но кто знает? С виду не отличишь от старых. Я просто подумал, не могли ли мы их перепутать, проводя первый эксперимент? Будем считать, что это моя причуда. Так, на чем мы остановились? Ах, да, теперь нам ясно, как тело оказалось у дороги в среду утром. Но мы по-прежнему не знаем, как оно попало туда в понедельник.
— То есть можно больше не беспокоиться о том, что Колин делал между понедельником и средой, — произнесла Анджела. — Осталось выяснить, что происходило между пятницей и понедельником.
— Значит, ты не считаешь, что нам нужно значительно расширить этот промежуток?
— В смысле?
— О, прости, я же ничего об этом не сказал. Просто Колин Ривер никогда не был за границей.
Глава 23
Человек, рассказавший правду
— Странно, что ты поверила его «заграничному» письму, — продолжил Бридон. — Конечно, там нет откровенных ляпов, оно составлено довольно ловко. Подозрительно не то, что в нем написано, а то, о чем в нем не сказано. Например, Колин не встретил на корабле ни одного человека, который знал бы его семью, и, вообще, не называет никого, с кем познакомился в круизе. О погоде автор говорит уклончиво, не упоминает ни новостей, ни событий, о которых прочитал в газетах. Там нет ничего такого, чего нельзя извлечь из справочника для туристов. В Дорне я внимательно осмотрел всю библиотеку и убедился, что в ней хватает книг, откуда он мог почерпнуть нужную информацию: путеводители, пара «Бедекеров», старые атласы. Короче, из письма вовсе не следует, что Колин действительно где-то путешествовал. Наоборот, в нем нет ни одного доказательства, что он ездил за границу.
— Зато на нем марка. Кто отправил его с Мадейры?
— Это был отличный ход. Колин послал его в двух конвертах в британское консульство на Мадейре. И сверху наклеил одну из тех международных марок, которые оплачивают пересылку почты. В сопроводительном письме попросил консула переслать вложенный конверт мистеру Дональду Риверу на «Скандерманию». В случае его отсутствия на борту консулу ничего не оставалось, как поставить штамп и вернуть письмо в Шотландию. Если помнишь, полное имя у Колина такое же, как у Дональда, — Дональд Колин. Консулу и в голову не пришло заподозрить что-то неладное, пока он не получил мою телеграмму. Кстати, если бы Колин действительно плавал в южных морях, его лицо наверняка бы загорело. Помнишь, я указывал тебе на его бледный вид?
— Но зачем ему понадобилось всех обманывать?
— Если бы мы это знали, все было бы намного проще. Похоже, тут главный ключ к загадке, хотя я в этом не уверен. Мне не пришло в голову ничего иного, как написать его другу, Деннису Стратту, и попросить его рассказать все, что ему известно об этом деле. У тех, кто обманывает своих родственников, часто есть доверенное лицо. Письмо я отправил вчера и вложил в него телеграфный бланк. Если повезет, ответ мы получим сегодня. А пока я хочу обратить твое внимание на странное поведение батареек.
— Майлз, одна разрядилась! Так быстро! Прошло всего пять минут, а я думала, она новая.
— Да, кто-то хотел, чтобы мы так думали.
— Но что это означает?
— Нам нужно поговорить с доктором Парвисом. Я собирался навестить его завтра, но такую зацепку нельзя откладывать в долгий ящик. Не хочу упустить свой шанс.
Доктора не оказалось дома, но его дочь попросила Бридона подождать, сообщив, что отец вернется с минуты на минуту. Миссис Уочоуп, пожалуй, была слишком щедра в оценке ее внешности, дочь Парвиса можно было бы назвать скорее «миленькой», как уклончиво говорят в Шотландии. Разумеется, это не исключало того, что она могла привлечь внимание одинокого молодого человека из Дорна. Они поговорили минут пять, а потом явился доктор и сказал, что скоро уйдет делать обход своих пациентов. Бридон, твердо решив поговорить с Парвисом, сразу произнес:
— Доктор, вы помните плащ, который майор нашел по пути к Чертовой впадине? И фонарик, лежавший в кармане? Я уже упоминал, что забрал его с собой. Позднее, когда вы любезно подбросили меня до дома и по дороге завезли в пенстивенский магазинчик, я купил там такой же фонарик. Мне хотелось сравнить, какой из них протянет дольше. Понятно, что если фонарем много пользовались, значит, Колин Ривер прожил довольно долго после возвращения из-за границы. А если использовали мало, то Колин умер вскоре после того, как купил его. Что, в свою очередь, указывало скорее на утро понедельника, чем на утро среды.
— Все это умозрительно, мистер Бридон, — заметил Парвис.
— Конечно, поэтому я ничего особенного не ожидал от своего опыта, когда одновременно включил два фонарика и оставил их гореть, пока они не погаснут. Оказалось, что оба отключились почти одновременно. Получалось, что Колин Ривер вообще не пользовался фонарем.
— Это вас удивило?
— Естественно. Я удивился так сильно, что начал думать, не возникло ли тут какого-нибудь недоразумения. Например, не мог ли кто-то зарядить фонарик Колина другой батарейкой, например, одной из тех, что я купил вместе со своим экземпляром? Я проверил две запасные батарейки, лежавших у меня в коробке, и обнаружил, что одна из них практически разряжена. А это уже смахивало на подмену: кто-то вынул старую батарейку из фонаря Колина и вставил вместо нее одну из моих новых.
— Вероятно, у него для этого должна была иметься какая-то причина.
— И самое странное, доктор, что подмена батарейки была произведена в моем собственном гостиничном номере, в день покупки, когда я пил чай внизу.
Доктор ничем не показывал, что понимает, к чему клонит Бридон, только глаза у него блестели, как всегда.
— Продолжайте, мистер Бридон, — попросил он.
— Вы знакомы с миссис Уочоуп, доктор. Но известно ли вам, что она ваша большая поклонница? Она поведала моей жене, что вы всегда говорите правду.
— Очень любезно с ее стороны.
— Так вот, я и подумал, а может ли человек, помешанный на правде, подменить батарейку Колина Ривера перед тем, как я собирался провести свой эксперимент? Чтобы внушить мне мысль, будто Колин умер вскоре после того, как купил фонарь?
— Я бы ответил на это так, мистер Бридон. Правдивый человек мог бы совершить подобное, если бы считал, что разряженная батарейка только собьет вас с толку и заставит считать, что Колин Ривер часто и много использовал свой фонарь, хотя это не так. Значит, он не ввел вас в заблуждение, а, напротив, помешал вам обмануть самого себя.
— Спасибо, доктор Парвис, я не сомневался в ваших добрых
