Я кашлянула.
- Если Изверг со своей снайперской винтовкой действительно надолго запрет нас в Доме парламента, мы могли бы попробовать заманить внутрь несколько падающих звезд, чтобы увеличить наши пищевые запасы. В прошлом они нападали лишь на живые цели, но возможно, сейчас отчаются настолько, что клюнут на кучку кожи соплеменников.
- Действительно, падающие звезды – каннибалы, - согласился Доннел. – Нацуми, тебе стоит сохранить несколько снятых с них шкур.
Звук детских голосов предупредил нас о приближении Руфуса и Тео, и мы повернулись к ним.
- Ты выкрикиваешь первое предупреждение, затем считаешь до шестидесяти и лишь потом предупреждаешь вновь, - яростно внушал Тео.
Руфус лишь фыркнул от отвращения.
- Я посчитал до шестидесяти.
- Нет, не посчитал, - возразил Тео.
Нацуми махнула им и указала на дальнюю стену.
- Подождите там, пока я вас не позову.
Мальчики сменили направление, и я услышала, как Руфус продолжил оправдываться:
- Я правда посчитал до шестидесяти. Даже до шестидесяти шести!
Мы стояли и смотрели, как дети подошли к почерневшей мраморной нише у дальней стены. Изначально там находился изукрашенный бассейн, но кухонный очаг альянса давно все выжег. Стопка портальных колец была сложена в трубу, которая – в зависимости от направления ветра – посылала большую часть дыма в заложенную лестничную клетку. Сейчас подача энергии в Нью-Йорк возобновилась, мы пользовались электрическими плитами, и воздух в зале очистился от едкого привкуса дыма.
Тео и Руфус уселись на стенку пустого очага. Убедившись, что они точно находятся вне пределов слышимости, Нацуми вновь повернулась к Доннелу.
- Я оставлю шкуры, - сказала она. – Вы поедите сейчас или хотите, чтобы я поставила блюда в стазис?
- Нам не нужны стазисные ячейки, - ответил Доннел. – Мы с Блейз отнесем тарелки в больничную палату иномирцев и поедим там.
Нацуми повернулась к своей сестре, Химеко.
- Мне нужны две маленькие ячейки.
- Я же тебе сказал, нам не нужно стазисное поле, - жалобно повторил Доннел.
- Я точно знаю, что происходит, когда ты забираешь еду с собой, Шон. – Нацуми сурово замахнулась поварешкой на Доннела. – Кто-нибудь останавливает тебя по пути, настаивает на разговоре о серьезном, как им кажется, кризисе, а твоя еда стынет. У нас достаточно ячеек. Комнаты завалены ими до потолка.
Подошла Химеко с двумя коробками.
- Вдобавок, эти ячейки были предназначены для многовекового хранения юридических документов, поэтому они едва ли не единственная вещь, на работу которой мы можем положиться.
Нацуми накрыла тарелки крышками, затем Химеко упаковала их в ячейки и активировала стазисное поле. Сестры протянули нам с Доннелом коробки, и когда я взяла свою, Нацуми многозначительно на меня посмотрела.
- Блейз, не позволяй Доннелу прикасаться к виски. Сегодня он нам нужен абсолютно трезвым.
Доннел застонал и взял свою порцию.
- Я бы выпил всего стакан или два.
- Абсолютно трезвым, Шон, - хором пропели Нацуми с Химеко.
Доннел вновь застонал. Я увидела, как отодвинулся занавес в манхэттенском углу, похлопала Доннела по плечу и указала на двух выходящих мальчиков, Скорохода и Отиса.
- Манхэттен шлет своих посыльных.
Доннел взглянул на детей и моргнул.
- Я думал, что Йохан слишком мал для роли посыльного, но Отису всего четыре.
- Когда Блока особенно беспокоит вопрос, кому довериться, он обращается к своим племянникам и племянницам, - сказала я. – Скороходу не нужна помощь, но правила гласят, что посыльные должны ходить парами, поэтому Блок послал с ним Отиса. Похоже, они ищут тебя.
Мы стояли у столов для еды, на территории зала, открытой для всех, поэтому мальчики направились прямо к нам без предупреждений. Отис выглядел миниатюрной худенькой версией Блока, с такими же черными волосами и смуглой кожей, а его старший сводный брат, Скороход, отличался более прямыми волосами и кожей на тон светлее.
- Посыльные Манхэттена, - кратко объявил Скороход и протянул Доннелу большой конверт. – Запечатанное послание от Блока должно быть вручено только Доннелу или Блейз. Его ожидают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Доннел взял конверт и засунул под куртку.
- Скажи Блоку, что я благодарен ему за быстрый ответ.
Отис повернулся ко мне.
- Посмотри на меня, Блейз! Отис – посыльный!
Он гордо подергал себя за чересчур большую накидку, помеченную небоскребом Манхэттена, и потянул руки, чтобы я его подняла.
- Блейз не может взять тебя на руки, раз ты посыльный, - сказал Скороход. – Это нарушит твою неприкосновенность.
Отис тяжело вздохнул.
- Ты завтра помогаешь в яслях, Блейз? – с надеждой спросил он.
- Боюсь, у меня есть другая работа, - ответила я.
- И уже давно, - неодобрительно заявил Отис. – Мы хотим, чтобы ты рассказала нам историю на ночь.
Я заметила, как поморщился Доннел при упоминании истории на ночь, и поспешно покачала головой.
- Я уверена, что одна из женщин, дежурящих в яслях, может рассказать вам историю.
Отис ответил еще одним тяжелым вздохом.
- Они делают это неправильно.
- Посыльные не должны болтать с людьми, - зашипел на Отиса Скороход.
- Но...
Скороход схватил Отиса за руку и потащил в угол Манхэттена. Отис обернулся помахать нам на прощание, и его увели за занавес. Я автоматически помахала в ответ и заметила, что Доннел сделал то же.
Нацуми рассмеялась.
- Отис унаследовал обаяние матери.
Доннел повернулся ко мне.
- Блейз, ты рассказывала детям в яслях истории на ночь?
- Всего пару раз, - с виноватым видом ответила я. – Тогда все смешалось после зимней простуды. Они все время спрашивали, когда Касим расскажет им историю, и...
- Не волнуйся из-за этого, Блейз, - успокоил Доннел. – Я рад, что дети помнят смешные истории Касима. Если когда-нибудь наступит мирный день, ты должна вернуться к этим рассказам.
Мы повернулись и двинулись к Святилищу. Отдернув занавес с красным крестом, Доннел заметил выражение моего лица и поднял бровь.
- Что тебя развеселило, Блейз?
- Прости, - сказала я. – Я знаю, что нехорошо смеяться, когда Бродягу застрелили, а альянс на грани войны.
- Да, мы стоим на краю полной катастрофы, - согласился Доннел. – Но именно поэтому с твоей стороны правильно улыбаться. Когда прекратишь, это будет знаком, что твой дух сломлен и ты уже повержена.
- Думаю, ты прав.
- Так что тебя развеселило? – повторил Доннел. – Хвастовство Отиса накидкой посыльного или спор Руфуса и Тео? Как по мне, он сильно смахивает на разговоры Лютера и Жюльена.
- На самом деле, ни то, ни другое.
- Тогда что?
Я почувствовала, что краснею от смущения.
- То, как Нацуми угрожала тебе поварешкой и хмурилась.
Доннел широко улыбнулся мне.
- Да, у меня особые отношения со старыми членами подразделения. С теми, кто был со мной, когда я впервые поднял флаг Сопротивления Земли.
- Они часто зовут тебя Шоном, а не Доннелом, - сказала я.
- Да, и это тоже часть наших отношений. Когда мне было четырнадцать, партия сторонников Земли наняла меня петь их песни. Я прославился как голос и символ их дела, и репортеры начали сокращать мое имя – Доннел вместо Шон Доннели. Это имя приклеилось ко мне, и на публике я стал Доннелом, но предпочитал, чтобы ближайшие друзья продолжали звать меня Шоном.
Доннел пожал плечами.
- Поэтому внутренний круг Сопротивления по-прежнему называет меня по имени. Я их лидер, и на публике они, в целом, относятся ко мне с почтением, но Мачико иногда меня дразнит. Шутки Уэстона и Виджея тоже могут пересечь черту, особенно, когда эти двое пытаются справиться со стрессом после боя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Доннел засмеялся.
- Но наедине совсем другое дело. Мы друзья, которые за десятилетия изучили лучшие и худшие стороны каждого. Они знают все мои недостатки и обсуждают их в довольно смущающих подробностях. На самом деле, они ворчат на меня, хмурятся и отдают приказы, как горячо любимому, но не слишком стоящему доверия ребенку.
