Джумоук царственно передернул плечами, отчего тусклые блики золотых одежд мелькнули перед десятками испуганных взглядов и величаво вступил на послушный кусок металла, после чего свиномордый здоровяк с мачете повторил тычок в невидимую кнопку и мостик плавно взметнулся вверх, унося египетского бога в родные небеса. По крайней мере, Дима видел именно так.
«Этакий луноликий, облаченный в золотые одежды бог держит в нечеловеческих лапах длинный, изрисованный множеством значков жезл, а затем улетает домой… Наверное, так египтяне и видели…», — промелькнуло в голове юноши, чувствующего, как задница превращается в одно целое с решетчатым полом мрачного, едва освещаемого трюма.
Мостик замер также быстро, как и опустился, а «Анубис» неторопливо процокал примерно до середины, замер и развернулся на девяносто градусов, устремив вниз желтый взор. Судя по всему он вслушивался в пронзительный крик ребенка, жалующегося на вонючий корабль, причем с силой заглушающей его величественное передвижение, но удовлетворенные искорки в холодных глазах демона-пса говорили, что оно того стоит и Лиза это чувствовала. Настороженная девушка еще сильней прижала к себе машущего ручками и ножками малыша, начавшего всхрипывать от напряжения.
— Вот и наступил завершающий этап нашего с вами, так называемого «сотрудничества»! Ха-ха-ха! — голос Джумоука, как всегда чем-то усилился, в особенности язвительный смех. — Осталось чуть-чуть, и все вы обретете новых хозяев, хороших или плохих — неважно, и тонкими ручейками растечетесь по благословенной Творцом Геенне Огненной! — демон поднял угольно-черную морду и искренне перекрестился, что вызвало у собранных внизу человеческих рабов вздох удивления и разочарования одновременно, видимо они ожидали, что мерзкий слуга Сатаны, как минимум взорвется. — Ха-ха-ха! — снова вырвался из пасти Джумоука гавкающий хохот. — Крест является символом огромного количества рас во Вселенной, но вы же этого не знаете, тупые поклонники эгоистичного бога! — золотые одежды разбрасывали очень мало бликов в неярком свете удивительных потолков. — Вы, люди, получили его от нас! Как же вы смешны и уродливы! Тошно смотреть… — он как-то по-человечески горестно хмыкнул. — Путешествие на Рынок будет недолгим, можете не переживать! — уродливая собачья улыбка ощерила аккуратные клыки. — На всякий случай с вами останутся надсмотрщики в виде Варгха, на которого некоторые из вас скоро будут походить, как братья-близнецы… — кто-то из рабов не выдержал и завыл, но к нему метнулся корабельный сатир и ловко перекинув мачете в левую руку, заткнул поганый рот крепким кулаком. — И зачем я все это рассказываю?! — собакоголовый скептически хмыкнул и пошел в ничем не отличающуюся от других дверь, находящуюся прямо по мостику, получивший же по морде, сплюнувшие зубы крикун ошалело молчал, чувствуя, как вырастают новые.
Цокающие шаги демона-пса еще долго звучали в ушах рабов вместе с безостановочным криком Лизиного малыша, а многие судорожно крестились и молились, не желая быть Варгхами, но это они просто не осознали новый уровень свободы, даруемый безмозглостью. Дима же сильнее ткнулся носом меж скрещенных рук и закрыл серо-голубые глаза, боясь подавиться заливающей тело злобой.
«Когда же он заткнется?! Когда же!? Я понимаю, что малыш не виноват, но как же я его сейчас ненавижу!!», — из желающего тишины «Спящего» изливалось самое худшее, однако охрипший ребенок не умолкал в отличие от большинства затихших в шоке рабов, так и не готовых к недолгому плаванию.
— Белый брат! Белый брат! — в ухо мальчишке вонзился гулкий голос давно молчащего масаи, парень же вопросительно повернулся. — Лкетинг хочет сказать, что ты не злой! Это твой зверь хочет выбраться! Злое, сильное животное! — туземец развел руками насколько мог, показывая размеры жуткого создания, а унылый Такеши взбодрился и, захлопав раскосыми глазами, прислушался к диалогу между «Спящими».
— А ты откуда знаешь?! — ошарашено захлопал глазами парень, на секунду забывший, что изо всех сил орет младенец и больше заинтересовавшийся, каким образом Лкетинг слышит его мысли.
— Лкетинг должен… — завел старую пластину выходец из Африки, но Дима не дал договорить.
— Стать шаманом… Короче понятно, что ничего не понятно, — пробормотал юноша, помнящий обязательные слова мускулистого туземца. — И что мне с ним делать, с этим зверем?! Он же со мной всю жизнь! — приходилось громко говорить, иногда вдыхая вонь застарелых экскрементов, плюс к этому мочевой пузырь буквально кричал, что сейчас треснет и Дима решительно отбросив сомнения, аккуратно направил член вниз, испустив блаженную струйку. — Это… — он замолчал, не находя слов. — Это… Поднимающаяся ниоткуда ярость! Я не знаю ее источник! Совсем! — юноша как-то виновато пожал плечами, словно стыдясь, однако Лкетинг чисто улыбнулся.
— Укрощай зверя, Ди-ма! Он очень силен, когда твой разум чист, и ты просыпаешься! Зверь белого брата просыпается вместе с ним! Ты был слаб и твой зверь много спал! Сейчас он хочет стать хозяином!
— Слабый разум — это, когда постоянно пьян? Не можешь правильно думать и чувствовать тело? Так Лкетинг? — в голову совсем забывшего про детский крик Дмитрия ворвалось страшное озарение, очень многое объясняющее. — Он часть моей души? Неотделимая часть?! — мальчишка отлично понимал, что подобное возможно, ибо все состоят из Добра и Зла, и он не исключение, только более особенное.
— Да, белый брат! Лкетинг видел много белых людей, похожих на жирных, глупых свиней! Спящий зверь слаб и глуп! Он ленивый и не может причинить зла! Твой зверь просыпается и Ди-ма должен его укротить! Белый брат убил одного из глупых людей! Это не ты, а зверь! Победи его белый брат, и он будет помощником! — масаи невозмутимо отвернулся, хлопнув юношу крепкой ладонью по плечу, а слышавший их разговор Такеши широко разинул рот и округлил глаза.
— Это правда, Дима-сан? Лкетинг сказал правду? Ты это чувствуешь? — юноша в ответ непонятно, то ли уныло, то ли смиренно кивнул, понимая, что да. — Тяжело тебе! — субтильный японец озадаченно моргнул, поморщившись от хриплого завывания малыша Лизы. — Надеюсь ты справишься… — он не нашел больше слов и моргнув вернувшими былую форму глазами, отвернулся, парень же задумчиво уставился в одному ему видимую точку на жирной спине бородатого соседа.
Заполняющая его ярость куда-то улетучилась, даже непрерывный, все больше хрипящий крик младенца не раздражал, и ни с чего нахлынули воспоминания, отчего он так любил пить.
Если в этом мире ему и была уготована некая, по шагам расписанная судьба, то да, ответ положительный, причем целых два варианта. Либо пить, либо нет. Разница заключалась в том, что пьянство дарило без пяти минут исполнившиеся мечты, а трезвая голова — осознание неизбежности большой и кропотливой работы для полного их исполнения. При внимательном взгляде на пугающее количество действий и времени, требующихся на приведение красивых мечтаний в нечто материальное, хотелось лечь на диван и отрешенно уткнуться в сто тысяч сериалов на огромном телевизоре, лишь бы желание двигаться и творить не мешало жить подобно всем «нормальным» людям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
