счастьем, ведь порой жить приходилось и вовсе в коридорах, кочегарках, сторожках, дворницких и на лестничных клетках. Вот адресованное В. М. Молотову письмо ленинградского рабочего, прожившего в коридоре коммунальной квартиры целях пять лет:
«Умоляю дать мне комнату или маленькую квартирку для построения в ней личной жизни, которая мне как воздух необходима…»[93].
Заботы по расселению рабочих и служащих тоже легли на плечи руководителей предприятий. Заводы и фабрики самостоятельно строили жилье и социальные учреждения, дома отдыха и санатории для своих работников. Увы, и в выстроенных наскоро рабочих общежитиях условия проживания были далеки от нормальных. Американский писатель Джон Скотт, живший в Магнитогорске в 1930-е годы, так описывал типичный рабочий барак того времени:
«…низкое деревянное беленое здание, двойные стены проложены соломой. Крыша, крытая толем, по весне протекала. В бараке было тридцать комнат. В каждой жильцы установили маленькую кирпичную или железную печку, так что пока были дрова или уголь, комнаты можно было отапливать. Коридор с низким потолком освещался одной маленькой электрической лампочкой. В комнате на двух человек размером шесть на десять футов имелось одно маленькое окошко, которое заклеивали газетами, чтобы не дуло. Там стояли небольшой стол, маленькая кирпичная печка и трехногий табурет. Две железные койки были узкими и шаткими. На них не было пружинной сетки, только толстые доски лежали на железном каркасе. В бараках не было ванных, водопровода. Кухня имелась, но в ней жила одна семья, поэтому все готовили на своих печках…»[94].
При этом в больших бараках, где проживали по 100–200 человек, на кроватях спали посменно. Состоящие из таких бараков «ведомственные городки» стали неотъемлемой частью окраин растущих советских городов в 1930-е годы. В деле строительства жилья для работников завода Устинову очень пригодился опыт, полученный на стройке общежития ЛВМИ в студенческие годы. И несмотря на личные бытовые неурядицы, о которых уже говорилось выше, Устинов находил время и для того, чтобы напрямую поучаствовать в решении бытовых проблем отдельных работников его завода. Об одной из таких историй рассказывал А. М. Маранцев. Он учился в «Военмехе» в одни годы с Устиновым, но на разных курсах, при этом они были хорошо знакомы по комсомольской работе. После выпуска попал по распределению в КБ завода «Большевик», где какое-то время работал под началом нашего героя, пока тот не стал директором.
Рабочее общежитие «Уралмаша». 1930-е. [Из открытых источников]
При распределении Маранцеву обещали дать квартиру, но этого так и не случилось. Уже родилась дочь, а семье приходилось постоянно искать «углы» по знакомым. Дошло до того, что семью конструктора приютил глава КБ И. И. Иванов. Однажды в период директорства на «Большевике» Дмитрий Устинов решил организовать день семейного отдыха в доме культуры, чтобы скрасить жизнь работавших по полторы-две смены рабочих, техников, инженеров и конструкторов. Тогда-то Маранцев и решил воспользоваться случаем, подсев за стол к директору. Вот как он вспоминал о состоявшемся разговоре:
«Д. Ф. Устинов… сидел за столом в белейшей накрахмаленной рубашке, был в хорошем настроении. Выслушал.
– Дадим!
– Дмитрий Федорович, ты хоть бы бумагу какую выдал, что дадите.
– Ты что? Мне не веришь?
– Слушай, я тебе верю, но ты сегодня директор, а завтра, может, ты министром станешь…»[95].
Вскоре Маранцеву выделили двухкомнатную квартиру на 6-й Красноармейской улице – как раз недалеко от «Военмеха», где они с директором завода учились. Что же касается его предсказания, то оно оказалось пророческим – уже вскоре Дмитрия Устинова ожидало новое назначение.
Глава 4
Накануне испытаний: советский ВПК перед Великой Отечественной войной
4.1. Оружейные наркоматы: изменение структуры советского ВПК перед войной
В организации управления советским военно-промышленным комплексом тем временем продолжали происходить значительные изменения. 4 января 1939 года нарком оборонной промышленности Михаил Каганович обратился в ЦК и СНК с просьбой разделить его ведомство на четыре разных наркомата. Каганович представил два варианта разделения:
«По первому варианту НКОП разделяется на четыре наркомата:
1. Наркомат авиационной промышленности.
2. Наркомат судостроения.
3. Наркомат боеприпасов (выстрел).
4. Наркомат вооружения (артиллерия и стрелковое вооружение).
По второму варианту НКОП разделяется на три наркомата:
1. Наркомат авиации.
2. Наркомат судостроения.
3. Наркомат вооружения (выстрел, артиллерия и стрелковое вооружение).
Первый вариант отличается от второго тем, что создается специализированный наркомат боеприпасов», – говорилось в докладной записке[96].
Михаил Моисеевич Каганович. 1940-е. [Из открытых источников]
Необходимость реорганизации по второму варианту Каганович объяснил тем, что за время продолжавшихся еще с периода нэпа постоянных изменений в руководстве гражданской и военной промышленностью предприятия, работавшие над выполнением одних и тех же военных заказов, оказались подчинены разным ведомствам, что затрудняло управление ими. Так, к примеру, из 400 предприятий, занимавшихся выполнением заказа по боеприпасам, в НКОП входили только 65.
Докладная записка наркома оборонной промышленности М. М. Кагановича секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и председателю СНК СССР В. М. Молотову о разделении Наркомата оборонной промышленности 4 января 1939. [ГА РФ. Ф. Р-8418. Оп. 23. Д. 2. Л. 9–10]
Сталин принял это предложение и выбрал первый вариант. 11 января появился указ Президиума Верховного Совета СССР, разделивший Народный комиссариат оборонной промышленности на четыре отдельных наркомата: Наркомат авиационной промышленности (НКАП), Наркомат судостроительной промышленности (НКСП), Наркомат вооружения (НКВ) и Наркомат боеприпасов (НКБ). Сам Каганович возглавил НКАП, а три остальных наркомата возглавили достаточно молодые руководители:
НКСП – 37-летний Иван Тевосян,
НКВ – 41-летний Борис Ванников,
НКБ – 42-летний Иван Сергеев.
Борис Львович Ванников. 1940-е. [Из открытых источников]
В результате реорганизации в НКАП вошли 86 заводов, 9 НИИ и КБ, общее число работников составило 273 тысячи человек. НКСП получил 41 завод, 10 НИИ и КБ, всего 173 тысячи работников. НКБ подчинили 53 завода, 12 НИИ и КБ – всего 337 тысяч работников. В подчинение НКВ попали 38 заводов, 8 НИИ и КБ, общее число работников – 223 тысячи человек[97]. Из всех созданных наркоматов НКВ по структуре, разнообразию и объему выпускаемой оборонной продукции был, пожалуй, самым сложным. Дело в том, что более узкопрофильные наркоматы, к примеру, НКАП, занимались по большей части созданием самих летательных аппаратов, в то время как вооружение и боеприпасы для них разрабатывали и производили по линии НКВ. Под контролем наркома вооружений находилось конструирование, испытание и
