— Что–то еще, что–то еще, затем:
«Мир изменяется, и никто не знает, какое будущее нас ждет. Поэтому я оставляю это место».
Старик поднял свое высохшее лицо.
— Он заканчивается здесь. Больше ничего нет. Но он говорит нам, где находятся Эльфийские камни. Вшиты в одежду мертвой Королевы, которая похоронена где–то в Ашенелле.
— Место погребения наших умерших! — взволнованно воскликнула Эриша. — Нам просто нужно пойти туда и найти ее могилу!
— Да, довольно просто, казалось бы, — с гримасой ответил Калф. — Я подумал точно так же. Я даже пошел в Ашенелл, чтобы поискать. Тайно, конечно, чтобы Ваш отец не узнал, что я пытался сделать. Я нашел семейный участок Королей и Королев Круэр, но ни одна надпись не носила ее имя.
Эриша уставилась на него, затем взглянула на Кирисина.
— Как такое может быть? — нахмурился Кирисин и покачал головой, что–то еще больше растревожило его разум. — Вы не упомянули «Путеводную звезду». Однако Король ясно дал понять Эрише, что он что–то знал об этом камне, и это настолько обеспокоило его, что он запретил своей дочери использовать его, чтобы помочь Эллкрис. Что вы рассказали ему, раз он так отреагировал? Что вы обнаружили?
Калф заколебался, взгляд его острых глаз стал неуверенным.
— Мы заключили соглашение, когда начали этот разговор. Оно ведь все еще в силе? Все, что мы говорим или услышим, останется в этой комнате?
Кирисин и Эриша обменялись быстрым взглядом.
— Соглашение в силе, — подтвердил Кирисин.
— Тогда я скажу вам, что Король либо знает что–то, чего не знаю я, либо предполагает наихудшее. — Лицо Калфа сжалось. — Я не нашел о «Путеводной звезде» ничего больше того, о чем рассказал вам: неопределенное упоминание и общий комментарий, данный в контексте основной ссылки на Эльфийские камни. Я нигде не нашел ничего, что объясняло, чем она была и для чего нужно «Путеводная звезда». Я не нашел ничего, что говорило бы об опасности применения «Путеводной звезды» для того, кто ее использует. Ни в хрониках, ни в дневниках, ни в личных журналах. Нигде.
Наступило долгое молчание, пока мальчик и девочка переваривали эту информацию.
— Тогда почему он запрещает Эрише даже думать о ее применении? — спросил Кирисин.
Калф покачал головой и пожал плечами.
— Вам следует спросить его. Эта часть умозаключения идет не от меня и не от того, что я смог сказать ему. Это — его собственное заключение, и мне хотелось бы самому узнать о природе его происхождения.
— Я не понимаю, — тихо произнесла Эриша.
Кирисин тоже не понимал, и это была тревожащая тайна. Именно из–за нее Ариссен Беллоруус хотел защитить свою дочь от опасности, обнаруженной из прочтения хроник или из личного опыта. Именно ею объясняется сфабрикованная угроза, исходящая из ничем не обоснованных страхов и сомнений. Однако, чем еще можно было объяснить его странное поведение в этом деле? Без всякого знания о способе действия «Путеводной звезды», без какой–либо хроники, подтверждающей его мнение, он решил, что этот Эльфийский камень представляет опасность для его дочери, и поэтому запретил ей использовать его. Это была не очень хорошая реакция, исходящая от отца, но еще худшей она становилась, исходящей от Короля. Как Короля, его первой ответственностью были его люди, поддержание их здоровья и безопасности. А благосостояние эльфов зависело, кроме всего прочего, от здоровья Эллкрис.
— Ну, не имеет значения, что он думает, — решился Кирисин. — Мы знаем, что нам нужно делать, и мы собираемся сделать это. Разве не так, Эриша?
Он смотрел прямо на нее, пока говорил, чтобы определить ее реакцию. Он должен быть уверен, что она не передумает о своем желании помочь.
— Ты не должен спрашивать меня об этом, — жестко ответила она. Ее глаза мгновение задержались на нем, затем повернулись к Калфу. — Думаю, мне и Кирисину нужно посетить Ашенелл и самом взглянуть на все. Я не знаю, принесет ли это пользу, но точно это не сможет навредить. Может быть, свежий взгляд обнаружит что–нибудь, что вы упустили. Ведь это возможно, не так ли?
Старик пожал плечами:
— Конечно, возможно. На самом деле, я пойду с вами. Позднее сегодня, если вы оба сможете прободрствовать так долго. Восход солнца всего через три часа, а вы еще не ложились. Но не думаю, что вам нужно спать столько же, как и мне. Давайте встретимся в полдень. Меня после всего этого ничего здесь не удерживает. Король не заметит.
— Вы не должны быть вовлеченным в это, — предложил Кирисин. — Вы и так уже оказали нам большую помощь.
Калф засмеялся:
— Немного поздновато для меня решить не ввязываться, вы так не думаете? Куда уж больше мне увязнуть в этом вопросе? — он покачал головой; внезапно его старческое лицо стало серьезным. — Я сделал свой выбор в этом деле. Я мог бы доложить о вас Королю. Я мог бы сохранить при себе все, что узнал об Эльфийских камнях. Но мне приходится признать, что вы знаете, о чем говорите. Вы не прошли бы все это, если бы только лишь вообразили, что она говорила с вами. Я не хочу вспоминать о том, что я мог бы сделать, чтобы вам помочь, когда будет уже слишком поздно.
— Спасибо, Калф. За то, что рискуете с нами, — улыбнулась Эриша.
Его острые глаза посмотрели на нее:
— Не благодари меня так быстро, крошка. — Он жестом указал в направлении двери подвала. — Идите спать, хотя бы на несколько часов. Это дело не станет легче, если вы все время будете на ногах.
Ни Кирисин, ни Эриша не сделали никаких возражений, они поднялись и направились обратно тем же путем, каким пришли сюда, беспокоясь о начале нового дня.
* * *Они стояли рядом во мраке за дверью, через которую Кирисин вошел в дом Беллорууса часами ранее, укрытые стеной густых кустарников, и шептались.
— Он оказался гораздо более полезным, чем я думала, — сказала Эриша. — Я знала Калфа еще будучи маленькой девочкой и никогда не слышала, чтобы он добровольно предлагал свою помощь. Он редко даже с кем заговаривает.
— Может быть, он чувствует, что это важно, — ответил Кирисин. Он с тревогой огляделся, ему не хотелось, чтобы кто–нибудь заметил их и подошел достаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорят. — Он сказал, что сделал свой выбор. Возможно, в этом и отличие.
— Ну, он сильно рискует по отношению к моему отцу. Если отец узнает, то отправит его в ссылку. Он не будет думать дважды.
— Твой отец ничего не узнает, если мы не скажем ему.
Эриша бросила быстрый взгляд в его сторону:
— Он знает многое, что люди хотят от него скрыть. У него везде есть уши. Мы должны быть осторожными, Кирисин. Мы не можем даже рассказать другим Избранным. Никому из них. Это остается только между мной и тобой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
