Или вот уже в новейшие времена вложил кто-то{490},[454] в голову последнего генсека идею консенсуса с «мировым сообществом», и что ж? Уже через 6 лет раскололся вдребезги несокрушимый и несокрушенный никакими военными силами и средствами геополитический правопреемник Российской Империи Советский Союз, а возникшее ублюдочное государственное формирование, именуемое Российской Федерацией, оказалось в границах худших, чем границы Российского Царства того самого 1685 года, не считая пока еще неприсоединенного в тот год Приамурья.
И Амур так остался бы навсегда китайским — Нессельроде уж и бумагу соответствующую на подпись Государю Николаю Павловичу подсунул, — да капитан Невельской, рискуя эполетами, русский флаг в устье Амура поднял. И поддержал Царь своего капитана. А почему? Потому что в лице Николая I вновь стало возрождаться русское православное самодержавие после 100 лет петровско-европейско-абсолютистских уклонов.
И железную руку этого русского самодержавия успела почувствовать на своем горле «первая русская революция» 14 декабря 1825 года. А вот революцию 1905 года уже только нежно погладили казачьей нагайкой пониже спины. Этим дело и ограничилось. К сожалению.
Нечто, прорубленное в Европу Петром I, оказалось на деле не окном, а канализационной трубой, по которой хлынули в Россию экскременты интеллектуальной жизни просвещенной Европы: ереси, атеизм, марксизм, масонство и прочая дрянь. А сейчас уже и радиоактивные отходы собираются ввозить. И затопила вся эта нечисть уже ко временам Николая I мозги большей части так называемого русского образованного общества, в последнее царствование полюбившего многозначительно называть себя «общественностью», что должно было наводить на мысль о ее общности со всем населением России, хотя представляла эта общественность только себя саму. В количестве, дай Бог, 2% от 180-миллионного на 1914 год населения Империи.
А поскольку, по справедливому замечанию профессора Ф.Ф. Преображенского, все революции и разрухи совершаются вначале в головах — в мозгах тех самых, то революционная ситуация в Российской Империи всегда была налицо и ждала удобного случая, чтобы выхлестнуться из интеллигентских мозгов на улицы русских городов и просторы полей.
А народ русский вместо того чтобы давить умников, начинал завистливо поглядывать на чудом уцелевшие после реформ 1861 года барские усадьбы да что-то обдумывать свое заветное. Нет, народ еще пока оставался русским, боялся Бога и любил Царя, но червоточинка уже завелась. И поддержать Царя в феврале 1917-го, как оказалось, уже не смог.
Метафизическая невозможность победы 2-й эскадры
Волею Всевышнего не суждено было увенчать ваш подвиг успехом, но беззаветным мужеством вашим Отечество всегда будет гордиться.
Из телеграммы Государя Императора Николая II участникам Цусимского боя, отправленной через четыре дня после сраженияВернемся теперь к нашей 2-й эскадре. Перед ней стояла задача — разбить японский флот и овладеть морем. Не будем даже говорить сейчас о материальной составляющей сражения в Корейском проливе. О 300-кратном, прежде всего огневом, превосходстве японского Соединенного флота над русской эскадрой. Забудем об этих частностях. Отвлечемся от орудий, кораблей, армий и эскадр.
Подумаем лучше, какую роль могла сыграть в судьбах России материальная победа русского флота в этом сражении? Господство на море означало бы однозначно выигрыш войны. Тут Японии даже Витте с Рузвельтом и «сорока тысячами братьев» помочь бы не сумели. И Куропаткин поделать бы ничего не смог. Пришлось бы ему действительно брать Микадо в плен. Согласно плану.
Победа в войне на корню погасила бы разгорающуюся на «японские» деньги революцию. Дала бы России полное преобладание в Маньчжурии и Корее. Окончательно утвердила бы Россию на теплых морях и сделала бы ее геополитически неприступной. Даже профранцузско-масонская политика МИД России в этом случае могла бы не довести до Первой мировой войны.
Одним словом, разгроми 2-я эскадра японский флот и… одним махом бы были исправлены 250-летние ошибки и промахи русской внешней политики. Невиданно бы поднялся престиж Царской власти. Затухла бы на некоторое время «общественность». Вся мировая история повала бы по другим рельсам. И не стояло бы сейчас человечество перед уже видимым концом своего бытия.
Полноте, так не бывает, господа!
Нельзя одним боем зачеркнуть успех, уже достигнутый противником в идеологической, политической, экономической и других войнах. Победы, уже одержанные врагом над русской аристократией, чиновничеством, профессурой и даже частью высшего командования, делали метафизически невозможным военный успех русского оружия. Тут не могли помочь ни железная воля, ни военный талант, или, вернее, гений, адмирала Рожественского.
Один Адмирал не мог спасти исподволь уводимую в небытие Империю. Задача, стоявшая перед ним, действительно не имела — не только военного! — решения. Противостоящие ему силы были так велики, что чуть не погубили в том же 1905 году не только его эскадру, но и саму Империю. Гибель эскадры, а еще лучше ее интернирование, разоружение или капитуляция, была тщательно запланирована, как еще один шаг к конечному уничтожению Исторической России и русской Монархии.
Но верность Адмирала и его эскадры Царю и Отечеству подарила стране еще 12 лет существования.
Символично, что через месяц-два после Цусимы, стоя на рейде или вообще у причала, ни с того ни с сего взорвался и пошел на дно флагманский броненосец адмирала Того «Микаса».
Как будто он уже сыграл свою роль и был никому не нужен. А он и действительно был не нужен, поскольку сыграла свою роль и сама Япония в служении чуждым ей интересам. Может быть. А может, непредсказуемо повела себя та самая секретная взрывчатка японских снарядов, которая, весьма вероятно, с тех пор и не используется не из высших соображений, а по причине своей неспособности переносить сколько-нибудь длительное хранение[455]. Если это предположение соответствует действительности, то отсутствие каких-либо сведений о ней или ее применении обусловлено не затянувшимся режимом строжайшей секретности, а именно невозможностью использования в ее обычных боевых действиях.
Сам «Микаса», впрочем, подняли, отреставрировали и устроили в нем музей. Если броненосец пережил Вторую мировую войну, музей, возможно, открыт и сейчас.
Адмирал граф Того Хейхатиро — национальный герой, окруженный почетом, но уклоняющийся от дел, требующих реальной власти, тщетность и иллюзорность которой не могли не быть очевидными для человека его уровня мышления и чувств, прожил еще долгую жизнь. Похоже — грустную.
В начале 1934 года получил титул маркиза — к 30-летнему юбилею той войны. Умер 30 мая того же года, на три дня пережив 29-ю годовщину своего триумфа.
Все-таки Того был великий адмирал и достойный человек!
13. Порт-Артур. Русская ностальгия
Сражение в Корейском проливе 14–15 мая 1905 года поставило психологическую точку в русско-японской войне 1904–1905 годов. Последней войне, проведенной Российской Империей от начала до конца как православной Империей русской нации. И, как мы узнали сейчас, выигранной нами войне.
И пусть сто лет спустя, но пришло время отдать должное верным сынам этой Империи, спасшим ее в тот раз от участи много страшнее военного поражения, адмиралу Рожественскому и его эскадре.
Первую мировую, или Великую, войну Российская Империя не пережила, фактически одержав в ней победу и за себя, и за союзников. Победы были, но уже не победы русского народа и его государства, а их руками.
Любопытно, что — от нападения японцев на русский флот январской ночью 1904 года и до последнего морского сражения японской войны при Цусиме — над всеми событиями той войны витает имя Порт-Артур.
Что-то удивительное и тревожащее есть в звучании этих слов для русского уха. Название это дал китайскому порту командир английского королевского флота в память короля Артура. Того самого. Известно, что Артурова кельтская Британия была крещена монахами из Александрии и исповедовала христианство восточного обряда, хоть церкви тогда не были разделены. Оттого в Артуровых легендах любимые праздники, как на Руси, Пасха и Пятидесятница-Троица, а не Рождество, как в католической Европе и остальном мире.
