3. Если ты пришел в город или селение, твои глаза должны быть постоянно обращены долу, иначе потом в келье может подняться против тебя брань. Если по пути женщина скажет «Мир тебе», отвечай ей только в своем сердце и не отрывай глаз от земли. Даже края женской одежды, если можешь, ты не должен видеть.
4. Если идешь вместе с братьями, держись от них подальше, чтобы хранить молчание. Когда идешь вместе со старшими, никогда не опережай их. Если вы вместе со стариком должны нести корзину, то не позволяй ему нести ее — делай это один. А если вы оба молоды, то несите понемногу попеременно, и кто несет, пусть идет впереди. Там, где останешься на ночлег, не проявляй дерзости, но будь стыдлив совершенно во всем.
5. На чужбине не ночуй в доме, где, как подсказывает сердце, есть опасность греха. Если захочешь поесть где — нибудь и узнаешь, что за трапезой будет женщина, вообще не садись за трапезу. Лучше огорчить хозяина, чем тайно соблудить в своем сердце. Когда ляжешь спать, не накрывайся одним плащом с другим человеком. И прежде чем лечь, соверши много молитв.
6. Если вы вместе идете по дороге и с вами болящий, позвольте ему идти впереди, чтобы он мог, если устанет, присесть отдохнуть.
7. Если вы в дороге вместе с братом, и ты по делу завернешь к другу, попросив брата подождать, а тебя пригласят на трапезу, позови и брата, чтобы он тоже поел и отдохнул вместе с тобой.
8. Когда с тобой еще несколько человек и неудобно такое количество вести к другу, не пренебрегай ими и тайно не ешь у друга, позабыв о них. Обсуди с ними, как в таком случае лучше поступить и что они скажут, то и делай со смирением. А когда идешь с ними, не приписывай себе никакого значения, то есть не уклоняйся от рабского служения им.
9. Если ты отправляешься на чужбину с братьями, с которыми не знаком, то даже если они моложе тебя, почитай их как первых. Когда твой любезный друг примет вас всех вместе всегда пропускай их вперед: и на омовение, и к трапезе, даже и виду не подавай, что он принимает их ради тебя. Всю честь отдай им и скажи: «Ради вас милость оказана и мне».
10. Если идешь вместе с братьями, а среди них окажется такой, к которому питаешь особую о Господе любовь, не веди дружеских бесед только с ним у всех на виду, не то среди других может оказаться духовно немощный, которого начнет снедать зависть, и ты понесешь ответственность, потому что дал место его греху.
11. Когда пойдешь к кому — нибудь, не жди, что они будут тебе особенно рады. Благодари Бога, что они приняли тебя.
12. Если ты захочешь вместе с братьями навестить нищего брата, не введите его в еще большую нужду своими требованиями. Купите все, что сами собираетесь поесть, так, чтобы еще и ему осталось. Сами ешьте как можно меньше — вам достаточно и того, что он предоставил свой кров.
13. Когда входишь в келью монаха, которого не знаешь, сиди там, куда он тебя посадил, и не заходи в другую комнату, пока тебя не пригласят.
14. Если вы идете по дороге, не упускайте из виду заботу о том, кто немощен среди вас: может быть, ему нужно сесть немного отдохнуть, а может быть, поесть раньше положенного времени.
15. Находясь на чужбине, не будьте дерзостны ни в каком деле, куда бы вы ни пришли. Тогда ваш пример будет полезным. Особенно важно молчать и тайно, и явно. Дерзость и все прочие страсти оказываются в немощном человеке из — за бездействия его сердца, потому что он не видит свои грехи.
16. Когда ты безмолвствуешь в своей келье и назначил себе есть в определенный час или не есть вареного, или что — нибудь еще в подобном роде, то на чужбине смотри, не говори никому из сотрапезников: «Прости меня, я этого не ем». Тогда весь твой труд полностью отдашь в руки врагов, и он обернется для тебя одной суетой. Владыка и Спаситель твой велел делать все в тайне, а Отец твой… воздаст тебе явно (Мф 6, 6).
17. Любящий свои труды хранит их, чтобы они не погибли
2. Из ОтечникаКак — то авва Исидор отправился к авве Феофилу, архиепископу Александрийскому. Когда он вернулся в Скит, братья его спросили:
— Как тебе понравился город?
— Поистине, братья, — был ответ, — я не видел там ни одного человеческого лица, кроме архиепископа.
Браться испуганно спросили:
— Неужели всех поглотила земля, авва?
— Нет, — ответил авва, — но меня не смог победить помысел хотя бы взглянуть на кого — либо.
При этих словах все удивились вниманию и строгости старца. Постараемся и мы хранить наш взор от парения.
2. Как — то в Келлиях был праздник, и братья ели в церкви. Был там брат, который сказал служителю:
— Я не ем вареное. Только соль (сухари с солью).
Служитель подозвал другого брата и сказал во всеуслышание:
— Вот, тут брат не ест вареное. Принесите ему соль.
Тогда встал один старец и сказал ему:
— Для тебя было бы сегодня полезнее есть мясо в келье, чем слышать такое о себе перед всем народом.
3. Один брат в Скиту, который не ел хлеба, пришел к великому старцу. В это время у старца оказались и другие гости, и старец приготовил для них небольшое угощение. Когда они принялись за трапезу, аскет взял только моченые теревинфы и ел их.
Когда все встали после трапезы, старец отвел его в сторону и сказал:
— Брат, если приходишь к кому — нибудь, то не показывай своего образа жизни. И если хочешь всегда придерживаться принятого тобою порядка, сиди в келье и никуда не ходи.
Брат, вразумленный словом старца, стал на братских встречах вести себя, как все.
4. Старец советовал: «Если ты пришел куда — либо, не показывай своего образа жизни, что ты не ешь оливковое масло, жареное или вареное. Отказываться можешь только от вина, если опасаешься брани, даже если некоторые станут тебя порицать, пусть тебя это не трогает».
5. Брат спросил старца:
— Когда я нахожусь на трапезе любви с отцами, что мне делать?
— Вместо поста, — ответил он, — утверди безмерную молитву со смирением.
— Но как я могу есть, слушать разговоры и молиться?
— Усилие все превозмогает, — сказал старец, — и если хочешь быть монахом, всегда этого придерживайся. У кого другое отношение, тот не монах.
Глава 46: О том, что никого из приходящих за милостыней нельзя отпускать ни с чем, но следует с радостью принимать человека, посланного Богом, и подавать ему, что можем; даже если он назойлив, все рано следует терпеть любую его злобу и не гневаться, подражая в этом Богу, ибо Он милостивым воздает нередко гораздо больше; и о том, как в киновиях творить дела милосердия
1. Из жития святого Григория ДвоесловаБлаженный Григорий, написавший жития Италийских святых в виде диалога, бывший архиереем Римским, до своего святительства был монахом и игуменом монастыря святого Андрея, именуемого Клиоскером.
Однажды он сидел в своей келье и переписывал рукописи. К нему пришел нищий. Как истинный раб Христов, Григорий позвал своего послушника и велел дать нищему денег. Тот исполнил все, как было сказано.
Но вскоре тот же нищий снова пришел к святому и попросил:
— Будь милостив ко мне, раб Бога Вышнего. Нужда моя велика, а ты дал мне мало.
Григорий позвал своего послушника и сказал:
— Пойди, брат, и дай ему еще шесть монет.
Брат так и сделал. Нищий, теперь уже получив двенадцать монет, ушел.
Но вскоре появился снова в такой же день и сказал:
— Помилуй меня, раб Бога Вышнего, не откажи еще раз в подаянии, ибо слишком велики мои потери.
И на этот раз Григорий позвал того же своего ризничего и велел ему:
— Дай ему, брат, еще шесть монет.
— Поверь, отче, — сказал послушник, — в ризнице не осталось больше ни одной монеты.
Тогда блаженный Григорий сказал:
— Нет ли у тебя какой — нибудь вещи, одежды, чтобы хоть что — то дать ему?
— Честный отче! — взмолился ризничий, — Нет у нас других сосудов, только серебряное блюдо, на котором одна богачка, как у них принято, прислала нам угощенье.
Тогда пойди и отдай ему это блюдо.
Тот сделал так, как велел святой, а брат, забрав такое подаяние, ушел.
Когда святой Григорий стал папой Римским, то по обычаю пап он однажды велел ризничему назначить двенадцать человек, которые будут обедать у него. Тот так и сделал, но когда все пришли на трапезу, то гостей оказалось тринадцать.
Блаженный муж подозвал своего ризничего и спросил:
— Я велел тебе позвать двенадцать человек, почему ты не послушался и позвал тринадцать?
Тот перепугался и сказал:
— Поверь, честный владыко, их двенадцать.
И правда, тринадцатого видел только папа.
Пока все ели, папа смотрел, как тринадцатый гость пристроился на самом крае скамьи. И вдруг лицо его начало меняться. То он казался седым, то совсем юным. Когда все стали из — за трапезы, блаженный папа попрощался со всеми, а тридцатого, в котором узрел нечто дивное, удержал за руку и повел в кабинет.
