Одно во всем этом не подлежит сомнению: ничего этого не могло бы случиться, не будь создано в 1948 году еврейское государство. Если бы разразилась мировая война, ее инициатором был бы Израиль; если она еще раз разразится — а к моменту окончания данной книги к этому имеются все возможности — и ее виновником и инициатором будет Израиль. Говоря от собственного имени, автор этих строк, как англичанин, смог бы примириться с Суэцкой авантюрой, если бы его убедили в том, что она могла бы служить каким-либо британским интересам; в этом случае он в состоянии был бы поверить, что британскому правительству было известно что-то, неизвестное автору, что могло бы как-то оправдать то, что по всей внешней видимости представлялось непростительным и заведомо обреченным на провал. Автор не в состоянии, однако, убедить себя в этом. Все это представляется ему лишь очередным ложным шагом в той трагедии ошибок, которая началась в 1903 году, когда Англия впервые связала свои судьбы с сионизмом. Автор попытался проследить развитие этой трагедии с самого начала в этой книге. Ему кажется, что ничего иного не было сказано и с мест членов правительства в Палате общин по окончании катастрофы. Пока сэр Антони Иден восстанавливал свое здоровье на Ямайке, задача оправдания происшедшего выпала на долю его коллег, и один из них, Антони Хэд, по должности министр обороны, обосновал свою апологию совершенного вовсе не какими-либо британскими интересами, а тем, что его правительство отвратило угрозу «искалеченного Израиля, разбомбленного Тель-Авива и объединенного арабского мира»: автор вновь цитирует «Нью-Йорк Таймс», не имея на руках оригинального текста выступления министра; однако, ему кажется, что политики должны отвечать и за то, что о них пишется.
Естественным заключением из сказанного Хэдом должно быть, что поставленными его правительством целями были искалеченный Египет, разбомбленный Порт Саид и разъединенный арабский мир, из которых достигнута была лишь вторая, в то время как достигнуть первой и третьей не удалось. Спрашивается, каким британским интересам могли бы служить искалеченный Египет и разъединенный арабский мир? Какой англичанин согласился бы поддержать подобные действия, будь они представлены ему в такой форме до их совершения? И когда открытое стремление их правительства всеми средствами поддержать «осуществление сионистских стремлений» было объявлено английским избирателям перед тем, как их просили подать свой голос в порядке осуществления «демократии»? В некоторых болезнях современная медицина способна обнаружить первоначальный источник заразы, очаг болезни. Первоначальным источником всех пертурбаций, завершившихся действиями 29 и 30 октября 1956 г., безусловно был сионизм, без которого они не смогли бы совершиться в такой форме. В качестве логического следствия всех его шагов с тех пор, как он оформился как политическая сила в местечковых гетто в России столетие тому назад, он привел весь мир на порог всеобщей войны, и на этом пороге никто не знал, какой вчерашний друг станет завтрашним врагом. Обман народов достиг здесь своей полной меры.
Может ли со временем из этого получиться что-либо хорошее? Несомненно может и должно: одних только современников все эти совершенно излишние тревоги и осложнения, в которых мы живем, продолжают непрестанно раздражать. Нам кажется, что появляются первые признаки поворота к лучшему. Народы, скованные цепями революционного коммунизма, начинают их сбрасывать; народы восточной Европы могут сбросить их собственными усилиями, а остаток скованного Запада сможет последовать их примеру. Автору кажется, что и евреи во всем мире начинают убеждаться в заблуждении революционного сионизма, близнеца другого разрушительного движения, и смогут к концу этого столетия наконец пойти одним путем со всем остальным человечеством. Какой иной вывод можно сделать из сообщения (если только оно соответствует истине) «Нью-Йорк Таймса» от 30 декабря 1956 г., что «менее 900 из общего числа евреев, бежавших из Венгрии…решили поселиться в Израиле», в то время как «громадное большинство» из них предпочло поселиться в США или в Канаде. С другой стороны, однако, трудно не видеть опасности перенаселения этих стран массой восточных евреев, насаждение которых за последнее столетие и привело к существующему положению в мировой политике; в предыдущей главе мы цитировали еврейские источники по вопросу об исконной враждебности восточных евреев по отношению к Америке и ее образу жизни. О событиях октября-ноября 1956 г. можно лишь сказать, что они сами явились достойной заключительной главой к настоящей книге, а в качестве сноски к Суэцкой истории можно цитировать обращение Эйзенхауэра к Конгрессу США за постоянным разрешением применять американские войска против «открытой военной агрессии со стороны любого государства, находящегося под контролем интернационального коммунизма». Похоже, что президент собирается повторять то, за что он же клеймил позором правительство Антони Идена, которое также якобы действовало против угрозы со стороны Египта, «контролируемого» Советами и снабженного их вооружением. Что же касается «открытой» агрессии, то и американская военная история знает ее примеры: «открытой агрессией» было, например, потопление американского линкора «Мэйн» в Гаванском порту в 1898 году, приписанное Испании, после чего против последней была начата война, закончившаяся отобранием в пользу Америки последних испанских колоний. Как до, так и после нападения на Египет международная печать на все лады обличала одно арабское государство за другим, как «контролируемых» интернациональным коммунизмом; обращение Эйзенхауэра к конгрессу США показывает перспективы того, как разрекламированное уничтожение коммунизма легко может обернуться нападением отнюдь не на коммунизм, а на арабов. Сам термин «под контролем коммунизма» не поддается никакому точному определению и открывает любые возможности для полного извращения положения путем пропаганды. За примерами ходить недалеко: 2 декабря 1956 г. в «Нью-Йорк Таймс» были опубликованы фото «русских танков, захваченных Израилем» во время нападения последнего на Египет; письма осведомленных читателей заставили газету признать, что сфотографированные танки были не советскими, а американскими. Были ли они действительно захвачены у египтян, не поддается проверке; кто угодно может сфотографировать любой танк и снабдить снимок любым заголовком. Израильская армия первоначально была оснащена исключительно советским вооружением, однако мы не слышали о том, что на этом основании Израиль следует считать находящимся «под контролем интернационального коммунизма». Как бы то ни было, сообщения об обращении Эйзенхауэра в Конгресс США привели к немедленному подъему курсов израильских акций на нью-йоркской бирже и к хвалебным проповедям в нью-йоркских синагогах. Причину ликования легко усмотреть в том, что Эйзенхауэр собрался посылать американские войска на Ближний Восток только по просьбе «одного или нескольких государств», подвергшихся нападению со стороны, «контролируемой коммунизмом». Поскольку Египет во всем мире был представлен как агрессор в Суэцкой авантюре в октябре 1956 г., совершенно очевидно, что и это условие применения американских сил может быть истолковано как угодно по усмотрению заинтересованной стороны. Если бы слова президента можно было считать честными и принимать всерьез, то вполне естественно было бы ожидать, что по египетской просьбе американские солдаты оказали бы сопротивление израильскому вторжению в октябре 1956 г., однако — мягко выражаясь — представить себе подобное положение довольно трудно, как и невозможно представить себе американское военное вмешательство на Ближнем Востоке по просьбе какого-либо иного государства кроме Израиля; времена разумеется меняются и в нашу эпоху все становится возможным. Пока что, однако, ближневосточные события в 1956 году не только сами явились заключительной главой к настоящей книге, но и лишний раз подтверждают все в ней написанное.
ЭПИЛОГ
Если содержание этой книги производит несколько мрачное впечатление, то — это отражение тех событий, которые она описывает, а не личной точки зрения автора. Последний охотно признает, что он писал не как заинтересованный наблюдатель, а как современник, участник и свидетель описанных событий, как журналист, которому не позволено было следовать своему призванию, заключавшемуся по его мнению в служении правде без страха или пристрастия, а не в служении каким-либо особым интересам. Автору случилось наблюдать большее число событий, а также манипуляций национальными интересами, чем это выпадает на долю большинства современников, и он «мог убедиться на основании собственного опыта, что дело идет не о случайностях, а об определенном плане. Все написанное им представляет собой, поэтому, протест, но не против естественного течения жизни, а против подавления правды о ней. Настоящий труд — рассказ современника о том, как делается история. После него придут историки, которые попытаются на основании раскопанных фрагментов составить историю событий во всех ее деталях; с таким же успехом можно пытаться определить чувства, владевшие человеком при жизни, на основании его откопанного скелета. Однако, им возможно удастся проникнуть в детали, скрытые в настоящее время от автора и прежде всего они непременно найдут, что все происшедшее было совершенно необходимо для достижения того положения вещей, в котором находятся они сами — а в случае историков это обычно очень удобное положение. Где то между упомянутыми методами изложения событий расположена полная и истинная правда; роль автора ограничивается живым протестом живого участника.
