— Всё, — отпрянул от растрепанной, заласканной и взбудораженной меня Ксай, когда мне уже совсем не хотелось его отпускать. Сжал в объятиях крепко, не давая возможности шевельнуться. — Теперь спи.
— Гад, — фыркнула я, ощущая, как раззадоренные его прикосновениями искорки возбуждения, не желая угасать, проносятся по телу электрическими зарядами, скручиваются в тугой узел желания, требуя продолжения ласк.
— Спи, — коснулся Ксай губами моего лба, — А то забуду про все твои принципы.
«Сама про них скоро забуду», — мысленно пробормотала я, признавая, что до грани, за которой от прежней меня останется только имя, осталось совсем ничего. И заснула, позабыв все тревоги и сомнения, словно и не было выматывающего дня, и где-то там не сражались сейчас мои мужчины, и даже чувство вины из-за того, что на несколько минут забыла об этом, не смогло стереть блаженную улыбку.
============================
* Генри Райдер Хаггард «Клеопатра»
Глава 25
Сладковатый, обволакивающий запах проник в мой сон. Тревожа. Мешая. В голове мелькает вспышкой забор увитый кустарником в бело-розовом цвету, над которым порхают крупные ночные бабочки-бражники, а рядом целующаяся я с каким-то незнакомцем. И сказочное благоухание в сумерках. Что-то знакомое. Картинка цепляет, но в мозгах желе, и мысль, так и остается сном. Ароматным сном.
Проснулась от громких голосов. Натянула подушку на ухо, но это вполне ожидаемо не помогла. Вспомнив, что засыпала возле вампира, пошарила по кровати в поисках посла доброй воли. Не нашла. Пришлось раскрывать глаза и прислушиваться. Ожидаемо разговор вели мои мужчины. При чем слышала я Леона и Рона, возбужденно что-то кому-то доказывающих. Оппонентом выступал Ксай и, что удивило, Рей, только голоса этих двоих звучали приглушенно и спокойно.
Закутавшись в покрывало (расставаться с теплом вдобавок к сну не хотелось, а в комнате почему-то прохладно, хотя и душно), выползла из спальни, пробралась в гостиную, оглядела всех на наличие травм, ничего не обнаружила и с облегчением плюхнулась на колени самого тихого. Уложила голову на плечо Дэмриану, вжалась в него в поисках тепла, и была тут же захвачена в объятия.
— Кого делим? — спросила шепотом, чувствуя, как еще разомлевшее после сна тело сотрясает озноб.
— Ты его знаешь? — кивнул демон на вампира.
Сморщила нос и шумно вдохнула, наслаждаясь ароматом морозной свежести с легким запахом какого-то мыла:
— Пришлось познакомиться.
— А что он тут делал?
— Спать меня укладывал, — вопросы были нелепыми или виделись мне такими со сна, пока моя соображалка не была активирована. Заметив грозные взгляды, вспомнила Элияра: — А сначала, спасал от злого, как его этого — деверя. Во! — я даже большой подняла довольная собой и тем, что вспомнила эти замысловатые названия родственных связей.
И тут же уложила голову обратно плечо, теплое и слегка рычащее. Стоп, а почему это плечо вдруг рычащее? Задалась я вопросом и полезла проверять это самое плечо.
— Кого? — отвлек меня от исследования голос Рейдерана.
— Братца твоего. Который драконистый предводитель, — пояснила я и облегченно выдохнула, ощутив замерзшими руками такое родное и жаркое тепло.
— Ты чего такая холодная? — зашипел демон.
— Грелку сперли, — призналась расстроенно, и сильнее вжалась в мужа.
Тот поправил на мне одеяло и прижал к себе. Расслабленно закрыла глаза, погружаясь в сладкую дрему.
— Ты вышла за него замуж? — выдернул меня из сна, в который я решила вернуться, Леон.
— Я? — переспросила с видом святой невинности, поморщилась вспоминая. — Нет, — покачала головой, — Я ни за кого замуж не выходила. Ну, если…, - посмотрела на Рейдерана, вспоминая день обретения браслета, — хотя нет, вряд ли это можно считать «вышла замуж». Никакого тебе свадебного платья, никакой красивой регистрации, ни танца, ни торта…, - начала обвиняюще загибать пальцы и тут же расстроилась, заметив, что на правой руке остался всего один. Так пора считать плюсы, решила я и постаралась вспомнить хорошее, — Свадебная ночь была, — загнула сначала один палей, потом второй, третий, а потом решила, что плюсов все-таки больше и облегченно выдохнула.
Опять умостила голову на рычащую подушку — спать хотелось неимоверно.
— Я не про Рейдерана спрашивал, — напомнил о себе Леон.
Посмотрела на него, потом на Дэмриана, вспоминая чего от меня хотел это блондинистый гад.
— Этот вообще меня сам женил, я все проспала.
— Я про вампира?
— Вампира? — сосредоточила свой взор на Ксайрэне, вспоминая свое общение с вампиром, пожала плечами. — Не знаю.
— Как ты можешь не знать? — удивился Рон.
— Он сказал, что я его жена. Вы сказали, мужей будет пять. Пять? — оглядела всех пятерых. — Всех нашла? Я молодец! — похвалила себя я, так и не дождавшись восторженных визгов, и устроила обратно свою голову, закрывая устало глаза. — И вообще он лучше того драконистого — подлянок исподтишка не устраивает, а больше пятых не выдавали, — расстроенная тем, что никто не хвалит, похвалила себя сама.
— Малышка, это важно, — не дал мне закрыть глаза Рон, — ты выходила за него замуж?
— В замок выходила, и в горы, — принялась вспоминать я, — Кровью поила. И вообще, злые вы. Печку забрали, спать не даете, уйду я от вас, — обиделась я, вырвалась у не ожидавшего такого порыва демона, и пошла к двери.
— Ты куда?
— Спать.
— Спать — это в другой стороне, — перехватил меня у двери дракон, и тут же сделав два шага, усадил к себе на колени. — Ты почему такая холодная?
— Холодно, — пожала плечами. Моего лба коснулись губами, меня обволокли теплом. — А ты теплее ледышки, — призналась, прислоняя голову к очередному рычащему плечу. — Рычишь так же.
— Что с ней? — обеспокоился вдруг Рон.
— С ней уже такое было, — признался вдруг Дэмриан, опускаясь передо мной на корточки и беря за руку. — Но я так и не узнал, что на нее так действует.
— Не было, — покачала головой. — Я спать хочу, а там жимолостью пахнет, — пожаловалась я на жизнь и, заметив недоуменный взгляд, добавила: — Цветами такими белыми.
Утыкаюсь носом в грудь дракона и вдыхаю его аромат, такой родной, такой необходимый. Закрываю глаза, согретая в объятиях и снова уплываю в грезу..
— Там было это, — громко говорит Леон, и я морщусь, невольно зажимая левое ухо плечом, а правое вжимая сильнее в мою рычащую подушку.
Что-то с глухим звоном падает на стол. Встрепенулась вяло, посмотрела.
— Ух-ты, дымарь, — почти бодро присвистнула от восторга. — А почему меда нет? — расстроилась я.
— Что, малышка? — спрашивает Рей.
Злюсь на их непонимание того, что малышка хочет спать, а они не дают… Еще мужья, называются.
Вскакиваю и с этих негостеприимных коленей, фыркаю сердито на попытку удержать, и иду — где-то точно есть маленький одинокий никому ненужный диван.
Рон пытается перехватить, но мой взгляд: не подходи — убью, достаточно предупредителен. А вот на вампира он не действует:
— Ты умеешь быть более грозной, — шепчет он мне в ухо, устраивая на своих коленях.
— Ты меня бросил, — ткнула я ему в грудь пальцем, с такой силой, что самой стало больно, захныкала по-детски. — Спать хочу, а вы… а они…
— Спи, маленькая, — устраивая меня на своей груди, шепчет вампир, — только скажи про ту штуку.
— А что говорить? У нас пчелы, мед, а у вас…?
Подскочила с колен к столу, открыла, достала, ойкнув, еще горячие внутренности:
— Это наполняют гнилушкой, — потрусила остатки трухи и пепла, — поджигают, — подула на еще тлеющие искры, радостно занялся легкий огонек. Вернула внутренности на место, направила на мешающего мне спать Леона. — Нажимают на меха, — нажала, и злорадно ухмыльнулась, лицезрея закашлявшегося от дыма ирлинга. — И обкуривают пчел. Они становятся смирными и беззащитными.
Довольная проведенной демонстрацией, подняла упавшее покрывало и, фыркнув, уселась на колени к Рону:
