к ним и быстро сбросила покрывало. Это была Масуда.
— Идите за мной, братья Петер и Джон, — с тихим смехом шепнула она. — Мне нужно поговорить с вами. Что такое?.. Вы не хотите пить? Хорошо, это благоразумнее. — И, выплеснув что-то из кубка на землю, она пошла вперед. Молчаливая Масуда то показывалась на открытых пространствах, то исчезала в густом мраке, под ветвями кедров. Так она довела рыцарей до обнаженной скалы, стоящей на краю пропасти. Рядом с этим утесом поднимался высокий курган, какой древние насыпали над своими умершими. В кургане виднелась дверь, хитро закрытая кустарниками. Масуда сняла ключ со своего пояса и, оглянувшись, чтобы видеть, не наблюдает ли за ней кто-нибудь, открыла массивную створку.
— Войдите, — сказала она, пропуская вперед братьев. Они вошли и услышали, как позади них закрылась дверь. — Теперь мы, я думаю, в безопасности, — продолжала Масуда, — но я проведу вас в освещенное место.
И, взяв обоих д’Арси за руки, она повела их по легкому наклону, наконец братья увидели лунный свет, который помог им рассмотреть, что они были подле входа в пещеру, окаймленную кустами. Из глубины пропасти к этому отверстию поднималась гряда или выступ скалы, очень узкий и очень крутой.
— Это единственная дорога из цитадели, кроме моста, — сказала Масуда.
— Плохой путь, — заметил Вульф, глядя вниз.
— Да, а между тем лошади, привыкшие ходить по крутизнам, пройдут и здесь. У подножия этого утеса дно рва. В миле от гряды, с левой стороны, начинается ущелье, которое постепенно поднимается и ведет к горным высотам и… к свободе. Не хотите ли сейчас уйти этим путем? К заре вы можете быть далеко.
— А где же будет тогда Розамунда? — спросил Вульф.
— В гареме властителя Сипана, — спокойно ответила она.
— О, не говорите этого, — вскрикнул Вульф, сжав ей руку. Годвин молча прислонился к стене пещеры.
— Зачем скрывать? Разве вы не видите сами, что он очарован ее красотой, как и… другие? Слушайте: несколько времени тому назад великий Сипан потерял свою королеву… Каким образом — незачем спрашивать; говорят, она ему надоела. По закону он печалится о ней месяц, от полнолуния и до полнолуния; в день же, который настанет после полнолуния, то есть на третье утро после сегодняшней ночи, он получит право снова жениться, и я думаю, отпразднует свадьбу… Но до тех пор ваша сестра останется в такой же безопасности, как была в то время, когда она сидела у себя дома в Англии, а Салахеддину еще не грезились вещие сны.
— Значит, — сказал Годвин, — после этого срока она должна или бежать, или умереть?
— Есть и третий выход, — пожимая плечами, заметила Масуда, — она может сделаться женой Сипана.
Вульф пробормотал что-то сквозь зубы, потом с угрозой подошел к Масуде и сказал:
— Спасите ее или…
— Остановитесь, пилигрим Джон, — со смехом сказала она, — если я спасу ее, что сделать очень нелегко, то уж, конечно, не из страха перед вашим длинным мечом.
— Ради чего же, госпожа Масуда? — печально спросил Годвин. — Ведь если бы мы даже могли предложить вам денег, то, конечно, это было бы бесполезно.
— Я рада, что вы избавили меня от такой обиды, — с горящими глазами сказала Масуда, — потому что тогда все окончилось бы. Однако, — прибавила она спокойнее, — видя, где я живу, что я делаю, чем кажусь, — она взглянула на свое платье и пустой кубок в руке, — вы могли предложить мне золото.
Но слушайте и не забудьте ни одного моего слова. Теперь вы в милости у Сипана, так как он считает вас братьями госпожи Розамунды, а не людьми, добивающимися ее руки; едва истина обнаружится — вы погибли. То, что знает франк Лозель, может узнать и аль-Джебал… если они встретятся. Пока вы свободны, завтра, во время поездки верхом, заметьте положение большого утеса подле кургана; заметьте дорогу к нему со всех сторон, чтобы найти его даже в темноте. Завтра, когда взойдет луна, вас проведут к узкому мосту; приучитесь не бояться его при неверном свете месяца. Убрав коней, придите снова в сад, проберитесь тайком сюда. Стража пропустит вас, думая, что вы только хотите выпить по кубку вина по обычаю наших гостей… Войдите в пещеру, вот ключ от двери, и, если меня еще не будет здесь, подождите. Тогда я скажу вам, что задумала, мне нужно обсудить мой план. Теперь же поздно, идите.
— А вы, Масуда? Как уйдете вы из этого места? — спросил Годвин.
— Путем, неизвестным вам; мне открыты тайны этого города. Идите же и замкните за собой дверь.
Д’Арси молчаливо вернулись в дом гостей. В эту ночь братья спали на одной постели, боясь, что их будут обыскивать а они не проснутся. Опять, как и накануне, д’Арси слышали в темноте шаги и голоса. Утром они надеялись за завтраком увидеть Розамунду или хотя бы Масуду, но ни та, ни другая не показались. Наконец пришел один начальник отряда ассасинов и знаком позвал их за собой. Он проводил д’Арси на террасу, где опять под балдахином сидел Сипан в черном одеянии. Рядом с ним была Розамунда в роскошном наряде. Д’Арси хотели подойти к ней, но стража загородила им путь и знаком указала их места в нескольких ярдах от принцессы. Вульф громко спросил по-английски:
— Скажите, Розамунда, вам не дурно?
Подняв бледное лицо, она улыбнулась и кивнула головой. По приказанию аль-Джебала Масуда велела братьям говорить, только когда их спросят. Четыре даиса подошли к балдахину и стали о чем-то серьезно шептаться со своим повелителем. Он дал им тихое приказание, и они сели на прежнее место, а с террасы ушли двое гонцов; они скоро вернулись и привели с собой важных сарацин с благородной осанкой и в зеленых тюрбанах, которые указывали на их происхождение от пророка. За ними вошла свита. Сарацины, которые казались утомленными, держались гордо и как бы не замечали ни даисов и никого; однако, увидев рыцарей, они мимоходом взглянули на них;
