, он едва не сдох со скуки в библиотеках и пошел в Управление. Он был высокого роста и с реденькой бородкой, которую инструкторы поначалу потребовали сбрить, но по окончании курса он вновь ее отрастил. Коэн с удовольствием ругал всё и вся. В отличие от Ферриса, знавшего от отца, насколько обыденной может быть работа в Управлении, Коэн представлял себе ЦРУ миром из фильмов с Пирсом Броснаном и Шэрон Стоун.
«Похоже, нас одурачили» — прошептал он на ухо Феррису, когда они увидели инструкторов, унылых мужчин среднего возраста. Жизнь на «Ферме» породила в Коэне глубочайшее убеждение в том, что в ЦРУ все очень плохо. «Знаешь, эти люди — полные неудачники», — сказал он Феррису в ночь перед выпускными экзаменами. Но остался работать, регулярно посылая Феррису отчеты, в которых описывал глупость и некомпетентность своих коллег.
Первой его заграничной командировкой стал Тайвань, где он сразу же проигнорировал предостережения начальника отдела и в буквальном смысле слова вышел на улицу и принялся вербовать тайваньцев. За такую непростительную инициативу его наказали, отправив работать в Управление по контролю за информаторами, в штаб-квартире в Лэнгли. Созданное в начале девяностых, УКИ должно было снизить бюрократические издержки и нецелевую трату средств, но со временем превратилось в отдел надомной работы, в котором работали десятки оперативных сотрудников, перекладывающих бумаги с места на место. Они занимались проверкой и отправкой на пенсию агентов, в которых уже не было нужды. Поскольку Коэн считал практически всех информаторов Управления никчемными, он был готов выгонять всех подряд, но бумагомарательство УКИ и занудное копание в персональных анкетах агентов его не интересовали. Поэтому он работал по принципу «чем меньше, тем лучше», оставляя себе достаточно времени для игры на валютных рынках в интернет-системе «И-Трэйд». И для писем Феррису.
«Мои коллеги в УКИ тупы, как дерево, Роджер».
Так начиналось его последнее письмо.
«Они меня пугают. В смысле, что я попал туда, где оканчивают свои дни те люди с „Фермы“, которые оказались слишком глупы даже для того, чтобы понимать топографические карты. Самое ужасное, что именно они решают, кого стоит оставить на работе. Потрясающе. В соседнем кабинете сидит мормон из Солт-Лейк-Сити по имени Стэн. Вчера он сказал мне, что одного из оперативников, которого он проверял, надо выгнать. Потому, что при допросе на „детекторе лжи“ он признался, что еще ребенком, на ферме в Небраске, имел половой контакт с овцой. Какая нелепость, а? Но Стэн был вне себя, реально. Он сказал, что этот парень представляет угрозу режиму секретности. Та овца решит шантажировать этого оперативника — так он, что ли, думает? Можешь себе представить? Еще не все. Помнишь Аарона Финка из нашей группы по боевой подготовке? Стэн решил, что завербованные Финком в Лиме агенты могут быть вымышленными, поскольку у многих из них еврейские имена. Твою мать! Понятно, Аарон, конечно, не чурается своих соплеменников, но Стэн что, думает, что Аарон вербует агентов в соответствии с приказами барона Ротшильда? Ужас. Я посмотрел список агентов Аарона. Большинство — нормальные испанские имена, типа Санчес, Руис. Ради бога, это же не Шикльгруберы или Готбаумы. „Эй, приятель, думаю, тут ты ошибся, — сказал я Стэну. — Это не еврейские имена, а даже если еврейские, то какого хрена?!“ — „Надо сменить имена“, — ответил Стэн. Блин. Вот так мы тут и работаем. Не просто идиоты, а мормонские идиоты-антисемиты, в полный рост. Знаешь, думаю, все разваливается на куски. Не возвращайся сюда. Оставайся на оперативной работе столько, сколько сможешь. А потом по полной стряси с них денег за раненую ногу, как за потерю трудоспособности. А я собираюсь уйти на работу в „Фокс ньюс“, чтобы зажигать по-настоящему!
