Значит, эта золотая плёночка на голове статуи Боллоба за последние месяцы жреческих служений вобрала в себя все сведения о походе, причём верные сведения — ибо кто же будет лукавить перед богом? Направление похода читалось так же легко, как в сознании живых людей, пожалуй, даже отчётливей, — ведь ментальные способности вендийских командиров значительно превосходили даже таланты западных епископов, похваляющихся своими духовными достижениями.
Да, теперь Лотар видел направление как на ладони, хотя всё это, конечно, ещё следовало проверить.
— Лотар, — позвал с высоты Рубос, — поднимайся. У них же есть ещё эти — фламинго, или как их там.
Лотар посмотрел вниз. В том месте, где сгорел Каш, земля сплавилась в стеклянистую, блестящую массу. Около неё бродили оставшиеся в живых сипаи. Они даже смотреть боялись на чужеземцев, которые, несмотря ни на что, вырвались из самого центра их лагеря. Они боялись смотреть и в сторону командирских палаток, где заседали их начальники. Да, нелегка солдатская служба, подумал Лотар без ненависти и злобы.
Там, где они прошли, остались лежать трупы убитых сипаев. Погибших в такой стычке могло быть гораздо больше. А может быть, тех, кто погиб от его руки, стоило и пощадить — кто скажет? Узнать это предстояло Лотару лишь в смертный час.
А сейчас в голове Желтоголового были очень точно прочерчены направления действий армии вендийцев — гораздо точнее, чем войск ханнов и фоев. Всё было сделано. Назад не повернуть, и ошибок, к сожалению, тоже не исправить.
Лотар вздохнул и стал подниматься по лестнице. Мигом набрав силу и скорость, крылья «Летящего Облака» застучали чаще и унесли корабль и Лотара на верёвочном трапе прочь от ставки великой вендийской армии.
Глава 19
«Летящее Облако» шло на Запад. Лотар с удивлением отметил, что это направление вызывает в нём непонятное умиротворение и покой. Наверное, у него, обостренно чувствующего направления, выработалась какая-то эмоциональная подоплёка многих магических ощущений. Это было неправильно с точки зрения высокого воинского искусства, но могло значить и что-то ещё — более важное и значимое, чем просто предпочтение одного направления перед другими.
— А ведь я даже родился не тут, а на границе Западного и Северного континентов, — пробормотал он, хотя сам не был уверен, что обращается к Сухмету.
— Да, я знаю, господин мой, — ответил восточник. — Ты из племени славов, почтенных, мирных поселенцев, способных даже в степи прокормить всех и каждого.
Лотар покачал головой:
— Нет, я не о том. Я о направлениях, которые играют в этом деле особую роль.
Сухмет сидел на цветастой подстилочке, которую нашёл среди вещей фойского посланника, и что-то делал с посохом Гурама. Лотар заметил, что в последние несколько дней Сухмет возился с ним гораздо больше, чем требовалось, чтобы получить энергию или просто восстановить магические способности. Старик что-то затевал, и Лотар не мог уловить, что именно. Впрочем, он не особенно и приглядывался — не было времени.
Солнце опускалось к западной кромке горизонта. Ещё несколько дней назад Лотар сказал бы просто, что солнце садилось, но теперь ему хотелось каждый раз подчёркивать слово «запад». Он вздохнул.
Земля внизу уже погрузилась в вечернюю тьму. Лотару пришлось изменить зрение, чтобы разглядеть идущих по тёмным дорогам людей. У каждого на плече пика и щит. Сбоку сумка с нехитрым скарбом, на другом боку — меч или длинный кинжал. Кое у кого были слуги, но и для них тоже подобрали оружие, и слуги стали солдатами.
Запад готовился к войне. Ждать её оставалось недолго. Лотар чувствовал даже на такой высоте, что над головами людей витала безнадёжность. Они просто готовились к смерти, они знали, что не смогут выстоять против трёх колоссальных армий, готовых уничтожить всё, что составляло это коротенькое слово — Запад.
Санс на юте что-то закричал, Лотар оглянулся. Трое изнурённых матросов вылезли из люков и стали разбираться со снастями. Лотар посмотрел под ветер и тут же увидел замок Астафия Задорского. Отсюда они были изгнаны… всего-то чуть больше недели назад. А кажется, что прошло много лет.
Тогда ещё и Каш с Виградуном были живы. Теперь же…
Лотар присмотрелся к замку. Только в двух башенках окна были освещены. В одной находился королевский кабинет, где они в прошлый раз проводили совет, а в другой, кажется, располагалась королева. При мысли о королеве Ружене у Лотара странно изменился ритм сердца. И самое смешное, что он ничего для этого не делал, всё произошло само собой. Его сердце вело себя, как непослушный ученик, который вздумал отвлекаться.
Лотар повернулся к Рубосу, который появился из люка, разыскивая его глазами, и Джимескину, который стоял всего в пяти шагах от Желтоголового, но делал вид, что не имеет с ним ничего общего.
— Господа, нужно привести себя в порядок. Полагаю, нас примут сразу, как только мы появимся под стенами замка.
Джимескин медленно спросил, стараясь разглядеть лицо Лотара в уже сгустившейся тьме:
— Тебе не кажется, что лучше садиться не в замковом дворе?
Из-за плеча Джимескина выглянул мэтр Шивилек. Джимескин после гибели Партуаза привязался к адъюнкту, и в последнее время они не разлучались.
Не ответив, Лотар пошёл в свою каюту, чтобы умыться и переодеться в свежую сорочку.
Король принял их не сразу. Они простояли под стенами замка почти час, прежде чем их пригласили на аудиенцию. Джимескин всё время нервно оглядывался, хотя вокруг замка было полно людей, и даже на кромке ближайшего леса тут и там горели костры ещё не ушедших на фронт отрядов. Но большинство солдат уже переправили к месту сражений.
Глядя на опустевшие, вытоптанные, потравленные лошадьми окрестные поля с огромными оспинами от походных костров, Лотар думал о том, что теперь они, может быть, и не успеют предотвратить бойню, если заговор окажется хоть чуть-чуть сложнее, чем он думает. А в том, что он может быть сколь угодно сложным и притом чрезвычайно коварным, сомневаться не приходилось. Вот только удастся ли его разгадать… Ладно, решил Лотар, всё свершится по воле Кросса.
В замке их окружили, словно вражеских парламентёров или даже пленных. Но провели прямой дорогой к королю.
Пока они шагали, Лотар различил несколько знакомых лиц в толпе солдат. Зато офицеры были новыми. Почти сплошь мальчишки, не получившие и начального воинского воспитания. Очевидно, это были младшие сыновья тех благороднейших семей, которые король хотел во что бы то ни стало сохранить. Значит, он ещё не совсем поддался отчаянию. Хотя… Да, понял Лотар, здесь чувствуется рука королевы — король не способен на такое предвидение, по крайней мере, был не способен, когда они оставили его десять дней назад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
