Гу Юнь промолчал.
Шэнь И не заметил, что лицо Гу Юня буквально выражало собой фразу «да в двух словах и не расскажешь», так что он беспечно продолжил болтать:
— Я слышал, что Его Высочество Янь-ван буквально поселился в здании Военного совета и безвылазно провел там аж десять с лишним дней. Но недавно он снова начал вовремя уходить со службы домой. Похоже, это началось после твоего возвращения в столицу... Так что даже если Янь-ван не питает к тебе глубоких чувств, вряд ли для него ты — мимолетное увлечение.
Шэнь И напоминал ученого, покупавшего осла — болтал вроде много, но не по делу [6]. Гу Юнь никак не мог понять: его друг намекал на то, что сочувствует Янь-вану и Аньдинхоу следует поскорее ответить на его чувства, или наоборот, пытался предупредить, что их связь возмутительна и лучше как можно скорее ее оборвать. Так и не сумев ухватить суть, Гу Юнь нахмурился и спросил:
— Не понял. Что ты хотел сказать-то?
— Я имел в виду, что тоже не знаю, как тут лучше поступить, — в растерянности признался Шэнь И. — Я беспокоюсь за тебя.
Гу Юнь осекся. Ему показалось, что Шэнь И не переживал о нем, а причинял этим еще большее беспокойство.
Поскольку они с Чан Гэном уже перешли границы дозволенного, советы Шэнь И опоздали примерно на восемь поколений [7]. Несмотря на то, что маршал Гу был довольно бесстыжим, не орать же о прошлой ночи на весь белый свет.
Видя, что Шэнь И никак от него не отвяжется и не собирается возвращаться к себе домой, Гу Юнь недовольно приподнял бровь и сердито спросил:
— Чего это ты за мной идешь? Неужели собираешься со мной в поместье, чтобы своими глазами увидеть мои страдания?
Шэнь И издал нервный смешок и, запинаясь, спросил:
— Цзыси, мы столько лет с тобою дружим. Не угостишь ли меня чашкой риса?
— Твоя семья вконец обнищала? — удивился Гу Юнь.
Обычно Шэнь И болтал без умолку, а тут долго медлил с ответом:
— Мой отец... решил недавно меня женить и, эм... До того загорелся этой идеей, что я боюсь с ним встречаться лишний раз и приходится прятаться... Эй, хватит надо мной ржать! Вот предатель, а я-то к тебе со всей душой, что ты за друг такой? Когда у тебя что-то не ладится, я всегда готов тебя поддержать, а стоило у меня случиться беде, как ты потешаешься над моими несчастьями...
У Гу Юня от смеха аж дыхание сперло.
— Ох... Ты открыл мне глаза. Впервые вижу, как генерал превратился в попрошайку из-за того, что семья принуждает его к браку.
— ... Гу Цзыси, так ты друг мне или нет? — спросил Шэнь И. — Если все еще друг, то закрой рот и угости меня ужином. Тогда я, может, тебя и прощу.
Теперь он жалел, что не воспользовался ситуацией и не отыгрался на Гу Юне в тот раз, когда тот не мог встать с постели [8]. Правду говорят — хорошего и порядочного человека всяк норовит обидеть.
После того как Гу Юнь не мог уже больше смеяться, он решил немного поддержать своего друга.
— Да ладно тебе, считай это родительским благословением. Радуйся, что родители твои пребывают в добром здравии, а меня вот уже некому благословить, если я когда-нибудь пожелаю жениться.
Слушавший его с тоской во взгляде Шэнь И ответил:
— Думаю, мой отец просто боится, что я погибну на поле боя, не оставив наследника, и род Шэнь прервется. За все эти годы я и правда ничего не сделал для того, чтобы унять его тревоги... Просто я хорошо себя знаю. Когда у меня будут жена и дети, мне недосуг будет думать о защите границ. А ты и так довольно одинок. Если еще и я тебя оставлю...
Гу Юнь перестал смеяться, замер на расстоянии двух шагов от Шэнь И и пристально на него смотрел.
Шэнь И продолжал:
— Хотя в последнее время мне кажется, что ты действительно собираешься уйти на покой после того, как выиграешь войну. Если иностранцы уберутся с наших земель, то Император больше не сможет тебе докучать. Кроме того, Его Высочество Янь-ван с детства крайне внимательно и благородно к тебе относился, так что он... Уверен, что он сможет о тебе позаботиться. Много лет я следовал за тобой. Но пришло и мне время остепениться и обзавестись семьей.
— Цзипин, — начал Гу Юнь, — неужели ты...
Шэнь И ждал, пока он продолжит мысль.
— ... Неужели ты тоже тайно влюблен в меня?
Шэнь И пнул попавший под ноги камень.
Гу Юнь встряхнул головой и вздохнул:
— Красота — страшная сила. Разве не преступление быть таким красавцем, как я?
Терпение Шэнь И иссякло, он прорычал:
— У тебя, что, совсем стыда нет?!
В мгновение ока все печали и заботы генерала Шэня превратились в глухую ярость! Они переругивались с Гу Юнем всю дорогу до поместья. Неожиданно у ворот им встретился Янь-ван, как раз вернувшийся из башни Ваннань.
Перед генералом Шэнем Чан Гэн учтиво поприветствовал Гу Юня и передал ему сверток с желтым сушеным горбылем.
— С пылу с жару. В прошлый раз ифу хвалил вкус этого блюда, так что я по пути сегодня купил еще порцию.
Шэнь И напряженно рассмеялся.
Гу Юнь закашлялся.
По тем взглядам, что бросал на него Чан Гэн, Шэнь И понял, что, польстившись на бесплатный ужин в поместье Аньдинхоу, он совершил огромную ошибку. У Гу Юня аж поясницу свело, когда он услышал обращение «ифу», но он стерпел и не подал вида.
Таким образом Его Высочество Янь-ван сумел одним своим видом сразить сразу двух генералов, и с улыбкой на лице проводил их к входной двери.
Примечания:
1. Старая поговорка: если на благородного офицера можно положиться в мирное время, то во время войны он точно окажется предателем
2. 浑水摸鱼 - húnshuǐ mōyú - обр. ловить рыбу в мутной воде (в знач. воспользоваться всеобщей суматохой ради получения выгоды)
3. 斤 - jīn - цзинь - китайский фунт, равен 0,5 кг. Два цзиня - килограмм.
4. Благодарение - жертвоприношение. Обычно ритуал для установления новой династии. В начале новеллы говорилось об этом, когда на трон взошел Ли Фэн. Император совершил жертвоприношение и началась новая династия.
5. 三姑六婆 - sāngūliùpó - матушки и бабки (монахини буддийские, даосские и гадалки; сводницы, свахи, колдуньи, знахарки и повивальные бабки). Вы могли обратить внимание на бабулек-сват в "Мулан".
6. sān zhǐ wú lǘ - учёный покупал осла (составил купчую в три листа, а про осла ни слова); обр. многословный, бессодержательный, не по существу
7. 八辈子 - bābèizi - обр. надолго, навсегда, на всю жизнь; длительный период времени (букв. "восемь поколений")
8. Шэнь И намекает на 66 главу
Глава 82 « Пустая болтовня»
____
Каким бы тяжелым и утомительным не выдался день, это приносило ему невероятное умиротворение. Ему хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда.
____
Как бы то ни было, Шэнь И оставался генералом. Обычно никто кроме Гу Юня не рисковал вести себя с ним панибратски — с маршалом у них после пары искренних дружеских слов непременно следовала очередная перебранка. Остальные же не могли позволить себе подобную неучтивость и должны были приветливо принимать его как гостя. Поскольку Гу Юнь не собирался этим заниматься, Чан Гэн лично отправился отдать указания слугам.
Шэнь И напрягся сразу, как зашел в поместье. Некоторое время он внимательно разглядывал высокую и стройную фигуру Янь-вана, после чего спросил Гу Юня:
— Так ты действительно это сделал?
Гу Юнь долго не мог найти подходящего слова, так что, чуть помедлив, нерешительно промычал:
— Угу...
Наконец разобравшись, с чего вдруг Гу Юнь старательно увиливал от темы, Шэнь И почувствовал себя крайне неуютно. С одной стороны, он был шокирован, а с другой — что ему оставалось делать? Шэнь И постоянно повторял: «Ты, ты, ты...», но никак не мог описать словами это безобразие.
Гу Юню тоже было неудобно пускаться в подробные объяснения. Как мертвая свинья уже не боится, что ее сварят в кипятке [1], так и маршал присел, развернул промасленный сверток и достал соленую рыбу.
