«Черт побери, – подумал Монте-Кристо, – неужели я натолкнулся на человека, который ни к чему не стремится? Тогда мне не повезло».
– Сударь, – сказал садовод, бросив взгляд на свои солнечные часы, – мои десять минут подходят к концу, и я должен вернуться на место. Не желаете ли подняться вместе со мной?
– Я следую за вами.
И Монте-Кристо вошел в башню, разделенную на три этажа; в нижнем находились кое-какие земледельческие орудия – заступы, грабли, лейки, стоявшие у стен, – то было его единственное убранство.
Второй этаж представлял обычное или, вернее, ночное жилье служащего; тут находились скудная домашняя утварь, кровать, стол, два стула, каменный рукомойник да пучки сухих трав, подвешенные к потолку; граф узнал душистый горошек и испанские бобы, чьи зерна старичок сохранял вместе со стручками; все это он, с усердием ученого ботаника, снабдил соответствующими ярлычками.
– Скажите, сударь, много ли времени требуется, чтобы изучить телеграфное дело? – спросил Монте-Кристо.
– Долго тянется не обучение, а сверхштатная служба.
– А сколько вы получаете жалованья?
– Тысячу франков, сударь.
– Маловато.
– Да, но, как видите, дают квартиру.
Монте-Кристо окинул взглядом комнату.
– Не хватает только, чтобы он дорожил своим помещением, – пробормотал он.
Поднялись в третий этаж – тут и помещался телеграф. Монте-Кристо рассмотрел обе железные ручки, с помощью которых чиновник приводил в движение машину.
– Это чрезвычайно интересно, – сказал Монте-Кристо, – но в конце концов такая жизнь должна вам казаться скучноватой?
– Вначале, оттого что все время приглядываешься, сводит шею; но через год-другой привыкаешь; а потом ведь у нас бывают часы отдыха и свободные дни.
– Свободные дни?
– Да.
– Какие же?
– Когда туман.
– Да, верно.
– Это мои праздники; в такие дни я спускаюсь в сад и сажаю, подрезаю, подстригаю, обираю гусениц; в общем, время проходит незаметно.
– Давно вы здесь?
– Десять лет да пять лет сверхштатной службы, так что всего пятнадцать.
– Сколько лет надо прослужить, чтобы получить пенсию?
– Ах, сударь, двадцать пять лет.
– А как велика пенсия?
– Сто экю.
– Бедное человечество! – пробормотал Монте-Кристо.
– Что вы сказали, сударь? – спросил чиновник.
– Я говорю, что все это чрезвычайно интересно.
– Что именно?
– Все, что вы мне показываете… И вы совсем ничего не понимаете в ваших сигналах?
– Совсем ничего.
– И никогда не пытались понять?
– Никогда; зачем мне это?
– Но ведь есть сигналы, относящиеся именно к вам?
– Разумеется.
– Их вы понимаете?
– Они всегда одни и те же.
– И они гласят?..
– «Ничего нового»… «У вас свободный час»… или: «До завтра».
– Да, это сигналы невинные, – сказал граф. – Но посмотрите, кажется, ваш корреспондент приходит в движение?
– Да, верно; благодарю вас, сударь.
– Что же он вам говорит? Что-нибудь, что вы понимаете?
– Да, он спрашивает, готов ли я.
– И вы отвечаете?..
– Сигналом, который указывает моему корреспонденту справа, что я готов, и в то же время предлагает корреспонденту слева, в свою очередь, приготовиться.
– Остроумно сделано, – сказал граф.
– Вот вы сейчас увидите, – с гордостью продолжил старичок, – через пять минут он начнет говорить.
– Значит, у меня в распоряжении целых пять минут, – заметил Монте-Кристо, – это больше, чем мне нужно. Дорогой мой, – сказал он, – разрешите задать вам один вопрос?
– Пожалуйста.
– Вы любите садоводство?
– Страстно.
– И вам было бы приятно иметь сад в две десятины вместо площади в двадцать футов?
– Сударь, я обратил бы его в земной рай.
– Вам плохо живется на тысячу франков?
– Довольно плохо, но как-никак я справляюсь.
– Да, но садик у вас жалкий.
– Вот это верно, садик невелик.
– И к тому же населен сонями, которые все пожирают.
– Да, это мой бич.
– Скажите, что, если бы, на вашу беду, вы отвернулись в ту минуту, когда задвигается ваш корреспондент справа?
– Я бы не видел его сигналов.
– И что случилось бы?
– Я не мог бы их повторить.
– И тогда?
– Тогда меня оштрафовали бы за то, что я по небрежности не повторил их.
– На сколько?
– На сто франков.
– На десятую часть годового жалованья; недурно!
– Что поделаешь! – сказал чиновник.
– Это с вами случалось? – спросил Монте-Кристо.
– Однажды случилось, сударь, когда я делал прививку на кусте желтых роз.
– Ну, а если бы вам вздумалось что-нибудь переменить в сигналах или передать другие?
– Тогда другое дело; тогда меня сместили бы и я лишился бы пенсии.
– В триста франков?
– Да, сударь, в сто экю; так что, вы понимаете, я никогда не сделаю ничего подобного.
– Даже за сумму, равную вашему пятнадцатилетнему жалованью? Ведь об этом стоит подумать, как вы находите?
– За пятнадцать тысяч франков?
– Да.
– Сударь, вы меня пугаете.
– Ну вот еще!
– Сударь, вы хотите соблазнить меня?
– Вот именно. Понимаете, пятнадцать тысяч франков!
– Сударь, позвольте мне лучше смотреть на моего корреспондента справа.
– Напротив, не смотрите на него, а посмотрите на это.
– Что это?
– Как? Вы не знаете этих бумажек?
– Кредитные билеты!
– Самые настоящие; и их здесь пятнадцать.
– А чьи они?
– Ваши, если вы пожелаете.
– Мои! – воскликнул, задыхаясь, чиновник.
– Ну да, ваши, в полную собственность.
– Сударь, мой корреспондент справа задвигался.
– Ну и пусть себе.
– Сударь, вы отвлекли меня, и меня оштрафуют.
– Это вам обойдется в сто франков; вы видите, что в ваших интересах взять эти пятнадцать тысяч франков.
– Сударь, мой корреспондент справа теряет терпение, он повторяет свои сигналы.
– Не обращайте на него внимания и берите.
Граф сунул пачку в руку чиновника.
– Но это еще не все, – сказал он. – Вы не сможете жить на пятнадцать тысяч франков.
– За мной остается еще мое место.
– Нет, вы его потеряете; потому что сейчас вы дадите не тот сигнал, который вам дал ваш корреспондент.
– О, сударь, что вы мне предлагаете?
– Детскую шалость.
– Сударь, если меня к этому не принудят…
– Я именно и собираюсь вас принудить.
И Монте-Кристо достал из кармана вторую пачку.
– Тут еще десять тысяч франков, – сказал он. – С теми пятнадцатью, которые у вас в кармане, это составит двадцать пять тысяч. За пять тысяч вы приобретете хорошенький домик и две десятины земли; остальные двадцать тысяч дадут вам тысячу франков годового дохода.
