успокоилась и, смягчившись, наконец перестала оказывать ему сопротивление. Тяжело дыша, я была на грани от слёз и потому не узнавала себя, но всё равно произнесла:
– Маккормак всё ещё на свободе, Ламберт упивается славой, а я…
– А ты, Пейтон Пайк, в моих объятьях, – уверенным шёпотом произнёс мне прямо на ухо Рид, и мои волосы мгновенно нагрелись от его тёплого дыхания. – Они ещё ответят за всё, что совершили, после чего больше никому не причинят вреда. Я обещаю тебе.
– Никогда не обещай того, что не можешь гарантировать, – первые две слезы сорвались с моих глаз, но я почувствовала облегчение уже лишь оттого, что Арнольд, с силой прижимая меня к себе и себя ко мне, паля мою шею своим горячим дыханием, не видит влаги в моих глазах, пусть и слышит её присутствие в моём голосе.
– Тогда я пообещаю тебе всегда быть сильнее тебя. Чтобы ты всегда могла найти силу, заботу, любовь и защиту в моих объятьях.
Это было хорошее и красивое обещание. Поэтому в эту секунду я жалела лишь об одном: о том, что слишком скоро проверю на прочность правдивость этих пламенных слов.
03 ноября – 10:00.
Я снова пришла в лабораторию. Не для того, чтобы убедиться в правильности полученного накануне результата генетического теста – в его верности я не сомневалась даже несмотря на то, что вера в него мне давалась с трудом даже спустя сутки. Вчера вечером, в тот самый раз, когда я отлучалась в уборную, после выхода из которой у меня состоялся разговор с Ридом, я сделала один звонок. Лаборант Эрик Хьюз, тот самый, который проводил экспертизу по всем делам Ламберта, включая моё дело, был со мной близко знаком: три года назад я вернула ему украденное его соседом фамильное украшение, золотое кольцо с бриллиантом в четыре карата, и с тех пор этот отец-одиночка, несколько лет назад оставшийся с двумя детьми-подростками на руках, стал считать себя обязанным передо мной. И вот, наконец, я обратилась к нему с одолжением, тем самым освобождая его от возложенного им самим на свои плечи бремени долга.
– Привет, – пожав мне руку в своём кабинете, в который я только что вошла, Эрик поспешно потянулся к конверту, лежащему в центре его стола. – Как ты?
– Нормально, – постаралась как можно более спокойным тоном ответить я. – Пресса только задолбала, а так держусь. Ну как? – мой взгляд, нервно скользнувший по конверту, зажатому в руках моего собеседника, возможно немного выдавал моё беспокойство.
– Я проверил. В плазме твоей крови снижена общая концентрация белка, также занижен уровень альбумина, совсем немного, но всё же завышен уровень гормонов эстрогенов, а также заметны незначительные изменения С-реактивного белка.
– И что это значит? – непонимающе-сосредоточенно хмыкнула я.
Эрик тяжело вздохнул:
– Показатели твоей крови указывают на то, что, скорее всего, ты находишься в положении.
***
Я не могла купить тест незаметно: каждый мой шаг сейчас контролировала пресса. Поэтому я попросила Хьюза просмотреть показатели ранее сданной мной крови. По-видимому поняв мои опасения относительно прессы, Эрик, не задавая мне дурацких вопросов, по пути в лабораторию купил один струйный тест на беременность, наплевав на то, что его знакомый фармацевт может подумать, будто он покупает его для своей шестнадцатилетней дочери. Я поблагодарила своего доброго знакомого за деликатно оказанную услугу, после чего мы разошлись. Спустя пять минут, сидя на унитазе в том самом мужском туалете, в котором накануне меня рвало – женский туалет я так и не нашла – я смотрела на тест в своих руках, бережно закрытый мной колпачком. Ещё до того, как вторая полоска начала проявляться, я уже знала, что беременна. Знала ещё до того, как обратилась к Хьюзу за проверкой. Подозревала ещё вчера утром, до суда, после того, как поговорила с Оутисом при своей утренней тошноте и узнала, что из нас двоих бесплодным являлся именно он. Я уже была уверена в момент, когда меня стошнило на глазах у десятка моих биологических родственников…
Я была беременна. Залетела от Арнольда Рида, парня, младшего меня на шесть лет… Моему потрясению не было предела. Я даже не могла понять, что в результате меня потрясло сильнее: правда о моём происхождении или новость об этой беременности.
Меня снова начинало тошнить…
***
Я не обслуживалась в местной больнице. Десять лет назад я обслуживалась здесь у хорошего специалиста, но после того как доктор Марта Филипс, известная не только своим талантом в гинекологии, но и своими сапфировыми глазами, обрамлёнными ярко-рыжими волосами, и своим ярким темпераментом, во второй раз вышла замуж и уехала за пятьдесят километров от Роара, я стала посещать её один раз в год на её новом месте работы. Сегодня она сделала для меня исключение: узнав, что я хочу попасть к ней на приём именно сегодня днём, она согласилась принять меня во время своего обеденного перерыва. Хотя Марта и работала с Ламбертом всего один год, и в разных концах больницы, всё же она знала, кто он такой и кем являюсь в этом деле я, так что, думаю, отчасти она не нашла в себе силы отказать мне из-за любопытства: ей хотелось узнать подробности из уст первоисточника, которым являлась я.
Выйдя из лаборатории, я села в свою машину и, сделав пару удачных виражей в переулках Роара и пару хитрых уловок на светофорах, сняла со своего хвоста все три автомобиля журналистов, после чего выехала из города и, контролируя ситуацию периодическим смотрением в зеркала заднего вида, взяла курс вдоль извилистой береговой линии. За мной никто не следил и до прибытия в пункт назначения у меня было достаточно времени, чтобы подумать, поэтому… Действительно оставшись наедине со своими мыслями, я начала погружаться в их глубину, а моросящий дождь и серость ноябрьского дня лишь способствовали этому погружению.
Я спала с Арнольдом всего лишь четыре недели… Всего лишь? Да на протяжении этих четырёх недель мы буквально не слезали друг с друга! Помимо показателей моей крови и результатов теста на беременность у меня ещё была задержка менструации в два дня. Меня слегка подташнивало уже второе утро к ряду, в начале недели появилась непереносимость к кофе, который я раз за разом выбрасывала в мусорный бак, считая виновником испорченного вкуса неопытного бариста, а пару дней назад я съела целых три упаковки солёных сухариков… Я – следователь: как я не догадалась раньше?!
Вздрогнув от неожиданности звукового сигнала, я посмотрела на соседнее сиденье, на
