Наконец он остановился перед Алленом и схватил того за плечи.
— Что ты думаешь о нашем разбирательстве? Скажи мне, только честно!
— Весьма впечатляюще, — сказал Аллен.
— Ты в самом деле так считаешь? Разумеется, тебе все казалось непривычным, ты удивлялся: как я, закончив юридический факультет и поработав адвокатом, мог согласиться на участие в таком спектакле. Конечно, это очень отличалось от методов британского правосудия, верно?
— Да уж…
— Ты прав. Но мне это, дорогой Рори, сказало много больше, чем узнал бы глубокоуважаемый суд.
— Да? — любезно спросил Аллен. И с лёгкой усмешкой добавил: — Могу я узнать, что ваше превосходительство выяснило в ходе дознания?
— Моё превосходительство выяснило, что мой нкуки мту мвене — носитель копья — говорил правду.
— Понятно…
— Ты сомневаешься. Хочешь знать, как я пришёл к такому выводу?
— Если сочтёшь нужным мне это сказать.
— Он сын верховного вождя, — пояснил Бумер, — мой отец и его отец, и отец его отца, и многие их предки были верховными вождями. Как этот человек, который присягал, что будет защищать меня, будь он виновен в убийстве нашего преданного сотрудника, мог бы открыть передо мною труп и заявить, что невиновен? А он это сделал. Будь он виновен, никогда бы на такое не отважился.
— Ага…
— Правда, ты можешь заметить, что это доказательство не для британского суда.
— Опытный защитник мог бы упомянуть про это в заключительной речи. Но как доказательство невиновности такое не прошло бы. Ты знаешь это не хуже меня.
— Скажи мне ещe кое-что. Это для меня очень важно. Веришь ты тому, что я сказал?
— Полагаю, да, — не спеша ответил Аллен. — Ты своих людей знаешь. Я не совсем уверен, но готов поверить, что ты прав.
— Ах! — вздохнул Бумер. — Теперь мы понимаем друг друга, как в добрые старые времена. Это хорошо.
— Но должен сказать тебе откровенно: ничто из того, что я думаю или не думаю, не окажет ни малейшего влияния на то, как я возьмусь за это дело, хоть на территории посольства, если ты нас тут оставишь, хоть за его воротами. И если что-то будет говорить не в пользу твоего охранника, я им займусь.
— Если бы он и совершил преступление, в Англии его все равно не могли бы привлечь к ответственности, — подытожил Бумер.
— Ты прав. И самые исчерпывающие доказательства не помогли бы. Нам бы пришлось выдать его вам.
— А человек, что выстрелил из немецкого пистолета в окно дамского туалета? Ты говорил, он тоже был чёрным?
— Так утверждает миссис Кобурн-Монфор.
— Дура-баба.
— И я так думаю.
— Лучше бы муж периодически давал взбучку и не брал с собой в свет, — заметил Бумер и расхохотался.
— Скажи, тебя не утомляют разговоры про посла? ТЫ ему доверял? Вы были близки? Могу я о нем распрашивать?
Бумер прикрыл огромной лапой рот, издал долгий трубный звук, звеневший где-то глубоко в груди, и сел.
— Трудно сказать, — наконец ответил он. — Что он был за человек? Старая перечница, как мы говаривали. Выбился из крестьянской семьи и сделал карьеру. Порою был непереносим. А иногда — просто смешон. Обладал известными административными способностями, но ему недоставало авторитета.
Игнорируя это проявление нгомбванского снобизма, Аллен заметил, что посол должен был быть незаурядным человеком, раз сумел завоевать такое положение. Бумер махнул рукой и сказал, что восхождение посла по ступеням социальной лестницы ускорило развитие событий в его стране.
— У него были враги?
— Мой дорогой Рори, в народе, который недавно получил независимость, врагов имеет каждый видный человек. Но ни о чем конкретном я не знаю.
— Он был чрезвычайно озабочен твоей безопасностью во время визита, — заметил Аллен, на что Бумер небрежно заметил: — О, ты так считаешь?
— И Гибсону, и мне названивал с утра до вечера.
— Представляю, что это было за удовольствие, — подытожил Бумер, потрясающе напомнив бывшего школяра.
— Больше всего его беспокоил концерт в саду с погашенным светом. И нас тоже.
— Он вечно трусил, — заявил Бумер.
— Черт побери, пусть так, но как видишь, ему было чего бояться.
Бумер выпятил огромные губы и наморщил лоб.
— Можно и так взглянуть на вещи, — допустил он.
— К сожалению, он мёртв.
— Это верно.
Никто на свете не умеет так дать понять, что ты ему наскучил, как чернокожий. Глаза прикрыты, так что видны только края белков, губы отвисли, голова поникла. Весь он как-то сразу увял. Бумер артистически продемонстрировал все признаки скуки, и Аллен, который знал их наперечёт ещe с прежних времён, сказал:
— Ну ладно, не смею тебя задерживать. Но в завершение нам следует договорится хотя бы о двух вещах: во-первых, примешь ли ты заместителя начальника столичной полиции…
— Разумеется, — кивнул Бумер, даже не подняв век.
— Во-вторых, хочешь ли ты, чтобы криминальная полиция продолжала работать на территории посольства, или нам придётся удалиться. Мы хотели бы услышать от тебя точное и официальное решение.
Бумер открыл налитые кровью глаза и взглянул прямо на Аллена.
— Оставайтесь.
Кто-то постучал в дверь. Вошёл Гибсон, высокий и бледный, с виноватой улыбкой.
— Простите, сэр, — обратился он к президенту. — Прибыл полковник Синклер. Надеюсь, вы его примете.
Бумер, не глядя на Гибсона, буркнул:
— Попросите моего адьютанта проводить его сюда.
Аллен направился к выходу. По глазам Гибсона он видел, что тот хочет сообщить что-то срочное.
— Не уходи, Рори, — попросил Бумер.
— К сожалению, не могу, — извинился Аллен.
Снаружи в коридоре он обнаружил мистера Уиплстоуна. Тот пощёлкивал пальцами и выглядел глубоко взволнованным. Аллен поинтересовался, что случилось.
— Возможно, ничего необычного, — ответил Гибсон. — Дело в том, что я говорил с человеком от Костада, который прислуживал в павильоне.
— С тем стройным, крепко сложенным блондином?
— Да, это он. Фамилия его Чабб, — заметил Гибсон.
— К сожалению, — вздохнул мистер Уиплстоун.
Глава 5
ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ
I
Чабб стоял едва ли не по стойке смирно, глядя прямо перед собой и держа руки по швам. В ливрее фирмы «Костад и Си», которая состояла из темно-синей куртки и брюк с золотыми лампасами, он производил вполне приличное впечатление. Поредевшие русые волосы были коротко острижены и аккуратно причёсаны, свежая кожа и лёгкий загар придавали ему вид человека, редко сидящего дома. На руках у него все ещe были белые перчатки.
Аллен согласился с мистером Уиплстоуном, что будет лучше, если тот не станет участвовать в разговоре.
— Хотя, — подчеркнул он, — нет никаких причин считать, что Чабб имеет больше общего с этим делом, чем, скажем, старый олух Джордж.
— Понимаю, понимаю, — кивнул мистер Уиплстоун. — Но все-таки, пусть это нелогично и глупо, я бы предпочёл, чтобы Чабб не оказался в этом проклятом павильоне. Точно также как был бы рад, не подрабатывай он в свободное время у Шеридлана и этих отвратительных Монфоров. Ну да ладно. Не сомневаюсь, что поступаю глупо, но будь что будет.
И в результате Аллен с незнакомым сержантом остались в кабинете с Чаббом с глазу на глаз.
Начал Аллен.
— Прежде всего я хочу проверить некоторые основные факты. Вы разносили шампанское, которое брали в холодильнике, помещённом за павильоном. Кроме вас там был ещe слуга из посольства. Он обслуживал президента и людей из его ближайшего окружения, верно? Помню, едва мы уселись, он подал шампанское моей жене и мне.
— Да, сэр, — подтвердил Чабб.
— А вы занимались остальными гостями.
— Да, сэр.
— Хорошо. Мы вас так надолго задержали, Чабб, потому что надеемся — вы поможете нам выяснить, что же все-таки произошло в павильоне.
— Трудно, сэр. Я ничего не видел, сэр.
— Боюсь, тут мы с вами в одинаковом положении, — заметил Аллен. — Все случилось, словно гром с ясного неба, верно? Вы тогда были в павильоне? В тот момент, когда погас свет?
Оказалось, да. Чабб стоял позади, за гостями. За минуту до этого положил поднос на сервировочный столик, приготовившись к выключению света: официантов заранее предупредили. И оставался там, пока шёл первый номер программы.
— Вы оставались там и когда на сцене появился Карбо?
— Да, — кивнул Чабб. Он прекрасно видел Карбо в луче рефлектора, бросавшего тень на белое полотно экрана.
— Вы заметили, где стоял стражник с копьём?
— Да, за креслом президента.
— Слева от вас?
— Да, сэр.
— А ваш коллега-официант?
— Тот чёрный? — спросил Чабб и, взглянув на Аллена, поправился: — Простите, сэр. Тот туземец.
— Да, африканец.
— Тоже был где-то позади. Я за ним не следил, — с каменным лицом заявил Чабб.
— Вы ни с кем из них не разговаривали?
— Нет. Сомневаюсь, что мы смогли бы понять друг друга.
— Вы не любите чёрных? — спросил Аллен словно мимоходом.
— Нет, сэр.
