О своих дворовых амбициях Сергей забывал только в стенах родного дома. Здесь безусловным авторитетом пользовалась его старшая сестра Ольга, к которой мальчик был сильно привязан (сказывалась гармония месячных знаков). Поскольку их мать большую часть времени проводила на работе (моталась со съемочными группами фильмов «Да и нет», «Весна на Одере», «Бег иноходца», «Дубровский», «Путь в бездну», «Возвращение «Святого Луки» по экспедициям, из-за чего и отпуска у нее обычно выпадали на конец года — на ноябрь и декабрь), воспитанием Сергея занималась именно Ольга, которая была старше своего брата на 14 лет. Но эта большая разница в возрасте совершенно не отражалась на их взаимоотношениях. Глядя на них, мать не могла нарадоваться: в редких семьях, где росли брат и сестра, было такое взаимопонимание между детьми, как это было в семье Шевкуненко. Но эта идиллия длилась недолго.
Летом 1967 года Ольга надумала поступать во ВГИК и уволилась с «Мосфильма». Экзамены она сдала успешно и уже в сентябре стала студенткой сценарного факультета. К тому времени в стране свои последние дни «доживала» хрущевская «оттепель». Длилась она недолго — чуть меньше десяти лет, однако след в жизни общества оставила незабываемый. Оживление отмечалось во всех сферах жизни, в том числе и в кинематографе. Появилась целая плеяда молодых и талантливых режиссеров, которые в своих работах попытались выйти за рамки общепринятого «социалистического реализма» и показать тогдашнюю действительность чуть более критично, чем это было принято официально. Однако после смещения Никиты Хрущева в октябре 1964 года была постепенно свернута и пресловутая «оттепель». Брежневское руководство взяло курс на ограничение дарованных «оттепелью» свобод, поскольку те очень часто становились для либеральной интеллигенции средством для выставления претензий советской власти. Как итог: появились запрещенные фильмы (тот же «Андрей Рублев» лег на полку на пять лет), книги, спектакли. И центр жарких диспутов о политическом переустройстве страны переместился с широких площадей на малогабаритные кухни. Не стало исключением и семейство Шевкуненко: Полина Васильевна и Ольга часто собирали у себя дома коллег из творческой среды, и жаркие дебаты на политические темы иной раз продолжались до рассвета.
А тут еще Ольгу угораздило влюбиться в еврея — студента того же ВГИКа Семена Галкина. А еврейская среда (особенно в «оттепельные» годы) была настроена по отношению к официальной власти оппозиционно. Советские либерал-евреи большие надежды возлагали на Хрущева, и он в общем и целом их надежды оправдывал (именно при нем евреи вернули себе многие привилегии, отобранные у них при Сталине). Однако после смещения «дорогого Никиты Сергеевича» для еврейской интеллигенции наступили иные времена, которые им жутко не понравились. Особенно курс Брежнева на возрождение патриотизма в обществе, который грозил евреям новыми притеснениями со стороны славян. И когда в августе 1968 года брежневское руководство подавило «бархатную революцию» в Чехословакии (а эта революция была детищем чешских евреев), многие советские евреи ясно осознали — их страна становится для них чужой. И они стали вынашивать планы отъезда из СССР на свою историческую родину — в Израиль. Однако необходимые условия для этого созрели только в начале следующего десятилетия.
Все началось 24 февраля 1971 года, когда в центре Москвы, прямо напротив Кремля, несколько десятков евреев захватили приемную Верховного Совета СССР и потребовали от советских властей разрешения покинуть страну. Поскольку к этой акции были привлечены зарубежные корреспонденты, уже вечером того же дня о ней стало широко известно за границей. И советское руководство побоялось применять к «захватчикам» репрессии. Более того, в Кремле немедленно собралось Политбюро и обсудило возникшую проблему. Большинство высказалось за то, чтобы разрешить всем желающим лицам еврейской национальности эмигрировать из страны. Правда, с одним условием: они должны были заплатить своеобразный оброк — как плату государству за те деньги, которое оно потратило на их образование, бесплатную медицину и т. д. Деньги получались солидные — несколько тысяч рублей, — но будущих отъезжантов это не испугало. И уже во второй половине 1971 года из страны уехало около сотни человек, в том числе и достаточно знаменитых. Речь идет об эстрадном певце Жане Татляне, кинорежиссере Михаиле Калике, оперном певце Михаиле Александровиче. В следующем году к этой плеяде присоединился и поэт Иосиф Бродский.
Именно в 1972 году разрешение на отъезд получили Ольга и Семен Галкины. Супруги эмигрировали в Израиль, а чуть позже перебрались оттуда в США.
Отъезд Ольги больнее всего ударил по ее младшему брату. Это событие стало тем рубежом, после которого жизнь Сергея Шевкуненко медленно пошла под откос. Незадолго до этого из жизни ушла его бабушка Елена Васильевна, а с уходом из дома сестры он потерял самого близкого человека (астрологического «одностихийца»), который все это время опекал его и направлял по жизни. И мама Сергея прекрасно это понимала. Да и как было не понять, когда после отъезда Ольги у Сергея все пошло наперекосяк: он стал плохо учиться, связался с дурной компанией и был взят на учет детской комнатой милиции. Мать забила во все колокола, стала лихорадочно искать любую возможность, чтобы не дать сыну скатиться в пропасть. И как за спасительную соломинку ухватилась за кинематограф.
Как мы помним, большой мечты сниматься в кино у Сергея никогда не было. Однако, когда в семье почти все родственники работают в кинематографе, да и сам ты живешь в двух минутах ходьбы от «Мосфильма», то волей-неволей будешь относиться к кино как к чему-то близкому и родному. Так что кинематограф рано или поздно должен был взять «в оборот» Сергея, и он его взял. В 1972 году состоялся его кинодебют: в фильме П. и И. Хомских «Сестра музыканта» Шевкуненко сыграл небольшую роль — своего сверстника Петьку (премьера — 20 ноября 1972 года).
Несмотря на то что ничего особенного эта роль из себя не представляла, однако она подвигла Полину Васильевну сделать так, чтобы этот опыт не стал единственным для ее сына. Она увидела в кинематографе ту спасительную соломинку, которая могла бы отвадить Сергея от дурного влияния улицы. И Полина Васильевна чуть ли не собственноручно вновь привела его на съемочную площадку. Произошло это в самом начале 1973 года.
В те дни на «Беларусьфильме» режиссер Николай Калинин (20 мая 1939 года, Телец-Кот) задумал экранизировать дилогию Анатолия Рыбакова (14 января 1911 года, Козерог-Собака — круглая гармония со Скорпионом-Свиньей) «Кортик» и «Бронзовую птицу» и усиленно искал исполнителей на главные детские роли. По большому счету, шансы получить роль у Шевкуненко были. Правда, роль одну из многих, но отнюдь не главную. Однако автор дилогии Рыбаков был когда-то дружен с его отцом Юрием Александровичем, что во многом предопределило дальнейший ход событий. Но бесспорно и другое: не будь Сергей талантлив, вряд ли протекция автора книги сыграла бы решающую роль в его утверждении на роль Миши Полякова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
