пригороде работает артиллерия».
«Кланы-друзья и Кланы-враги. Чьи фамилии были озвучены Императором на встрече с журналистами».
«Кто собирался окунуть страну в голод».
Сенсации.
Заголовки один хлеще другого.
Шокирующие фотографии в газетах и захлёбывающиеся комментарии по радио, описывающие очередной штурм усадьбы заговорщика или схватку в небе над столицей.
Волна народного гнева и самосуды над бунтовщиками.
Горящие усадьбы и головы, насаженные на колья.
Страна словно выдохнула, и принялась за дело.
Для кого как, а для России жить в эпоху всяких разных революций, бунтов и прочих перемен – дело привычное.
С правителями, правда, не всегда везёт.
Даже нынешний Император, хоть и пользуется народной любовью, но особыми талантами он не блещет.
Этакий уверенный добротный середнячок, успешно лавирующий между интересами различных блоков и коалиций. Опять же, в меру упрямый, последовательный и вменяемый. Ставящий интересы Империи впереди своих, личных. Редкое сочетание качеств. Пожалуй, для страны они полезнее любых других будут.
Были в истории, знаете ли, прецеденты.
Начиная от кукурузника, и вплоть до алкоголика, к руководству страной сумела прорваться целая череда весьма сомнительных личностей, зачастую не обременённая хоть какими-то полезными знаниями.
Какая ещё страна, кроме России, такую чертополосицу убогих правителей смогла бы выдержать?
– Ну что, Володя, удалось? – встретил вопросом Император вошедшего князя Обдорина, опять находясь в постели.
После напряжённой встречи с журналистами он в какой-то момент почувствовал себя нехорошо, и эскулапы тут же воспользовались его болезненным состоянием, прописав постельный режим, частые визиты целителя и сразу три горькие настойки премерзкого вкуса.
– Ещё как! Бомба! По всей стране такое началось, что боюсь, не переборщили ли мы. Подкузьмил нам твой племянник, когда перед журналистами отрубленную голову на стол грохнул. Те-то ладно. Проблевались, да за перья схватились, а народ может и как руководство к действию принять. Где столько голов складировать-то будем?
– Шутить начал. Значит всё действительно неплохо.
– Очень бы хотел, чтобы сказанное шуткой оказалось. В одночасье твой племянник знаменит стал. По слухам, некоторые бояре его бояться пуще, чем тебя и меня вместе взятых.
– Рано ему такую славу иметь. Не вытянет, – разглядывая потолок, высказал государь своё мнение.
– Один может и не вытянет, – охотно согласился князь, – Так он и к Куракину летал не один.
Глава 40
Пожалуй, ничего так не стимулирует тягу к знаниям, как электрический ток и его аналоги. Понимаю, что утверждение спорное, и в раннем возрасте в качестве убедительной альтернативы могут быть использованы розги или ремень, но этот этап стимуляции я, к счастью, уже пережил.
В общем, после воспоминаний о том, как меня изрядно корёжило и выгибало во время использования Метеоритного дождя, я твёрдо решил поразмыслить на тему магии, и в частности о том, какую роль в этом заклинании играют неведомые блоки.
Спору нет, заклинание потрясающее. Жаль только, что при его использовании трясёт не только землю, но и меня. Хорошо так трясёт.
Про электрический ток я недаром вспомнил. Пожалуй, это самый близкий аналог того, что пришлось испытать во время работы заклинания. Если ко мне прицепить электроды, а затем подключить динамо-машину, то особой разницы я не замечу. Отдельные эстеты может и найдут отличительные признаки, но я, по утверждению Дашки, болван грубый и бесчувственный, поэтому вникать в тонкости – это не моё.
Хотя, насчёт чувств и электрического тока я бы с ней поспорил. Ток сложно не чувствовать. Это вам не какие-то там флюиды и тонкие материи. Впрочем, не будем о грустном. Мне ещё подпалины надо как-то с себя незаметно свести, чтобы Дарью не волновать.
Образовались у меня под протезом этакие неприятные ранки, уже начавшие покрываться коростами. В зеркале они выглядят так, словно меня в четырёх местах приложили раскалённым дном эмалированной кружки. Ожоги лёгкие, поверхностные. Даже моих навыков исцеления достаточно, чтобы наложением рук убрать их раза за два-три, но есть проблемка. Для исцеления нужна Сила. Для того, чтобы её получить, мне нужно одеть протез, который благополучно закроет мои раны и не даст к ним подлезть руками. Впрочем, интромаг я, или как.
Вытащив из ящика стола накопитель-«лимонку», я в раздумье покатал её по столу. Руки мне нужны свободными. Положить накопитель на стул и сесть самому сверху воспитание не позволяет. Пришлось экспериментировать. Под мышкой никак. Руками не пошевелишь, чтобы контакт не нарушить. Немного покривлявшись перед зеркалом, я скрестил ноги и зажав между ними накопитель, начал пристраивать его так, чтобы контакты вошли в плотное соприкосновение с кожей.
– Что это ты тут делаешь? – я настолько неожиданно услышал голос Дарьи, что чуть было не уронил на пол выпавший накопитель, успев подхватить его в самый последний момент.
– Э-э… На себя любуюсь. Смотрю, как на меня занятия со шпагами и рапирами влияют, – я демонстративно покрутил свободной рукой, к слову сказать, действительно поменявшей свой прежний вид. Занятия по методике Сущности – это вам не просто так. Когда знаешь и понимаешь, что нужно делать и делаешь это правильно, то и результат выходит не в пример лучше. Руки у меня теперь сухие, жилистые и очень-очень быстрые.
– Что. У тебя. Там, – отчеканила Дарья, и когда я, чуть извернувшись, смог повернуть голову так, чтобы и её видеть, и не показать свой вид спереди, то понял, что зря стараюсь.
Дашкин палец оказался направлен мимо меня. Угу, прямо в зеркало, перед которым я собирался начать лечение.
– А-а, это… Ерунда. Сейчас ничего не останется, – бодро ответил я, – Ты иди к себе, и я минут через пять к тебе прибегу.
Хорошая была попытка. Но не прошла.
Дарья подошла, развернула меня к себе лицом и внимательно осмотрела подпалины.
– Рассказывай, – потребовала она, усаживаясь в моё рабочее кресло.
– С самого начала? – поинтересовался я, присаживаясь на краешек стула для посетителей.
– Именно с него, – подтвердила Дашка, недовольно разглядывая мой стол, беспорядочно заваленный бумагами.
– Сначала был Свет, потом родился я. Хотя, знаешь, в этой хронологии я точно не уверен. Рассуждая логически, всё должно было произойти наоборот.
– Короче, – потребовала Дарья, не поддавшись на мою провокацию.
– Потом я потерял родителей, – надавил я на жалость, – Как они выглядели, не помню. По-моему, те, кто рассказывает, что помнит своих родителей с грудного возраста, просто бессовестные лгуны, – постарался я набрать очки за честность изложения.
– Ещё короче, – отчего-то не прониклась урождённая княжна ни тем, ни другим.
А я как чувствовал, что не все сиротинушки горемычные могут на жалость уповать. Придётся на ходу перестраиваться.
– Меня воспитывал Дед. Когда его убили, я отомстил. Поступил в Академию. Встретил тебя. Скоро у
