— Как любимый месяц вашего брата настанет, в начале вересеня[8]. Может, и пораньше.
— Я не некромант, — покачал головой колдун, встал и потянулся к полке с разными флаконами. — А месяц для тебя подходящий, вы же твари одинокие. Так вот, Ирис, порядки в этом доме мои. Станешь возражать — пожалуйста, волкодлак с охотниками заждались. А раз их боишься, то точно знаешь, что не сдюжишь.
— А ты бы сдюжил, когда на тебя хитроумные ловушки расставляли? — ощерилась оборотница. — И не чую я их, не чую! Едва ноги унесла. Решила схорониться в бору, заодно раны залечить… Слушай, что это за дрянь такая, что в кожу входит и внутри всё плавит? А ещё этот гадёныш-ученик из арбалета не хуже эльфа стреляет.
— Хуже, — усмехнулся Рош. — Хуже, потому как жива. Ранили, что ли? А потом, раненую, преследовал хозяин территории, гнал обратно к магу. Что ж ты с волкодлаком-то договориться не смогла?
— Сам бы договаривался! Он в своём праве, да ещё я на сносях. Не от него. Да какая тебе разница?
— Уговор, Ирис. Сейчас выпьешь и расскажешь обо всех тонкостях внутривидовых взаимоотношений. Чтобы понятнее было: я трактат о волкодлаках пишу.
Нахмурившись, Рош сосредоточился на кружке с водой и двух пузырьках. В одном, чьё мутное содержимое напоминало болотную жижу, плавали какие-то палочки и побуревшие, иссохшие, будто пальцы старухи, ягоды. В другом плескалось нечто соломенного цвета, вызывавшее у Ирис нехорошие ассоциации.
Колдун между тем деловито откупорил первый пузырёк и щедро налил в кружку добрую треть, вертя посудину то по часовой, то против часовой стрелки, нашёптывая слова заклинания.
Оборотница принюхалась, пытаясь уловить, что же он туда подмешал. Нюх вычленил пару успокаивающих травок, корень мандрагоры, дерезу и ежевику. Хотя бы не волчеягодник! Но всё равно более чем странный состав. Он хочет ей что-то внушить?
Довольно хмыкнув, Рош откупорил второй флакон.
Ирис невольно зажала нос рукой, гадая, как колдун может держать такую мерзость. Что это, она так и не поняла, а принюхиваться не хотела: жалела обоняние.
Отмерив двенадцать капель, Рош заткнул бутылочку пробкой и тщательно перемешал все три жидкости до однородного цвета и консистенции. С усмешкой глянул на оборотницу и начал водить над кружкой руками. Смесь, словно верная собака, следовала за его движениями, постепенно вспениваясь. Она забулькала, поднялась до опасного уровня, почти выплёскиваясь за край, а потом послушно опала.
Убедившись, что питьё готово, Рош протянул его Ирис. Та поморщилась и демонстративно отвернулась:
— Отравить решил? Меня или ребёнка?
— С ним ничего не будет.
Пересиливая себя, оборотница потянулась к кружке, принюхалась. Увы, чутьё не помогло определить, что ей предстояло выпить: естественные запахи перебивали чары.
— Ты не умрёшь. Хотя так было бы правильнее. И, не спорю, я непрочь это проделать.
— Помнишь? — Ирис отдёрнула руку от питья. Ещё раз втянула в себя чужой запах. Пробовать, что там намешено, не хотелось, что-то подсказывало, что это будет ошибкой. Люди тоже, как звери, до конца жизни ведут счёт обидам. А уж колдун…
— Такое не забудешь. Унижение, боль, твоё злорадство… Ты хорошо постаралась.
Оборотница встала, попятилась, решая, стоит ли рискнуть и обернуться. Опасно, так часто нельзя, лучше бы вообще этого не делать: ребёнок может пострадать. Да и стоит выскочить в таком виде на улицу — сразу облаву устроят. И забьют. Тут город большой, заговорённого оружия и серебра навалом. И охотников. Верная смерть.
Покосилась на окошко, решив, что плечом выбьет, в конюшне схоронится, а потом через слуховое окно выберется. Трудно, гибкость уже не та, скорость, но она по-прежнему не растеряла способность правильно бегать, прыгать и группироваться.
— Вернись!
Рош предвидел, что будут трудности, но, в конце концов, она сама виновата. И пусть скажет «спасибо» за то, что она ему пока нужна. Да и беременные вызывали в нём сострадание.
Ирис наградила его волчьим оскалом и схватилась за сковордку. Но ни ударить, ни разбить окно не успела: горло свело спазмом.
Оборотницу охватила паника. Она попыталась разорвать магические путы, но, поняв, что это невозможно, сдалась, со страхом ожидая, что удушье повторится.
Рош наблюдал за ней с хладнокровным интересом.
Сколько она выдержит, насколько сильнее человека? Может, затянуть невидимую верёвку ещё раз, потуже? Напрасно он так быстро произнёс отменное слово.
Соблазн задушить, воспользоваться положением был велик, но колдун пересилил себя. Хочешь получить новую степень, расширить клиентуру, улучшить благосостояние, — терпи. С Ирис же точно успешное исследование напишешь, даже ещё целый трактат.
Может, приручить эту тварь? Вывести новую породу, пристроить для дела…
Мысль промелькнула — и была похоронена. Для этого нужно свести Ирис с кобелями, а она не согласится, волкодлаки-самки даже с волками не спариваются. Хотя могут, природой не запрещено. Но брезгуют они, только от людей рожают. А вот самцы, они со всеми.
И силой не принудишь: волкодлак любого пса разорвёт. Разве что опоить и в период гона в одной клетке с матёрым кобелём запереть.
А от людей… Что-то это на волкодлачьей породе не сказывается, только умнеют.
— Так же будет всякий раз, когда будешь мне перечить. А теперь выпей то, что я приготовил. Все травы ты чуяла, отравы нет.
Оборотница, вопреки опасениям, не проявила никакой агрессии. Осторожно, мелкими шажками, недоверчиво косясь на колдуна, подошла к столу и залпом выпила приготовленное снадобье.
Ирис ожидала, что её скрутит, что кухня поплывёт перед глазами, а боль разольётся по внутренностям, но нет, наоборот, сразу стало так спокойно, вернулась давешняя благостность, а страхи как рукой сняло.
— А это зачем? — она покосилась на пустую кружку. — Там ведь какой-то галлюциноген, да? Сейчас мозги мне запудришь…
— Это чтобы перепадов настроения не было, небольшой регулятор. Его «Счастьем» называют. К нему я укрепляющий настой примешал. Тебе полезно. Мазь заживляющую на столе оставлю. И вот, что, Ирис, я хочу знать, чего от тебя ожидать…
— Боишься? Поэтому и ошейник?
— Опасаюсь, — поправил её колдун. — Надеюсь, после сегодняшнего ты не станешь ничего вытворять?
— Если не станешь бить, как собаку, не стану. Я поняла, кто в доме хозяин, можешь не повторять. Твой дом — твои правила. Что там тебе нужно было? Опыты ставить собираешься?
— Нет. Просто наблюдать. Ты будешь о волкодлаках рассказывать, о своей беременности… Помнится, ты сразу почувствовала, что отяжелела. Как определила? Так вот, с тебя подробные чистосердечные рассказы и примерное поведение, с меня — кров, еда и хорошее обращение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
