125
De Roover, The Rise and Decline of the Medici Bank, 1397–1494.
126
«Банк Медичи и его отделения принимали также вклады посторонних лиц, особенно высокой знати, церковных сановников, кондотьеров и политиков, как, например, Филипп де Комине и Эмбер де Батарне. Такие вклады обычно не подлежали возвращению по востребованию, будучи явными или скрытыми срочными вкладами, по которым выплачивался процент, а точнее discrezione» (De Roover, The Rise and Decline of the Medici Bank 1397–1494, p. 101).
127
Ibid., p. 213.
128
Ibid., p. 245.
129
Ibid., p. 239.
130
Следовательно, по мере увеличения возраста банка количество нарушений его владельцами традиционного принципа права, требующего от них поддерживать 100 %-ный резерв по вкладам до востребования, росло, а коэффициент резервирования непрерывно снижался. «Анализ дошедших до нас бухгалтерских балансов показывает и тот важный факт, что Банк Медичи работал с незначительным запасом наличности, обычно не превышавшим 10 % совокупных активов. Хотя следует признать, что это было общей чертой всех финансовых отчетов средневековых банкиров-купцов, таких как Франческо Датини или миланские Борромеи. Масштабы использования заместителей денег в то время неизменно вызывают удивление современных историков. Однако можно задать вопрос о достаточности запасов наличных денег и о том, не испытывал ли Банк Медичи недостатка ликвидности» (Ibid., p. 371).
131
Usher, The Early History of Deposit Banking in Mediterranean Europe, p. 239.
132
Ibid., p. 239.
133
Ibid., pp. 240, 242. Всвете последних скандалов и банковских кризисов в Испании можно в шутку задаться вопросом, насколько хороша идея снова ввести наказания за мошенничество, столь же суровые, как в Каталонии XIV в. Наша студентка Елена Сузмацян говорит, что во время недавнего банковского кризиса, разорившего Венесуэлу, сенатор от Социально-христианской партии Копей всерьез предлагала подобные меры в заявлении для прессы. Кстати, ее замечания были довольно тепло встречены вкладчиками, пострадавшими от кризиса.
134
Ibid., p. 244.
135
«В феврале 1468 г., после долгого периода напряженности, Депозитный банк был вынужден полностью приостановить выплаты звонкой монетой. На все остатки, числившиеся по книгам на эту дату, были выпущены 5 %-ные ренты для тех вкладчиков, кто согласился их принять. Вкладчики, не пожелавшие принять ренты, остались кредиторами банка, но не имели возможности изымать средства в наличных деньгах» (Ibid., p. 278).
136
Документы показывают, что в 1433 г. по меньшей мере 28 % вкладов в барселонский Taula de Canvi пришло в результате принудительных изъятий по суду, и такие депозиты были весьма устойчивы. См.: Usher, The Early History of Deposit Banking in Mediterranean Europe, p. 339; Kindleberger, A Financial History of Western Europe, p. 49. Во всяком случае, коэффициент резервирования поступательно снижался вплоть до приостановки платежей в 1468 г. После реорганизации Депозитный банк Барселоны в следующие 300 лет вел весьма хрупкое финансовое существование благодаря привилегиям, которыми он пользовался относительно судебных депозитов и лимитов, установленных на ссуды городу. Вскоре после захвата Барселоны Бурбонами 14 сентября 1714 г., банк был преобразован в новый институт с уставом, написанным графом де Монтемаром 14 января 1723 г. Этим уставом банк руководствовался до его окончательной ликвидации в 1853 г.
137
Другая английская версия этого раздела появилась в виде статьи: Jesús Huerta de Soto, “New Light on the Prehistory of the Theory of Banking and the School of Salamanca,” Review of Austrian Economics 9, no. 2 (1996): 59–81.
138
Ramόn Carande, Carlos V y sus banqueros, 3 vols. (Barcelona and Madrid: Editorial Crítica, 1987).
139
Судьба испанских банков XVII столетия была ничуть не счастливей: в начале XVII в. банки имелись при дворе, в Севилье, Толедо и Гранаде. Вскоре после 1622 г. Алехандро Линдо жаловался, что ни один из них уже не существует, и в Севилье обанкротился последний, чьим владельцем был Хакоме Матедо. (M. Colmeiro, Historia de la economía política española (1863; Madrid: Fundación Banco Exterior, 1988), vol. 2, p. 342).
140
В итоге после многих усилий он смог получить около 200 000 дукатов и написал: «Я опасаюсь стать причиной банкротства всех банков Севильи». См.: Carande, Carlos V y sus banqueros, vol. 1, pp. 299–323 и особенно pp. 315–316, где упоминается посещение Грэшемом Севильи.
141
См.: Carlo M. Cipolla, Money in Sixteenth-Century Florence (Berkeley: University of California Press, 1989), esp. p. 101ff. Тесные торгово-финансовые связи между Испанией и Италией в XVI в. особенно хорошо документированы в: Felipe Ruiz Martín, Pequeño capitalismo, gran capitalismo: Simón Ruiz y sus negocios en Florencia (Barcelona: Editorial Crítica, 1990).
142
Чиполла указывает, что в 1570-х годах Банк Риччи уже не мог удовлетворять требования вкладчиков об изъятии наличных денег и фактически приостановил платежи, платя только «чернилами» или банковскими полисами. Флорентийские власти, озабоченные сложившейся ситуацией, сосредоточились на врачевании симптомов, предприняв типичную попытку решить проблему с помощью одних лишь ордонансов. Они обязали банкиров платить кредиторам наличными деньгами, но не выявили и не предприняли атаку на главный источник проблемы (присвоение вкладов путем обращения их в ссуды и нежелание поддерживать 100 %-ный резерв наличности). Соответственно, декреты не оказали желаемого действия, а кризис постепенно углублялся, пока не последовал взрыв середины 1570-х годов. См.: Cipolla, Money in Sixteenth-Century Florence, p. 107.
143
Наилучшим источником об отношениях банка Фуггеров и Карла V, вероятно, является книга Рамона Каранде Carlos V y sus banqueros. Также достойна упоминания книга Рафаэля Термеса Карреро: Rafael Termes Carreró, Carlos V y uno de sus banqueros: Jacobo Fugger (Madrid: Asociación de Caballeros del Monasterio de Yuste, 1993). Рафаэль Термес делает интересное наблюдение о влиянии Фуггеров в Испании, указывая на то, что «в Мадриде есть улица Calle de Fúcar, между улицами Аточа и Моратин, название которой представляет собой испанизированную версию фамилии Фуггеров. Кроме того, слово fúcar даже сегодня в словаре Испанской Королевской академии (Diccionario, p. 25) означает “богатый и состоятельный человек”».
144
Среди других авторов, в последнее время исследовавших вклад испанских ученых в экономическую теорию, Мюррей Ротбард (Murray N. Rothbard, “New Light on the Prehistory of the Austrian School,” in The Foundations of Modern Austrian Economics, Edwin G. Dolan, ed. [Kansas City, Mo.: Sheed and Ward, 1976], p. 52–74; Idem, Economic Thought Before Adam Smith, ch. 4, p. 97—133); Лукас Бельтран (Lucas Beltran, “Sobre los orígenes hispanos de la economía de mercado,” in Ensayos de economía política [Madrid: Unión Editorial, 1996], pp. 234–254), Марджори Грайс-Хатчинсон (Marjorie Grice-Hutchinson, The School of Salamanca: Readings in Spanish Monetary Theory 1544–1605 [Oxford: Clarendon Press, 1952], Idem, Early Economic Thought in Spain 1177–1740 [London: George Allen and Unwin, 1978]; Idem, Economic Thought in Spain: Selected Essays of Marjorie Grice-Hutchinson, Laurence S. Moss and Christopher K. Ryan, eds. [Aldershot, England: Edward Elgar, 1993]); Алехандро Шафуен (Alejandro A. Chafuen, Christians for Freedom: Late-Scholastic Economics [San Francisco: Ignatius Press, 1986] и Уэрта де Сото (Huerta de Soto, “New Light on the Prehistory of the Theory of Banking and the School of Salamanca,” pp. 59–81). Интеллектуальное влияние Саламанкской школы на австрийскую школу – не простое совпадение или причуда истории, а результат тесных исторических, политических и культурных связей, установленных между Испанией и Австрией во времена Карла V и его брата Фердинанда I. Эти связи длились несколько столетий, и важную роль в них играла Италия, действуя как истинный мост, звено в культуре, экономике и финансах между двумя наиболее отдаленными краями империи (Испанией и Веной). (По этому вопросу можно рекомендовать интересную книгу Жана Беранже: Jean Bérenger, A History of the Habsburg Empire, 1273–1700, C. A. Simpson, trans. (London: Longman, 1994, pp. 133–135.) Однако доктрина банковского дела, разработанная испанскими схоластами, в упомянутых выше работах по преимуществу проигнорирована. Марджори Грайс-Хатчинсон действительно затрагивает эту тему, почти дословно воспроизводя краткий вклад в нее Рамона Каранде (см.: The School of Salamanca, pp. 7–8). Последний, в свою очередь, просто цитирует на с. 297–298 своей книги Carlos V y sus banqueros размышления Томаса де Меркадо о банковском деле. Более обстоятельно подошел к вопросу Алехандро Шафуен, который по крайней мере сообщает о взглядах Луиса де Молины на банковское дело и рассматривает отношение Саламанкской школы к банковским операциям с частичным резервированием. Другой важный источник – Restituto Sierra Bravo, El pensamiento social y económico de la Escolástica desde sus orígenes al comienzo del catolicismo social (Madrid: Consejo Superior de Investigaciones Científicas, Instituto de Sociología “Balmes,” 1975, vol. 1, pp. 214–237) – содержит несколько тенденциозную интерпретацию представлений членов Саламанкской школы о банковском деле. Согласно Сьерра Браво некоторые теоретики этой школы (в том числе Доминго де Сото, Луис де Молина и даже Томас де Меркадо) были склонны к одобрению банковского дела на основе частичного резервирования. Однако он игнорирует работы других членов школы, которые придерживались радикально противоположных взглядов, опираясь на более твердую теоретическую почву. Та же критика может быть отнесена и к ссылкам, которые Франсиско Камачо делает в своем предисловии к испанскому переводу трудов Молины, и в частности в его «Введении» к Luis de Molina, La teoría del justo precio (Madrid: Editora Nacional, 1981, esp. p. 33–34). На эту версию доктрины, согласно которой некоторые члены Саламанкской школы соглашались с частичным резервированием в банковском деле, в огромной степени повлияла статья члена ордена иезуитов Франсиско Бельда: Francisco Belda, S. J., “ética de la creación de créditos según la doctrina de Molina, Lessio y Lugo,” en Pensamiento, n.o 19, año 1963, pp. 53–89. По причинам, указанным в тексте настоящей работы, мы не согласны с интерпретацией этими авторами доктрины Cаламанкской школы относительно банковского дела. Эти возражения будут подробно рассмотрены в разделе 1 главы 8.
