обоих такая уверенность, что это восшествие должно совершиться завтра. Швейцар об этом узнал на каком-то своем собрании (бывших морских гвардейцев), на котором говорили, что нечего поддерживать обманщиков, а немец-де порядок наведет. Бедная Катя – вдова прежнего старшего, которая умоляла Акицу поселиться у нее (ее мужа, сошедшего с ума от всего виденного на войне, где он состоял в обозе, буквально убили побоями в военном госпитале для умалишенных; кажется, это даже вошло в систему, ибо вымирают несчастные больные в чудовищном количестве). Катя стала при дворнике ахать и стонать: «Что-то будет, если немец придет!» А он только на нее раскричался: «Что ты, придет немец, и хорошо будет (ох, уж больно многого ждут от немца!), от наших же ничего не дождешься!» Он же в негодовании на новые «полицейские» порядки: «Куда хуже стало; бывало, знай свое дело, записывай и выписывай жильцов, придет околоточный, посмотрит, сделано ли, и в участок без лишней нужды не потащит, а теперь, не приведи господи, просто застрелят, поминутно бьют, толку не добьешься, и все арестом грозят за всякие пустяки, а вот за мной никто не следит». Пролетариев, он ручается, что не впустят к нам: «Я им такого покажу, что они поостерегутся».
М. Д. Гагарина, 5 марта
Мир подписан. Военные действия приостановлены, хотя Нарва взята была в день подписания мира. Сегодня в вечерних газетах стоит, что Петроград все-таки эвакуируется, и Совет Комиссаров переезжает в Москву, где 17-го созывается съезд Советов солдатских и рабочих депутатов для ратификации мира. Этот внезапный отъезд всех большевистских власть имущих что-нибудь да значит. Вероятно, немцы все-таки побывают в Петрограде. Пока здесь все главным образом заботятся в буквальном смысле о хлебе насущном, кот. дают весьма мало (1/8 фунта в день) и очень плохого качества. Другой провизии тоже почти нет, битая птица, колбаса, ветчина и мороженная рыба внезапно исчезли с рынка. Это, вероятно, потому, что на эти предметы наложили таксу. Теперь их из-под полы предлагают по баснословным ценам. Так, одна дама хвасталась, что раздобыла две курицы за 90 рублей!
Н. Л. Пташкина, 6 марта
Проклятые германцы! Не дадут они еще нам в Киеве жить. Когда все это кончится, чем? Бесконечны страдания России… Люди строят предположения, но это ровно ничего не значит, мы ничего не знаем. Скорей-бы нам устроиться! Зажить! О большем, чем о Киеве, я и не мечтаю. Слава Богу, теперь все-же оно ближе. Мама приедет из Саратова, и мы поедем. А, что дальше будет, – посмотрим. С Киевом сообщение налаживается; ко времени нашего отъезда, надеюсь, будет совсем сносно.
Сегодняшние газеты решительно ничего не принесли. Германцы продолжают наступление. Ответ из Берлина еще не получен. Может быть, вечерние скажут что— нибудь новое.
Я определила свое мнение и знаю, чего хочу, а чего нет. Я не хочу попасть под германский кулак и предпочитаю, чтобы продолжалась власть большевиков.
Самое большее, чего я хочу, чтобы продолжалась, вернее началась, война с Германией. Пусть все мужчины будут призваны, пусть гибнут тысячи людей еще, но пусть Россия будет спасена. Но это – невозможно! Нет власти, чтобы заставить людей идти на фронт. Что же остается? Или сепаратный мир, или завоевание Германией? Разве можно назвать теперешнее состояние войной? Ведь, с Германией никто не воюет. Они приходят и берут.
Окружающие меня радуются германскому нашествию, надеясь на порядок. Меня это не радует, а глубоко печалит…
«Киевская мысль», 6 марта
Парад германских войск.
Вчера, в 12 часов дня, на Софийской площади состоялся парад германских войск, вступивших на Украину. Командовал парадом вступивший в Киев во главе германских генерал-майор Клаузиус. На параде, кроме командного состава, присутствовал прибывший вчера командир корпуса генерал Кнерцер.
В параде участвовали германские войска, принявшие участие во взятии Киева и очистке края от большевиков.
Впереди войск, проходивших церемониальным маршем, прошла германская кавалерия. Затем следовали другие части – артиллерия, большие отряды самокатчиков. Отряд пехоты замыкали шествие войск. Во время парада играл оркестр военной музыки.
Воззвание генерала Гольтца
Вчера по городу было расклеено следующее воззвание (на украинском языке):
«Граждане Украины! Центральная рада и министерство Украинской Народной Республики, как высшие органы власти вольного украинского народа, подписали с Германией почетный для обеих держав мир, который обеспечивает объединенной молодой Украине независимое, мирное существование.
Русское правительство старается разбить счастье Украины; оно хочет захватить вашу землю, ваше имущество, вас самих отдать большевикам на расправу. Большевистские банды безнаказанно грабят Украину, убивают невинных людей и чинят насилия, – стараясь вольных украинцев сделать рабами большевистской диктатуры.
Пусть же не будет этого. Наши войска пришли вас защищать. Мы желаем вам только добра. Наша цель – выгнать большевистские банды, возвратить вам свободу и самостоятельность. Покажите себя достойными нашей помощи, помогите и вы нам водворить спокойствие и порядок, не слушайте врагов нашего общего дела, памятуя, что враждебные против наших войск действия будут сурово караться.
Начальник кавалерийской дивизии граф Гольтц».
Ю. В. Готье, 6 марта
Сегодня слышал, что отныне навеки знаменитый М. Н. Покровский, который осенью жил на квартире у А. Н. Веселовского, куда-то исчезает и даже не приехал к Веселовскому сам, а по телефону просил собрать белье и пожитки, сказав, что пришлет за ними. Вероятно, этой гадине совестно даже видеть людей, с которыми он был знаком в старый московский период своей жизни. Рассказывали также, что будто бы тот же герой второй русской смуты заявляет, что дни большевиков сочтены. Интересна его речь в совете рабочих депутатов в Москве: она вся проникнута печалью – это не торжественный гимн, а отходная. Подлец и изменник, способствовавший преданию своего отечества на поток и разграбление немцам, с крокодиловыми слезами доказывал, что они хотят нас доконать, и, кажется, советовал не ратификовать мира. Проклятый, влюбленный в себя квазимодо, к которому я всегда чувствовал какое-то гадливое ощущение.
С. Б. Веселовский, 7 марта
В гражданской войне, провозглашенной и углубляемой революционерами, погибнет вероятно больше людей, чем за все время войны от боевых действий и болезней. Те самые люди, которые полгода назад кричали истерично: долой смертную казнь, теперь применяют ее повсюду; чуть не каждый декрет кончается угрозами «вплоть до расстрелов включительно». Это готтентотская мораль: если ты меня съешь, это – зло, а если я тебя съем, это – хорошо. <…>
Революционная демократия, вернее – революционная интеллигенция, молчит, подавлена и совершенно, по-видимому, разбита большевиками.
Уличная толпа относится
