Обернувшись к охране штандарта, легат обнажил меч.
— Поднять орла легиона. Мы идем на штурм!
— Что? — Вителлий, не веря, уставился на него и покачал головой, отчаянно пытаясь придумать способ отговорить легата от этого безумного шага. — Но, командир, орел… Что, если мы лишимся орла? Ведь это орел… Что, если он будет утрачен?
— Этого не произойдет, если люди будут видеть его перед собой. Они станут сражаться до последней капли крови и победят или погибнут, защищая его.
— Но надежнее оставить его здесь, — попытался возразить Вителлий.
— Послушай, трибун, — строго промолвил Гета, — у нас на штандарте орел! Римский орел, а не хренова мокрая курица. И он призван воодушевлять людей, чтобы они шли в бой, а не думали только о спасении своих задниц. Знаешь что, хватит с меня твоего нытья. Вообще-то, предполагалось, что ты — герой… вроде бы, спас Второй легион и все такое. Но сейчас я начинаю думать, что… Впрочем, не важно: сейчас ты с нами, и у меня каждый человек на счету. Так что заткни пасть и доставай свой хренов меч. Поработай клинком, а не языком.
Сталь в тоне легата холодила. Не говоря ни слова, Вителлий обнажил свой меч и пристроился позади хранителей штандарта. Гета быстрым шагом повел их туда, где первая когорта сражалась, старясь уже не столько прорваться, сколько не дать отбросить себя от частокола. Склон земляного вала ковром устилали убитые и раненые. По мере того как охраняющие штандарт люди проталкивались к частоколу, все громче слышались оглушительные боевые кличи бриттов. Но тут над головами римлян воспарил на древке орел легиона, и вопли варваров перекрыл дружный, могучий рев легионеров:
— Вперед, Испания!
Римляне обрушились на противника с обновленной энергией, короткие римские клинки засверкали, молниеносно разя варваров вдоль всей линии натиска.
Вителлий, стиснув зубы, молча взбирался вверх по склону с отделением, оберегавшим штандарт, и неожиданно для себя оказался перед частоколом — длинным рядом вбитых в землю, грубо обтесанных и заостренных столбов. Британский воин, чья фигура четко вырисовывалась над вершинами кольев на фоне ярко-голубого неба, занес над его головой секиру, и Вителлий инстинктивно, ткнув мечом варвара, мгновенно поднырнул под свой щит. Брит заорал от боли, но его топор все же обрушился на обод щита, и от силы удара у Вителлия подогнулись колени. Когда трибун выпрямился, он увидел рядом с собой здоровенного центуриона. Тот, обхватив огромными ручищами заостренное бревно, с натугой выворотил его из земли.
— Валите частокол! — взревел центурион, ухватившись за следующий кол. — Валите его!
Другие легионеры последовали его примеру, и вскоре в частоколе было проделано несколько брешей, прорвавшись в которые Девятый начал штурмовать земляной вал. Слева от Вителлия над головами атакующих реял орел, и бритты толпами устремлялись туда, горя желанием захватить штандарт легиона и лишить римлян символа их боевой славы. Схватка вокруг орла велась с таким яростным ожесточением, на какое, казалось, люди вообще не могли быть способны. Чтобы это ужасное зрелище не устрашало его, трибун отвернулся и принялся энергично побуждать легионеров продолжать наступление, призывно жестикулируя, указывая мечом на проделанные среди бревен бреши и громогласно выкрикивая:
— Вперед, парни! Вперед! Крушите их! Уничтожьте их всех!
Несмотря на то что никто из бойцов даже мельком не взглянул в его сторону, они и впрямь непрерывным потоком вливались в бреши, и когда Вителлий понял, что между ним и противником образовался живой барьер, он и сам устремился за ними — на земляной вал. Оказавшись на высоте, трибун получил возможность быстрым взглядом обозреть все поле боя. Схватки шли вдоль всей изогнутой линии варварских укреплений. Позади отчаянно рубившегося с дикарями Девятого из реки уже выходила на берег первая когорта Четырнадцатого легиона, которая должна была поддержать наступление. Впрочем, натиск бойцов, воодушевленных появлением орла и примером своего командира, был так силен, что помощь могла и не понадобиться. Римляне успешно наступали по всему фронту, а на отдельных его участках даже перевалили через возвышенность и теснили варваров вниз по склону, к их лагерю. Почуяв, что победа близка, и горя желанием отомстить за своих павших и покалеченных в этой трудной схватке товарищей, легионеры яростно прорубали себе дорогу.
Вителлий следовал за ними, выкрикивая ненужные приказы и вместе с этим выискивая возможность снова прибиться к штандарту. В конце концов он увидел группу офицеров и кольце распростертых под горделивым орлом тел — и римских, и варварских. Бросок на вал обошелся недешево, многие из штабных получили тяжелые раны, а отделение охраны знамени насчитывало сейчас менее половины первоначального состава. Гета деловито отдавал приказы, которые предстояло сообщить командирам когорт, чтобы те не дали вверенным им подразделениям распылиться в ходе преследования врага. Эту задачу, после того как Девятый закрепится на валу, захват которого стоил римлянам стольких жизней, предстояло выполнить свежим подразделениям Четырнадцатого.
— Ну вот, командир! — радостно воскликнул Вителлий, подходя к легату. — Мы сделали это! Мы их побили!
— Мы? — Гета выгнул бровь, но Вителлий не унимался. И вложив в ножны окровавленный меч, он схватил легата за руку и, с воодушевлением пожимая ее, продолжил:
— Блестящая победа, командир! Великолепная победа! А что будет, когда о ней услышат в Риме!
— Я думал, что мы потеряли тебя, трибун, — негромко отозвался Гета.
— Нас просто разъединило в пылу сражения, командир. Я повел людей на штурм вала через другую брешь в частоколе.
— Понятно.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Трибун широко улыбался, взгляд легата был холодно-сдержанным.
Нарушил молчание Вителлий:
— А Второй легион так и не появился. Ни слуху ни духу. Честь этой победы принадлежит только Девятому. Лично тебе, командир.
— Рано воздавать кому-то хвалу, трибун. Дело еще не кончено ни для кого из нас.
— Зато оно кончено для них, командир. — Вителлий махнул рукой в сторону вражеского лагеря, через который бежали бывшие хозяева положения, устремляясь к его задним воротам.
— Для них, может быть. Извини.
Гета повернулся к своим трубачам.
— Трубите сбор под штандарты на переформирование.
Трубачи набрали полные легкие воздуха, прижали губы к мундштукам и выдули короткий сигнал, повторенный затем несколько раз.
Услышав этот зов, легионеры, которых в бою занесло непонятно куда, принялись озираться по сторонам, высматривая штандарты своих когорт, чтобы к ним подтянуться. Но прежде чем Гета успел отдать следующий приказ, со стороны вражеского лагеря послышался угрожающий шум. И он, и остальные офицеры штабного отряда обернулись на новый звук и прислушались. И бритты, и римляне вдоль всего фронта сражения сделали то же самое. А потом вымотанных, растративших последние силы в отчаянном штурме римских легионеров охватил ледяной страх. Во вражеский лагерь вливались свежие, тщательно прибереженные Каратаком как раз на такой случай резервные отряды.
