рубя растительность винтом.
Тем не менее, благодаря кустам мы и замерли, так и не добравшись до деревьев. Выдохнув, я убрал парашют на место и, перегнувшись через перегородку, посмотрел на блондинку.
— Ты молился? — вцепившись руками в штурвал, бледно улыбнулась она, встретив мой взгляд.
— Не успел. Больше думал, как бы успеть тебя подхватить, если что…
Я ухмыльнулся и поднял колпак кабины, выпрыгивая наружу. Фиона последовала за мной, и, закрыв кабину обратно, под сильным ливнем, побежали навстречу аэродромной команде.
Приняли нас хорошо. Через пару часов мы сидели в выделенном бунгало, греясь у огня и лениво обсуждая дальнейший путь.
На острове пришлось задержаться на два дня, пока шторм не утих, и только потом, после того, как Фиона ещё раз как следует проверила самолёт, смогли отправиться в дорогу.
В этот раз проблем не возникло, долетели до следующего острова, отдохнули, заправились и полетели дальше.
В кабине тихо, лишь легонько шелестит воздух за окном. Я, наконец, закончил чтение талмуда по налогообложению и просто скучал, лениво поглядывая на океан далеко внизу.
— Ты уверен, что стоит помогать ящерам? Пространство демонов пока единственный вариант провести высшее исцеление для тебя, — нарушила тишину бывшая богиня.
— Разве? Или ты не проектируешь в Железногорске изолированную камеру, где сможешь отсечь кристаллизацию?
— Ничего от тебя не скроешь, — хмыкнула Фиона, повернувшись.
— Золтан не зря свой хлеб ест, Твоё Могущество, — с иронией поклонился я.
— Назначить на такой пост вчерашнего крестьянина… Ты не перебарщиваешь с равноправием, Бьёрн?
— Он постоянно учится и верен стране. Да и кого ещё назначать? Аяза? Нет в нём нужных черт характера.
— У тебя есть старик-аристократ, он бы справился…
— В простой народ ты совсем не веришь? — ухмыльнулся я.
Она покачала головой, не поддержав ироничного тона:
— Это вопрос жизненного опыта и знаний. У парня их нет.
— А у кого есть? Кто в курсе, как организовывать охрану и секретность производств?
— Говори прямо, между опытом и верностью ты выбрал верность, — вздохнула Фиона.
— Да, — не стал спорить я. — Но он учится, потихоньку обрастает людьми и информаторами. Уже не бежит ко мне с каждой проблемой, многое решает сам. Я не так уж много могу подсказать ему в частностях, не знаю ведь, как должна работать такая служба. И если мы построим её вместе с нуля, смогу хоть как-то в ней разбираться и контролировать.
Она недоверчиво покачала головой, но, не став спорить, перевела тему:
— Что на континенте творится? О чём докладывает твоя служба?
— Перевооружение, — поморщился я. — У них есть наши винтовки, сейчас в каждом королевстве пытаются поставить производства подобного оружия на поток. И у них получается. Долбанная магия!
— Прямо-таки на поток? Как у нас? — подняла бровь бывшая богиня.
— Ты же сама понимаешь, что нет. Множество разных мастеров и мануфактур пытаются делать что-то своё. Пока, судя по отчётам Золтана, у них истерия по поводу селитры. Про наши «Вонючие поля» они в курсе.
— Которые уже не нужны, — улыбнулась она уголком губ.
— Зато нужно много природного газа, — проворчал я. — И сотни подготовленных людей, чтобы наладить его добычу.
— Вы пока справляетесь.
— Это не те объёмы, Фиона. Да, больше, чем королевства могут собрать в выгребных ямах, но на серьёзную войну с пулемётами и артиллерией — ни о чём. И быстрее не можем, но ты и сама знаешь лучше меня.
— У них нет и того, — равнодушно отмахнулась блондинка.
— А у нас ограниченные возможности по расширению производства. Даже ещё одну большую домну не потянем.
— Дай пару лет. Увеличим добычу угля в несколько раз, и будет тебе больше чугуна и стали.
— Именно потому, что нам нужно время, мы летим к драконам, а не высаживаем войска на континенте, — сварливо протянул, бросив взгляд на море под самолётом и вырисовывающуюся впереди землю.
— Ты сможешь победить их армии, объединишь все человеческие земли. Но что дальше, Бьёрн? Старая империя держалась на том, что вокруг были враги. Как только их не стало, она рассыпалась.
— А нас должно это волновать? Мы с тобой не для того, чтобы вести человечество к светлому будущему, всё это делаем.
— Тебя не волнует судьба твоих детей? — с искренним удивлением поинтересовалась женщина.
— А я могу что-то изменить? На моих детей созданной страны хватит. На внуков? Пусть сами думают. Или у меня должен найтись план о том, как сохранить государство через сотни лет после моей смерти?
— А совсем никакого нет? — усмехнулась она.
— Оставить потомкам серьёзных врагов? Так кроме нелюди вариантов нет, а те людей жалеть не будут. Повторим историю мира заново?
— Как будто люди друг друга жалеть будут, — хмыкнула Фиона.
Я почесал в затылке и в сердцах воскликнул:
— Мы не знаем, что будет через год, а ты говоришь о столетиях. Какой смысл гадать? Может, через двадцать лет мы все будем заражены скверной и сольёмся в коллективный разум⁈
— Она так не может, — отмахнулась Фиона.
— Не согласен! Пока всё, что я вижу, говорит о постепенном формировании единого сознания на основе слепков поглощённых существ. И единственное, что мешает заразе обрести полноценный разум, только то, что львиная доля ассимилированных — неразумные монстры.
— Мы столетия пытались взять её под контроль, ты думаешь, что знаешь лучше? — с иронией осведомилась блондинка.
— Вы бы и не смогли. Для скверны мы все не больше, чем составные части. И взять над ней контроль кому-то одному — всё равно, что одна клетка начнёт определять работу всего тела.
— Это возможно, — хмыкнула она.
— И что? Клетка от этого становится ровней человеку?
— То есть, ты считаешь, что боги для скверны низшие создания? Просто строительный материал?
— Вы — лишь аватары определённых аспектов натуры разумных и их устремлений, выраженные благодаря магическому фону. Из скверны же имеет возможность родиться что-то действительно непознаваемое человеческим разумом.
Она окинула меня странным нечитаемым взглядом и, покачав головой, ответила:
— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Скверна тоже всего лишь паразитическая надстройка над скованными кристаллизацией океанами силы. В лучшем случае, из неё выйдет очень странный невменяемый божок. Монстр чрезвычайно опасный для всего живого. Этого нельзя допустить.
— Возможно… — задумчиво протянул я.
В
