Государь покачал головой. Выстрел в спину – есть ли что подлее? И тем не менее для этих, которые вопят об Аллахе, он вполне допустим. Он не проявлял недовольства по поводу посла Воронцова, хотя задание тот не выполнил, по крайней мере, частично не выполнил, не сумел предотвратить взрыв. Но ведь его ориентировали на Междуречье, да и сделал он все что мог, вытащил принца живым с гиблой площади, с кровавого парада, и если бы не предатель, предпочитающий стрелять в спину…
– Пошлите Воронцову записку от меня. Приказываю срочно выздороветь и заступить на службу. Людей не хватает.
– Так точно. Теперь, что касается Тегерана. Эвакуация посольства и дипломатического квартала проведена на редкость успешно, у нас нет погибших. А вот что касается городка Атомстроя, известного как Екатеринбург-1000…
Вольке замялся.
– Не приходится сомневаться в том, Ваше Величество, что весь персонал городка находится у экстремистов в заложниках. Более того – часть заложников вывезена из него и распределена по Тегерану с целью не допустить удара по городу или высадки десанта. Мы не знаем, где находятся эти люди, как с ними обращаются и сколько из них еще остается в живых. Мы получили угрозы казнить заложников при начале вторжения.
– Нормально, господа… – сказал кто-то.
– С этим потом, – прервал Государь, – сначала дадим господину Вольке закончить.
– Спасибо, Ваше Величество. Данными разведки, а мы постоянно осуществляем визуальное наблюдение, снимаем информацию со спутников и перехватываем все переговоры – достоверно установлено, что, по крайней мере, половина воинских частей и сил безопасности в полном составе перешли на сторону мятежников, остальные разбежались, но большая часть, с оружием, также примкнула к мятежникам. Власть в стране номинально принадлежит так называемому «Комитету исламского освобождения», возглавляемому аятоллой Аятом. Провозглашены цели – освобождение от неверных всей территории Востока, включая Афганистан, Кавказ, Междуречье, Арабский полуостров, север Африки, территорию бывшей Османской империи, Туркестан. На этой территории планируется провозгласить единое государство – Халифат, управляемый исламским духовенством по законам шариата. Это только планы ближайшего будущего, в перспективе провозглашено завоевание всего мира. В Тегеране наводится порядок, методы вы изволили видеть сами, в нескольких местах расстреливают ежеминутно и публично, прежде всего разночинцев, инженерию, всех образованных людей. Одной из фетв приказано поджигать гимназии и убивать учителей, потому что это – от шайтана, обучение должно производиться только в медресе. В части города уже отключено освещение, не подается вода. Продовольствие пока есть, но рано или поздно кончится и оно. В то же время в стране огромное количество беженцев из Афганистана, в том числе бывших полицейских и военнослужащих с оружием, есть вышедшие из подполья банды экстремистов, бывшие солдаты, жандармы, полицейские, как организованные, так и не организованные. Мы считаем, что у нас, господа, не больше недели до того момента, как ситуация окончательно станет неуправляемой, и вся эта вооруженная до зубов толпа хлынет в Междуречье и на Кавказ, дестабилизируя обстановку и там.
– Что делается для предотвращения этого?
– Ваше Величество, в настоящее время нами реализуется план создания завесы, позволяющей по крайней мере изолировать дестабилизированный регион до момента принятия Высочайшего решения о дальнейших действиях. С этими целями мы создаем четыре насыщенные войсковыми частями и казаками фронтовые зоны, военные округа преобразованы во фронты. Первая зона, о которой я уже упоминал, – Туркестанский фронт на границе Туркестана и Афганистана, с целью не допустить прорыва на нашу территорию из Афганистана. Вторая зона, Каспийский фронт, – мы перекрываем непосредственно границу с Персией, опираясь на горный хребет в этом районе и на пограничную реку. Третья, мы назвали ее «Кавказский фронт», перекрывает высокогорье, границу с так называемым Ванским Пашалыком, опираясь на находящуюся там и держащую оборону в Тебризе двадцать пятую дивизию. Четвертая и основная зона действий – Арабский фронт – мы прикрываем Междуречье двумя линиями обороны: передовая пройдет по самой границе, вторая, запасная – опирается на реку Тигр, болота в районе Фао и реку Шатт аль-Араб. Эти линии обороны нам придется максимально насытить, потому что там, по нашему мнению, наиболее вероятная зона прорыва. И не приходится сомневаться в том, что при начале боевых действий мы получим удар в спину от базирующихся в регионе банд экстремистов. Поэтому две линии обороны этого фронта прикрывают не только возможный участок прорыва, но и друг друга.
– А район Керманшаха? – продемонстрировал знание обстановки Государь.
– Самый опасный, Ваше Величество, – вздохнул Вольке. – Оттуда открывается прямая дорога на Багдад. Для его надежного прикрытия нам потребуются дополнительные силы, которые сейчас Генеральным штабом изыскиваются и в срочном порядке перебрасываются, и нам придется частично оголить сам Багдад, даже при угрозе восстания у нас в тылу.
– Какова обстановка в Багдаде? – Император повернулся к постоянному товарищу министра внутренних дел.
– На удивление спокойная, Ваше Величество… – ответил тот. – Взрыв удалось предотвратить силами полиции и жандармерии. Производятся аресты.
– Затишье перед бурей, – проворчал адмирал Воронцов, и никто не возразил ему.
– Я бы хотел услышать про Махди, – сказал Государь, не обращаясь конкретно ни к кому.
Докладывать взялся тот же Вольке:
– Махди – некое лицо, которое называет себя сокрытым, двенадцатым имамом, вождем всех правоверных. Есть серьезные основания полагать, что это – какой-то конкретный человек, что он существует. Комитет исламского спасения признает его законным вождем исламской революции и заявляет о готовности подчиниться ему. Однако он не проявляет себя, не выступает перед верующими, даже не выпускает общедоступные фетвы. Распространяются слухи, что время для Махди явиться из сокрытия еще не пришло, но оно уже близко. Мы считаем, что в данный момент это лицо находится где-то в районе афгано-персидской границы. Там сейчас полный бардак, граница прорвана, лагеря беженцев, боевики, случаются вооруженные столкновения. Разведка посредством спутникового мониторинга отслеживает несколько подозрительных формаций в этом районе, но ничего конкретного пока нет.
– Что такое формации? – недовольным тоном спросил Государь.
– Колонны автомашин. Группы беженцев. Лагеря.
– Так и извольте, господа, выражаться нормальным русским языком, а не задавать загадки вдобавок к уже существующим! Получается, этот Махди пока никак не проявляет себя, отсиживается в тылу, так сказать.
– Так точно, Ваше Величество.
– На что он рассчитывает?
– Вероятнее всего – на продолжение пожара, Ваше Величество, – ответил Штанников. – Как только революция окрепнет, он выйдет из тени.
– А кто даст гарантию, что те, кто дал революции окрепнуть, просто не убьют его, чтобы не делиться властью? – спросил Вольке.
– Всякое может быть, – ответил Штанников, – но я бы не стал на это ставить. Видите ли, господа… их общественная организация… она и проще, и одновременно сложнее, чем наша. У нас – устоявшееся общество и сложившаяся государственная система, место человека в ней определяется имущественным положением, должностью и родовым титулом, если таковой имеется. Там – настоящий хаос, государства больше нет, а вместо него выстраивается шариатское квазигосударство. В нем совершенно другая иерархия. Существует умма – мусульманская община, одновременно и религиозное, и политическое, и частично даже государственное объединение. Существуют кади – судьи, сведущие в вопросах шариата, именно они приговаривают к расстрелам. Большое значение имеют религиозные авторитеты, суфии, от их голоса зависит очень многое, иногда стабильность государства. Существуют исламские ордена, во главе которых – пиры, главы орденов, эти ордена объединяют людей, владеют имуществом, между ними неизбежно будет конфликт, потому что сейчас часть афганских орденов вынужденно перешла в Персию, туда, куда их не звали. Есть бандформирования религиозного и уголовного толка, во главе их амеры, военачальники, избранные благодаря личной храбрости. В Персии их много, потому что разгромлены тюрьмы, все уголовники вышли на свободу, многие встали на путь преступлений. Там нет властной вертикали, Ваше Величество, и нет четкой иерархии, поэтому на них очень сложно воздействовать.
– Вы хорошо знаете вопрос, Константин Гаврилович, – поощрительно заметил Государь.
– Увы… Вынужден, так сказать.
– Но объясните тогда, как в таком случае они собираются выстраивать государство? Как собираются хозяйствовать, если предположить, что мы не вмешаемся?
