Народность мочика разработала особую пытку, которая, по-видимому, применялась к пленникам. Трудно найти для нее аналог где-нибудь еще. На их гончарных изделиях полно изображений скелетов и черепов, которые, как обычно считается, символизируют их умерших предков. Однако доктор Ален Сойер из университета Британской Колумбии в своем научном докладе, прочитанном перед участниками 43-го конгресса американистов в августе 1979 года, указывает, что щеки у так называемых черепов покрыты плотью. У всех у них заметен зигзагообразный шрам, пролегший от уха до рта. Он весьма убедительным образом доказал, что это изображения не мертвецов, а человеческих жертв, лица которых были изуродованы, плоть удалена, глаза выколоты, а нос стерт до кости; на нижней челюсти, однако, оставляли достаточно кожи, чтобы позволить им употреблять пищу, а может, и вопить в ходе совершения ритуала. Врачи, к которым Сойер обратился за консультацией, подтвердили, что в таком состоянии человек мог выжить, хотя, конечно, он сильно терял в весе из-за трудностей при поглощении пищи и слюноотделении. У жертв с отрезанными губами на их месте образуется что-то похожее на псевдогубы, и человек может еще несколько дней жить, хотя он будет скорее похож на живой скелет. Такие лишенные плоти фигуры, среди которых встречаются женские, часто изображаются рядом со стервятниками, которые стремятся выклевать им либо половые органы, либо глаза. Подобные изображения встречаются и в эротических сценах: один такой «живой» женский скелет рождает ребенка, которого он приносит в жертву богам. Сойер предполагает, что эти «живые скелеты» были священными существами, которые символизировали собой загробную жизнь среди живущих. Они в каком-то смысле уже побывали в ином мире и вернулись оттуда и, подобно слепым барабанщикам, появившимся в Перу на более позднем историческом этапе, все принадлежали к царству сверхъестественного.
Если от этих древнейших цивилизаций перейти к их наследникам, всемогущим инкам, то мы обнаружим множество свидетельств очевидцев о религиозных человеческих жертвоприношениях. Как письменные доказательства, так и археологические находки подчеркивают первостепенную роль обрядов захоронения и поклонения предкам на всем протяжении истории древнего Перу. Этот культ был широко распространен среди инков. Они довели его до такой степени совершенства, что усопшие правители, помещенные в погребальные тюки (сам император тоже назывался «инка»), сохраняли и после смерти свой дом, дворец, собственность и даже принимали дань.
Так как подобные жертвоприношения у древних инков являлись царской прерогативой, то большая часть таких жертв приносилась во время прихода к власти нового инки и после его смерти. Это были главным образом дети в возрасте от четырех до десяти лет. Из-за отсутствия письменности в этой стране историки вынуждены прибегать лишь к устным свидетельствам туземцев, а их данные о числе принесенных жертв сильно разнятся. Так, монах Хосе де Акоста утверждает, что когда умер император Гуайна Капак, за несколько лет до прихода в страну конкистадоров, то за ним в мир иной последовала целая тысяча человек. Акоста пишет, что когда правитель инков умирал, то предавали смерти всех его фаворитов и фавориток, любовниц, слуг и придворных, кроме того, приносили в жертву множество малолетних детей.
Людей приносили в жертву, не только когда умирал правитель, но и когда испускал дух какой-нибудь высокопоставленный вельможа или же ему угрожала близкая смерть. Так, когда одному из них прорицатель сообщил, что дни его сочтены, тот, недолго думая, принес в жертву богу солнца своего сына, который в этом случае олицетворял своего отца. Среди многочисленных предлогов для человеческих жертвоприношений большую часть занимали различные заболевания, так как все они считались следствием греха, и когда представители высшей знати заболевали, они требовали жертвоприношения в качестве своего выкупа перед богами. Вот что писал по этому поводу историк Антонио де Геррера: «Если заболевал важный вельможа или же жрец предсказывал ему близкую смерть, то он обычно приносил в жертву своего сына, чтобы таким образом насытить дьявола и заставить его отказаться от отца. Все это были довольно странные церемонии, на которых индейцы вели себя словно обезумевшие люди. Они все были твердо убеждены, что все несчастья, включая стихийные бедствия, – это следствия греха и единственное средство умилостивить богов – это человеческие жертвоприношения».
В Эквадоре, этой главной провинции империи инков, индейцы хибаро, жившие в своем неприступном мире в высоких Андах, испытывали две страсти – к человеческим жертвоприношениям и «охоте за черепами» с последующим их высушиванием. Хибаро вызывали удивление не только своим отношением к человеческим головам, но и еще странностью своих поверий, которые приводили к подобной практике. Высушивание голов отнюдь не было автоматическим правом любого воина – это была строго охраняемая привилегия целой группы убийц, каждого из которых называли «какарам», то есть «всемогущий». Для того чтобы стать «какарам», индеец должен был убить несколько человек. По мере того как его репутация безжалостного убийцы росла, он получал право на ношение особой прически с перьями и украшений. Когда же он на самом деле добивался славы, то даже его враги стремились заручиться его помощью, чтобы достать себе голову для высушивания. К подобным просьбам обычно относились с уважением, так как любой отказ рассматривался как признак слабости.
Майкл Гарднер, который отличается своими противоречивыми взглядами на ацтеков, провел подробное исследование хибаро и их религии. Он особо подчеркивает ту роль, которую в ней играют галлюциногенные препараты. Их употребление строится на твердом представлении, что человек – предмет воздействия со стороны невидимых сил, которые можно разглядеть только с помощью наркотиков. Через несколько дней после рождения младенцу давали такое средство, чтобы он смог вступить в «реальный мир», а другим детям, если те себя плохо вели, предлагали галлюциногены посильнее. Для этого обычно использовался дурман и родственные ему растения.
Такие снадобья не только помогали вызывать духов, но и вести поиск Арутамы, особой души, связанной с убийством и высушиванием голов. Человек, по их поверьям, не рождался с душой Арутамы, ее можно было добыть с помощью различных средств. Мальчики племени могли начать такой поиск уже в шестилетнем возрасте, когда отцы отвозили их к священному колодцу в далеком лесу. После того как этот длительный процесс будет завершен, владельца души Арутамы охватит непреодолимое желание убивать. Но до этого он уже должен совершить хотя бы одну экспедицию за черепами вместе с отцом. В этом необычном культе существовала странная особенность – когда воин совершал убийство, он утрачивал свою душу Арутамы, и теперь ему приходилось в течение нескольких следующих месяцев искать себе другую.
Однако прямое указание на высушивание голов исходило не от души Арутамы, а от второй души, получившей название Мусиак. Ею мог обладать только тот, кто уже получил когда-то Арутаму. Единственная стоявшая перед душой Мусиак цель – отомстить за смерть своего владельца. Она называлась Мусиак только до тех пор, покуда пребывала в трупе, откуда она могла уйти и превратиться в мстящего демона. Но в силу традиционных поверий, если голова трупа должным образом высушена (высушенная голова называлась «цанца»), то Мусиак загонялся в череп жертвы, откуда он уже никогда не мог выбраться. Поэтому цанцу готовили во время «экспедиций за черепами» как можно скорее, чтобы успеть до возвращения домой. В кожу втирался древесный уголь, чтобы Мусиак «не мог ничего видеть». Волосы считались неотъемлемой частью цанцы. Во многих музеях мира можно встретить такие высушенные головы с сохранившимися длинными прядями. Головы белых людей вообще не интересовали хибаро, так как, по их мнению, белые не обладали ни Мусиак, ни Арутамой.
«Походы за черепами» племени хибаро напоминали точно такие же экспедиции у других племен. Им предшествовали продолжительные церемонии, а для главного церемониймейстера, или «веа», все вместе возводили новую хижину, на что иногда уходило несколько месяцев. Обычно во время таких вылазок захватывали не всю деревню, а лишь один дом, однако всем его обитателям обязательно отрубали головы, независимо от пола жертвы. Хотя мы обычно говорим о «высушивании голов», высушивали обычно не голову, а кожу, которая отделялась от черепа. После удаления соединительной ткани кожа зашивалась и кипятилась в простой воде – в ходе этого процесса ее размеры уменьшались наполовину. Потом ее размеры еще больше уменьшали с помощью нагретых камней. Если кожа сопротивлялась, то ее засыпали горячим песком.
Приготовление «цанцы» отмечалось тремя большими праздниками. Они обычно продолжались пять дней и проходили с месячным перерывом. На них приглашались гости из соседних племен. Во время ритуального танца тот воин, который первым достал голову, поднимал ее высоко над собой. Следом за ним шли две его родственницы. В это время дух Мусиак проникал в их тела. По их поверьям, он оставался в высушенной голове до третьего праздника, а потом его оттуда изгоняли принимавшие участие в нем люди. Они напутствовали его такими словами: «А теперь улетай, улетай в тот дом, в котором обретался. Слышишь, жена твоя зовет тебя. Ты пришел, чтобы сделать нас счастливыми. Но вот наконец все закончено. Поэтому возвращайся назад!» В последние десятилетия такие «головы» можно приобрести на индейских территориях, особенно на западе страны, хотя эта торговля и запрещена эквадорскими властями.
