матерился, потом наконец в трубке прорезался голос:
– Чтоб в двадцать четыре часа… живого или мертвого… ко мне! – И связь оборвалась.
Никушин подержал еще немного трубку возле уха, встретился с вопросительным взглядом жены и встал.
– Отдыхать, мамочка, сегодня не придется.
– Что опять случилось?
– Кого-то казнили «чистильщики». Звонил Гусев, потребовал в двадцать четыре часа найти киллера. – Андрей Витальевич хмуро улыбнулся. – Чувствует, что к нему подбираются…
– А ты здесь при чем? Пусть военная прокуратура занимается такими делами.
– Твои слова – да Богу в ушки! Я хоть и генерал, но вынужден подчиняться прямому приказу, несмотря на совершенно другой круг решаемых мною задач.
– Как говорил поэт: «Над миром глупость властвует, и это для всех столетий общая примета» [129].
Жена Андрея Витальевича закончила пединститут и преподавала в школе литературу.
Никушин поцеловал ее и пошел умываться.
Через час он был в здании ВКР, куда вызвал своих заместителей Холина и Сабанеева, а также командира спецроты Смышляева. Кроме того, он нашел по каналу «особки» главного эксперта Минобороны, предложил встретиться и обсудить одну важную проблему.
Громов явно не ощущал восторга, что его нашел в воскресенье начальник «Смерша», но как человек дела, понимающий, что причина рандеву должна быть очень веской, уточнил только время встречи.
– Министр приказал в двадцать четыре часа найти убийц Кулябина, – сказал Никушин. – И дал понять, что в противном случае я долго в этом кресле не задержусь.
Офицеры, прибывшие по вызову, переглянулись.
– У него что, крыша по… – начал было Смышляев.
– Потише, – недовольно перебил его Никушин. – Его тоже можно понять. В списке «Чистилища» он первый, вот и нервничает.
– Но двадцать четыре часа на поимку киллеров – это же нонсенс! – не выдержал Холин. – Тем более что мы будем лишними на этом поле брани. Расследованием уже наверняка занимаются соответствующие подразделения МУРа и военпрокуратуры.
– Плюс «федепасы», – вставил Сабанеев.
– Плюс «губошлепы», – добавил Смышляев. Они замолчали и выжидательно уставились на генерала.
– Выговорились? – усмехнулся Андрей Витальевич. – Ну а теперь давайте помозгуем, как будем выполнять приказ.
Через час программа розыска была составлена и заместители разошлись по своим кабинетам, чтобы привести в действие механизм контрразведывательных мероприятий, оторвать людей от воскресного отдыха и испортить настроение многим законопослушным гражданам.
– Вадим Мартынович, – окликнул Никушин выходящего последним Холина. – Задержись. Где Соболев?
Полковник поскучнел.
– По моим сведениям, он… согласился работать на «федепасов». Его привезли на Лубянку… и после разговора с директором… в общем, он там.
–..твою мать! – выругался Андрей Витальевич, чего никогда до этого не делал при подчиненных. – Как же вы его упустили? Он должен был работать у нас!
Холин виновато опустил голову.
– Я сам не поехал… а Смышляев не потянул…
– Да я вас обоих!.. – Никушин закашлялся, выдохнул воздух через ноздри, сжал челюсти, перебарывая желание заорать на заместителя, видимым усилием заставил себя успокоиться. – Откуда ты знаешь, что он был у директора на приеме?
– Контрразведчики мы или нет? – криво улыбнулся Холин. – Наших людей нет только на Марсе.
– А на Луне, что же, есть? Прикажите этим вашим людям, пусть передадут ему личную мою просьбу о встрече. Место и время пусть выбирает сам.
Холин наклонил голову, щелкнул каблуками и вышел.
Андрей Витальевич некоторое время смотрел на дверь, потом занялся изучением некоторых документов из сейфа, и в это время в кабинете появился Громов.
От главного эксперта Минобороны пахло дорогим мужским одеколоном, да и одет он был, словно отправлялся на прием в Кремль или на какой-нибудь светский раут, – темно-синий костюм в полоску, ослепительно белая рубашка с отливающим перламутром галстуком и туфли от Мантуччи.
– Садитесь, Дмитрий Олегович. – Никушин встал из-за стола, пожал гостю руку. – Спасибо, что согласились прийти. Но дело не терпит отлагательств.
– Я так и понял. – Координатор «ККК» сел, непринужденно закинул ногу за ногу.
– Сигарету, сигару, кофе, тоник?
– Благодарю, не балуюсь. И если не возражаете, генерал, сразу к делу.
Никушин включил аппаратуру защиты кабинета, налил себе минеральной воды, выпил и сказал, держа в руке стакан:
– Дмитрий Олегович, я знаю, что вы – один из комиссаров «Чистилища». Отрицать не будете? Требовать доказательств тоже?
Громов остался спокоен, только в глубине глаз мелькнул огонек сдержанной угрозы.
– Не буду. Кто еще… знает?
Андрей Витальевич понял.
– Совершенно точно знаю я один. Догадывается мой зам, полковник Холин, правая рука. Но все данные, по которым я ориентировался, собраны только у меня.
– Какие данные?
Начальник «Смерша» снова понял.
– Это не утечка информации, полковник, это результат строгого анализа и прогноза. Если бы вы не пришли ко мне две недели назад с предложением обратить внимание на Госкомобороны, я до сих пор не ведал бы, с кем имею дело. Боюсь, в спецслужбах не я один такой умный.
Громов задумчиво кивнул.
– Спасибо за предупреждение. Со своей стороны мы тоже проанализируем прокол… – Он сделал неуловимое движение, и в то же мгновение раздался тихий гудок, а на лацкане пиджака Громова появилось красное светящееся пятнышко. Он замер.
– Не делайте резких движений, – обозначил улыбку Никушин. – Как и вы, наверное, мы тоже применяем современные технические системы для защиты. Это сработал «малый» СЭР [130]. Вам эта система должна быть знакома, разработка Дугинца в ВЛ-151.
Громов кивнул. Пятнышко – след лазерного целеуказателя – погасло.
– Я не стал бы предпринимать что-либо против вас, да еще в вашем кабинете, Андрей Витальевич. Но могу вас заверить, что в случае… э-э… моего невыхода отсюда от здания не останется камня на камне, несмотря на толстые стены и бронированные стекла. Кстати, один из снайперов сейчас через прицел ОП-95
