совершенно серьезно сказал Том, оттирая закопченную руку о мантию. — Просто нужно потренироваться. Начинай прямо сейчас.
— Я платков не напасусь, — буркнула я, потирая плечо.
Вместо ответа Том вытащил из сумки стопку исписанных листков, видимо, черновики, и бросил мне под ноги.
— Начинай, — повторил он.
Наверно, меня раззадорило то, что он мог выполнять эти чары даже без палочки. Так или иначе, но час спустя площадка на башне была закопчена, залита водой и покрыта обрывками пергаментов.
— Ну это уже на что-то похоже, — сказал Том. Он сидел на парапете и болтал ногами в потрепанных ботинках, наблюдая за моими тщетными усилиями совладать с магией. — И, знаешь, по-моему, тебе твоя палочка не подходит.
— Как так? — удивилась я. — Выбирали у Олливандера, все как у всех. На других-то предметах она работает нормально!
— Так-то оно так… — протянул он. — Но я тут вычитал, что некоторые материалы больше годятся для чар, другие для трансфигурации, третьи для боевых заклятий. А ну, попробуй моей!
— А разве так можно?
— Даже если нет, кто узнает, если мы не скажем? Давай Инсендио для разнообразия, заодно приберем тут мусор…
Столб пламени видно было, наверно, даже в Хогсмите. Надеюсь, никто в этот момент на верхушку башни не смотрел.
Том затушил пожарище и подбежал ко мне.
— Не обожглась?
Я молча помотала головой — пострадать я не пострадала, просто испугалась до смерти.
— Видишь? Силы у тебя предостаточно, а проводник негодный. Купи другую.
— Ну это только на каникулах, — вздохнула я.
— Само собой. А пока со своей потренируйся. Или без нее.
Я помолчала, оттирая копоть с носа.
— Том, а все же, ты чего такого начитался? — спросила я, памятуя о том, что он вечно торчит в библиотеке.
— Я не только начитался, я попытался представить, как это работает, — ответил он. — Видела, я всегда что-то пишу? Я наблюдал, кто в чем успевает лучше, а потом старался разузнать, какая у него палочка. Правда, четкой закономерности пока не вывел, но уже близок к тому.
— А у тебя-то какая?
— Тис и перо феникса. Понятно, почему так полыхнуло? Тебе явно нужно что-то в этом духе. Может, дерево другое, но хорошо бы с пером феникса или драконьей жилой, чем-то, что связано с огнем. У тебя какая сейчас?
— Береза и волос единорога.
— Ну тогда мои выводы только подтверждаются, — фыркнул Том. — Это для целителя какого-нибудь, скорее, или герболога, а для твоих возможностей этого маловато будет.
— Ладно, — неожиданно загорелась я. — На каникулах куплю другую. Представляешь, как удивится Олливандер, если я буду не пробовать их по очереди, а требовать определенную?
— Я бы на это посмотрел, — серьезно ответил он, убирая свою палочку.
— А как я объясню, что мне другая потребовалась?
— Села неудачно или упала, вот и сломала, — без тени улыбки ответил Том. — Или собака сгрызла. Ты что, врать не умеешь?
— Еще как умею, — ответила я и вдруг решилась: — Том, а садись со мной на занятиях? С тобой интересно, а с девчонками я не дружу.
— Я только что хотел предложить то же самое, но ты опередила, — серьезно сказал он.
* * *
Вот так мы и устроились за одной партой. Без дразнилок, ясное дело, не обошлось, ну, Риддл и Редли, Том и Томасина, но поскольку мы не реагировали, от нас отстали. Все, кроме гриффиндорцев, тех просто раздирало желание придумать шутку посмешнее, а поскольку чувство юмора у них жеребячье, то я только морщилась, а Том мрачнел. Мрачность его ничего хорошего не сулила, я уже успела это понять, и только следила, как бы вовремя поймать его за руку. Запрета колдовать в коридорах он не нарушал, он и так мог избить, благо школу жизни прошел суровую и драться умел жестоко. А то, что он умел делать без палочки, вообще доказать было нельзя, и Том этим частенько пользовался: ну не полезет же мальчишка его лет в открытую драку с пятикурсниками? Чувство самосохранения у него все-таки имелось, поэтому он предпочитал выждать, а потом устроить обидчикам какую-нибудь пакость, причем так, чтобы на него и не подумали.
Но это были пусть неприятные, но мелочи. Другие занятия оказались куда как интереснее: чары мне худо-бедно покорились, хотя усмирить палочку Тома я была не в состоянии. Ладно, со своей совладала. На зельеварении Том доводил Слагхорна бесконечными вопросами и уточнениями и все так же строчил что-то. Мне не показывал, да я все равно не разбирала его почерк, если что, он мне сам объяснял. Память у меня отменная, но я тоже записывала пояснения, что Слагхорна, что самого Тома, вдруг все-таки что-то вылетит из головы? С трансфигурацией проблем не было у обоих, а вот полеты Том не любил.
— Когда-нибудь я полечу без этой дурацкой палки, — сказал он как-то. — Только осталось придумать, как это сделать.
— Ты уж придумаешь, — фыркнула я. Мы как раз устроились на опушке Запретного леса, куда выбрались вопреки всем предупреждениям, и теперь грелись у костра и пекли на огне яблоки. — Даже не сомневаюсь.
— А ты вот ленишься читать и не подозреваешь даже, сколько возможностей у магии… — Том повернул яблоко на ветке. — А используется только крохотная доля от всего этого.
— Том, мне бы по основным предметам успевать, — честно сказала я. — И да, я лентяйка, ты верно сказал.
— Но разве тебе не интересно? — повернулся он ко мне. В темных глазах плясало пламя. — Жизни не хватит, чтобы охватить все это…
Том вдруг замер.
— Ты что?
— Да так, задумался о бессмертии, — сказал он совершенно серьезно. — Но сперва надо вырасти, а то обидно будет застрять в возрасте одиннадцати лет. Впрочем, готовиться можно начать уже сейчас.
— Том, скажи, что ты шутишь, — попросила я.
— Я не шучу. Я не хочу умереть в самый интересный момент.
— Волшебники и так живут долго.
— Скажи это моей матери.
Я помолчала. Извиняться смысла не было.
— Пусть это будет не вечность, — добавил Том задумчиво, — но я бы хотел посмотреть, как люди покорят звезды. Вдруг там найдется что-нибудь интересное?
— А ты не устанешь жить столько лет? — спросила я. — Все знакомые умрут…
— Появятся новые.
— А если ты влюбишься?
— Ну а что мешает мне подарить любимой такое же бессмертие? Даже если она не будет волшебницей.
— А если этого не захочет она? — задала я
