Я поглядел на него, потом на Вильсона и сказал:
— Похоже, что только в версии Вильсона кое-как сходятся концы с концами. То, что он говорит, логично, вполне правдоподобно и соответствует фактам. Чересчур логично, чересчур правдоподобно. Я в это не верю.
— Почему? — возмутился Буллен. — Вы что, не можете поверить, что кто-то из экипажа «Кампари» мог быть подкуплен? Или потому, что это опровергает все ваши собственные любимые теории?
— Не могу я сейчас сказать, почему да или почему нет, сэр. Это просто интуиция, я так чувствую.
Капитан Буллен хмыкнул, притом не очень-то обнадеживающе, но неожиданно помощь пришла со стороны старшего механика.
— Согласен с мистером Картером. Нам противостоят очень умные люди, если это вообще люди, — он помолчал и спросил вдруг: — Деньги за проезд отца и сына Каррерасов уже заплачены?
— Какое, к черту, это имеет ко всему остальному отношение? — поинтересовался Буллен.
— Заплачены деньги? — повторил Макилрой, глядя на Каммингса.
— Заплачены, — тихо ответил тот. Он никак не мог прийти в себя от потрясения, вызванного смертью своего друга Бенсона.
— В какой валюте?
— Чеком Нью-Йоркского банка.
— Так-так, долларами значит. Вот это, капитан Буллен, уже интересно. Заплачено долларами. А в мае прошлого года наши приятели из хунты запретили своим гражданам иметь на руках любую иностранную валюту. Любопытно, откуда они взяли эти деньги? И почему им было разрешено платить ими? Вместо того, чтобы деньги отобрать, а сынка с папашей отправить в лагерь?
— Что вы предлагаете, стармех?
— Ничего, — признался Макилрой. — В этом вся закавыка. Я совершенно не вижу, как этот факт можно связать с остальными. Просто считаю, что он весьма любопытен, а в нынешних обстоятельствах все любопытное заслуживает расследования, — некоторое время он сидел молча, затем, как бы вслух размышляя, заявил: — Надеюсь, вы знаете, что Америка уступила хунте в качестве подарка два списанных фрегата и эсминец? Военно-морская мощь сей державы разом удвоилась. Я также предполагаю, что вам известно об отчаянной нехватке средств у хунты. Режим по уши в долгах. А все мы знаем, что у нас на борту находится дюжина людей, за которых можно получить выкуп бог знает во сколько миллионов. И если сейчас из-за горизонта покажется фрегат и прикажет нам остановиться — мы ведь даже SOS не сможем отстучать с нашими разбитыми передатчиками.
— В жизни не слыхал столь вздорного предположения, — отрезал капитан Буллен. Неважно, как он думает об этом предположении, подумал я, отрадно уже само по себе то, что он о нем думает. — Могу разбить вашу версию в пух и прах. Как может нас найти любой корабль? Где нас искать? Вчера ночью мы сменили курс, сейчас мы в сотне миль от того места, где нас можно было ожидать, даже если бы вдруг стал известен наш прежний маршрут.
— В этом отношении позволю себе поддержать аргументы стармеха, сэр, — вставил я. Не было особого смысла упоминать, что идея Макилроя мне казалась столь же далекой от истины, как и капитану. — У того, у кого есть приемник, вполне может оказаться и передатчик, а Мигель Каррерас сам при мне упоминал, что ему приходилось командовать собственными кораблями. Определиться по солнцу или по звездам для него не составит труда. Ему, возможно, известно наше положение с точностью до десяти миль.
— А эти сообщения, что мы получили, — продолжал Макилрой, — одно или несколько? Сообщения такой отчаянной важности, что двоим пришлось умереть, а возможность того, что придет новая радиограмма, привела к смерти третьего. Какое сообщение, капитан, какое такое исключительной важности сообщение? Предупреждение. От кого, откуда, мне неизвестно. Попади они к нам в руки, и были бы нарушены чьи-то тщательно разработанные планы, а о размахе этих планов можно судить по тому, что три человека были убиты, только чтобы это сообщение не попало к нам в руки.
Старик Буллен был потрясен. Он старался этого не показывать, но потрясен был. И глубоко. Я понял это, когда в следующий момент он обратился к Томми Вильсону.
— На мостик, мистер Вильсон. Усильте наблюдение и так до тех пор, пока мы не придем в Нассау, — он посмотрел на Макилроя. — Если мы вообще придем в Нассау. Сигнальщику не отходить от светового телеграфа. Подготовьте флажками сигнал на нок-рее «Нуждаюсь в помощи». На радаре — если они хоть на секунду отвернутся от экрана — спишу на берег. Неважно какой пустяк заметят, на какой дистанции — немедленно докладывать на мостик.
— Мы обратимся к ним за помощью, сэр?
— Вы форменный болван, — рявкнул Буллен. — Мы что есть духу помчимся в противоположном направлении. Вы что, желаете сами любезно подойти к эсминцу на дистанцию прямого выстрела? — сомнений, что Буллен окончательно запутался, не оставалось никаких. В своих распоряжениях он противоречил сам себе.
— Так значит вы согласны со стармехом, сэр? — осведомился я.
— Я сам не знаю, чему верить, — проворчал Буллен, — вот и перестраховываюсь.
Когда Вильсон вышел, я сказал:
— Возможно, прав стармех, возможно, Вильсон. И совместить их версии тоже можно: вооруженному нападению на «Кампари» помогает пятая колонна из подкупленных членов экипажа.
— Но вы-то сами по-прежнему в это не верите, — спокойно заметил Макилрой.
— Я, как и капитан. Не знаю, чему верить. Но одно я знаю наверняка. Приемник, который перехватил сообщение, мы так и не нашли. А в нем ключ ко всему.
— И именно этот ключ мы должны обнаружить, — капитан Буллен грузно поднялся. — Стармех, вас я попрошу пойти со мной. Мы лично займемся поисками этого приемника. Начнем с моей каюты, потом вашу, потом каюты всех членов экипажа «Кампари». Потом мы осмотрим все места снаружи кают, где он может быть спрятан. Макдональд пойдет с нами.
Старик всерьез взялся за дело. Если приемник действительно был в каютах экипажа, он его разыщет. Тот факт, что он предложил начать обыск с собственной каюты, служил тому достаточной гарантией. Он продолжал:
— Мистер Картер, мне кажется, сейчас ваша вахта.
— Так точно, сэр. Но за меня часок мог бы отстоять Джеймисон. Будет разрешение обыскать каюты пассажиров?
— Прав был Вильсон насчет тех, кто за деревьями не видит леса, мистер. — Лишнее подтверждение того, как расстроен был Буллен. Обычно при всех обстоятельствах это был щепетильнейший человек. В присутствии боцмана он никогда бы не позволил себе произнести те слова, что он адресовал Вильсону и мне. Он посмотрел на меня исподлобья и зашагал к выходу.
Разрешения я так и не получил, но и запрещения тоже. Взглянул на Каммингса, тот кивнул и поднялся.
Нам с начальником хозяйственной службы повезло с условиями обыска в том смысле, что никого не пришлось выпроваживать из кают: все они и без того были пусты. Радиосводки предупреждали о резком ухудшении погоды к юго-востоку от нас. По прогнозам погода и у нас должна была вот-вот испортиться. Посему верхняя палуба была полна народу — люди вознамерились напоследок попользоваться ясным солнышком. Даже старый Сердан был на палубе в сопровождении своих бдительных сиделок. Высокая, при непременной сумке с вязаньем на коленях, деловито перебирала спицами, вторая, с целой кипой журналов, читала. Видно было, что, как обычно у хороших сиделок, собственные занятия отвлекали лишь небольшую долю их внимания. За Серданом они поглядывали, как две несушки за одним цыпленком. Сердан платил своим сиделкам не за красивые глаза. Сам он сидел в кресле-каталке с ярким пледом на костлявых коленках. Проходя мимо, я долго и внимательно смотрел на этот плед, но только попусту терял время. Он был так плотно обернут вокруг его мощей, что под ним и спичечного коробка было не спрятать, не то что приемник.
Поставив на стреме двух стюардов, мы тщательнейшим образом прошлись по всем каютам палуб «А» и «Б». У меня для прикрытия был с собой еще мегометр. По легенде, мы пытались обнаружить пробой изоляции силового кабеля. Никакой пассажир с рыльцем в пушку ни на секунду бы нам, конечно, не поверил, поэтому мы решили, что со стюардами оно будет вернее.
Пассажирам на борту «Кампари» совершенно не нужны были собственные приемники. С обычной для «Кампари» экстравагантностью каждая каюта была оборудована даже не одной, а двумя радиоточками. Все они были подключены к приемникам телеграфного салона. Простым нажатием кнопки выбиралась любая из восьми станций. Об этом говорилось в рекламной брошюре, поэтому никому и в голову не приходило тащить с собой приемник.
Мы с Каммингсом ничего не пропустили. Мы обследовали все шкафы, гардеробы, тумбочки, кровати, даже шкатулки с дамскими драгоценностями. Нигде ничего, кроме как в единственном месте — каюте мисс Харкурт. Там был переносной транзисторный приемник, но я и раньше знал, что он там есть. Ежевечерне при хорошей погоде мисс Харкурт появлялась на палубе в одном из своих вечерних платьев, усаживалась в кресло и крутила ручку настройки, пока не находила подходящую медленную мелодию. Возможно, она думала, что это способствует созданию той колдовской, загадочной атмосферы, которая должна окружать королеву экрана; возможно, считала это романтичным; могло, конечно, оказаться, что ей попросту нравятся медленные мелодии. Как бы то ни было, одно можно сказать наверняка: мисс Харкурт мы не подозревали. Чего ради вдаваться в тонкости — ей просто не хватило бы ума. И откровенно говоря, даже при всех ее претензиях она была слишком красива.
