Вслед за этим раздался неприятный смех.
Евгеньев с замиранием сердца схватился за ружьё, лежавшее под столом. Неужели нашёлся кто-то, кто решил ограбить музей? Да что здесь вообще ценного, в конце-то концов.
В дверном проёме появился невысокий человек в сером плаще. На голове его красовалась шапка с какой-то надписью, только охранник никак не мог разглядеть, какой. В левой руке у вора была зажата трость с набалдашником. Правая, насколько мог различить Тимофей, была в перчатке.
— О, вечеринка началась! — провозгласил незнакомец. — Ведь с нами ди-джей Охранник с ружьём! Да, сейчас пойдёт веселье!
— Кто ты? — заорал Евгеньев. — Что тебе нужно?
— Я - Таксист! — шутливо раскланялся вор. — Мы ненадолго: возьмём то, что нам нужно, и покинем помещение. Танцуйте дальше, сколько вздумается, мы мешать не будем!
— Если хоть на шаг сдвинешься хоть на шаг — пристрелю! — пригрозил охранник.
— Фу, зачем же так грубо? — улыбнулся Таксист. — Но, впрочем, я предвидел этот ответ. Жмурики, пора кушать!
Из тени вышли подручные странного вора. Тимофей посмотрел на них и похолодел от ужаса.
Это были НЕ ЛЮДИ.
Это были скелеты!!!
Мертвецы стихийно кинулись на несчастного Евгеньева. Охранник пытался отстреливаться, но всё было тщетно. Скелеты стремительно приближались и вскоре белой волной накрыли Тимофея.
Перед смертью он успел вспомнить слова, которые ему говорил отец о том, что работать в музее будет безопасно.
«Отец, как же ты был не прав!» — подумал Евгеньев, прежде чем его глаза сомкнулись навсегда.
* * *
— Прямо не люди, а звери! — проговорил Змеев, глядя на обезображенный труп охранника музея.
Майор Следаков и его коллеги Артём Змеев и Виталий Шаров застыли в нерешительности посередине музея.
— Подумать только! — произнёс Шаров. — Ограбили музей! Кому нужен какой-то чёртов музей? Да ещё и так зверски убили охранника. Что здесь только творится?!
— Знакомый почерк, — заметил Следаков. — Изгрызенное тело… По-моему, я знаю кто эти «звери».
— Фёдор Андреевич, вы имеете в виду… — сказал Шаров.
— Пока ещё рано делать выводы, — отсёк майор и повернулся к хозяину музея, стоявшему в сторонке. — Пропало что-нибудь ценное?
— Вообще-то, у нас ничего ценного отродясь не было. — ответил владелец музея. — Так, старая фигня разная. В сумме все экспонаты тысяч на двадцать пять потянут, максимум.
— Так что пропало? — вмешался Змеев.
— Совсем ерунда. Исчезло кольцо Богини… этой… как её… Мэри, что ли?
— Мары, — поправил Следаков.
— Да, именно! — сказал хозяин музея. — Вам это о чём-нибудь говорит?
Следаков и Шаров переглянулись.
— Таксист? — спросил Виталий.
— Похоже на то… — задумчиво сказал майор.
— Что за Таксист? — не понял Змеев. — Какой Таксист? Я не понимаю, получается, что охранника загрыз обычный водила? Ничего не понимаю!
— Ах да! — сказал Следаков. — Артём ведь ещё ничего не знает…
Таксист — это сверхпреступник, пришедший к нам из мира мёртвых, мира языческой Богини Моры. Одной руки он лишился когда сотрудничал с павшим Богом Варуной. Таксист орудует с бандой скелетов — грешников, которые потеряли за свои злодеяния свою плоть. Главная цель Таксиста — вернуть им плоть и с армией величайших преступников мира устроить всемирную революцию.
— И это кольцо ему в этом поможет? — спросил Змеев.
— Возможно, — сказал Следаков. — Надо это проверить…
Вскоре следователи уже сидели в кабинете майора. Следаков заседал за компьютером.
— Ну что, что-нибудь выяснили, Фёдор Андреевич? — спросил Змеев.
— Некоторый прогресс есть, — сказал майор. — По легенде, у Моры было три кольца: первое — чтобы управлять стихиями, второе — чтобы подчинять себе волю людей и третье — чтобы воскрешать мёртвых.
— Я так понимаю, Таксисту нужно третье, — подытожил Артём.
— Не совсем верно, Артём, — сказал майор. — Ты просто не дослушал. Три кольца, собранные вместе, позволяют взять власть над всем сущим. Я думаю, что это и есть цель Таксиста.
Шаров открыл было рот, чтобы что-то сказать, когда его прервал Змеев.
— Я знаю, Виталик сейчас спросит: «И что нам делать?», — усмехнулся Артём.
Шаров проглотил шпильку.
— Искать остальные кольца, — сказал Следаков. — И надеяться, что мы найдём их быстрее Таксиста…
* * *
Савелий Кропоткин был простым русским миллионером. Он работал в администрации города. В общем, короче говоря, вообще не работал.
В данный момент он сидел в своём кресле и крутил в своих руках чёрное кольцо. За приличную сумму он купил его у одного коллекционера. Коллекционер уверял, что это кольцо волшебное. И Кропоткин ему верил.
С того момента, как он приобрёл это кольцо, его карьера резко устремилась вверх. Всё, что он говорил с трибуны, тогда ещё молодой политик, тут же принимали к сведению. Народ слушался его, словно самого Христа во плоти.
Всё было просто великолепно.
Внезапно раздался телефонный звонок. Этот сигнал подавал охранник с улицы.
«Опять какой-то проситель припёрся!» — подумал Кропоткин.
— Кто там? — спросил Савелий у охранника.
— Да вот, гость к вам, — донёсся ответ. — Таксист, судя по всему. Да ещё и калека — вместо кисти правой руки протез. Пустить?
Кропоткин на секунду задумался. Выслушать жалобу калеки — это, возможно, хороший предвыборный ход. Учитывая то, что до выборов осталось ни так уж много времени.
— Впускай его! — распорядился политик.
Через пару секунд к его кабинету уже слышались уверенные шаги. И вместе с ними… Пение?
Кропоткин прислушался. Да, это была «Песня прощенья». Та самая, под которую всегда погоду раньше показывали. Только вот… Что за слова?
Ты вчера сказала «Да»,И это слышала в саду свиньяЯ прощу, а вдруг свиньяПростить не сможет никогда…
— А свинка священна… — окончил своё пение незнакомец, входя в двери кабинета.
— Здравствуйте! — поздоровался Кропоткин с гостем. — Что у вас там, господин…
— О, не стоит так уважительно! — сказал незнакомец. — Для тебя я просто Таксист.
Савелий аж покраснел от ярости.
— Ты хоть соображаешь, кто ты, а кто я? — злобно спросил он. — Как ты смеешь называть меня на «ты»?
— Дико извиняюсь! — зловеще улыбнувшись и поклонившись, ответил Таксист. — Я не сразу заметил, что тебя так много, что нужно называть на «вы».
Кропоткин застыл в недоумении. Тогда Таксист указал пальцем на его огромный живот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
