Она прикусила его за шею.
— Ты лгал мне в течение десяти лет, Алекс. Более того, скрывался от меня. Думаю, я имею право на одну или две тайны.
Он отнес ее в ванную комнату, небольшую, но роскошную, с глубокой утопленной в пол ванной, и поставил на ноги.
— Ты и Диего делите эту квартиру? — спросила девушка.
— Да, но Диего не вернется пока мы тут. Нас не прервут.
Александр посмотрел на нее, нахмурив брови, и отвернулся, чтобы наполнить ванну.
— Тебе не понравилось, что у меня могут быть от тебя секреты? — поддразнила она.
Он повернулся и снял с нее чулки.
— Мои секреты — твои. Я тебя не отпущу, Миа. И не могу возражать тебе сейчас.
— Тогда почему мне кажется, что ты боишься меня?
— Потому что теперь, наши действия влияют на мой разум, меняют, по крайней мере, три жизни, если не больше.
Вампир взял ее на руки и опустился в горячую воду вместе с ней, затем прижался едва ощутимым поцелуем к ее губам.
— Однажды ты сказала, что любишь меня.
Миа видела вспышку надежды и уязвимости в его глазах и поняла, что заставило его говорить об этом сейчас. Он сомневался, что она до сих пор его любит. Ведь теперь она знала его тайны: он вампир, который лгал о своей смерти все эти годы.
Возможно не теперь, когда она видела истинную природу его чувственности, хотя она откликнулась взаимностью. Не теперь, когда она прожила десять лет без него.
— Это был Захария, не так ли? Он — тот, кто превратил тебя? — спросила она, пока Алекс купал ее.
— Он сделал тебя вампиром, и ты переехал сюда, в Нью-Йорк. Подальше от Сан-Диего.
Миа хотела сказать "подальше от меня", но не решилась быть настолько прямолинейной.
Она чувствовала настороженность Александра.
— У меня не было выбора, — сказал он просто.
— Ты пришел тогда ко мне домой, собираясь сказать, что уедешь из города. У нас было время сделать выбор.
Слезы обжигали ее глаза.
— Было время, чтобы сделать другой выбор.
— Какой, например? — сказал он просто.
— Я не знаю какой, может, не позволять мне думать, что ты был мертв в течение десяти гребаных лет?
Его взгляд не отпускал девушку, даже тогда, когда ее зрение затуманилось и стало размытым. Она смотрела в его глаза, два идентичных синих бассейна.
— Я сожалею, — сказал он, наконец.
Миа с грустью рассмеялась.
— Тебе придется долго сожалеть.
Она приподнялась в воде, ударяя его в грудь кулачками, вновь переживая ярость и боль тех первых дней, когда узнала о его смерти.
— Я оплакивала тебя! Как вдова!
— Христос, Александр, что ты делаешь с ней? — взревел появившийся в дверях Вайят. — Я не могу спать, чувствуя ее агонию.
Миа сморгнула слезы из глаз. Переступивший порог Вайят был все еще голым. Он забрался в ванну, достаточно большую для всех троих и забрал ее у Алекса.
— Я слышал слова "траур" и "вдова". Ты рассказываешь ему о том дерьме, когда думала, что он умер?
Девушка кивнула, ее глаза снова обожгло слезами.
— Он хочет знать, люблю ли я его до сих пор. После всего, что было.
Александр глубоко вздохнул.
— Вайят…
— Если ты собираешься сказать, что-то другое, кроме "добро пожаловать в обсуждение, Вйаят", то просто заткнись на минуту. Я полагаю, что так же заинтересован в этом сейчас, как и ты. Я буду изменен во время связывания, чем-то, что я не могу контролировать, во благо человечества. Если ты "за", то тебе придется согласиться, что я имею право остаться здесь, и твои следующие слова должны быть "добро пожаловать".
Несколько долгих мгновений Александр молчал. Потом он тихо произнес.
— Добро пожаловать.
Миа ощутила, как Вайят выдохнул.
— Спасибо.
— Я говорил…, - начал Александр.
Вайят поднял руку.
— Подожди секунду. Разве ты не чувствуешь, как завелась Миа? — он притянул ее еще ближе к себе.
Миа моргнула, изумленная. Она даже не осознавала, как сильно билось ее сердце, или как крепко были стиснуты ее кулаки. Девушка заставила себя расслабить их, давая отдых мышцам. Эти двое мужчин ощущали все ее чувства. Она должна научиться лучше контролировать их связь. Миа только что разбудила Вайята.
— Я сожалею, — сказала она охотнику.
— Как мне кажется, — продолжил Вайят. — Вы двое слишком долго утаивали всякую чушь друг от друга. Я не знаю всех деталей, но о многом могу догадываться. Миа, десять лет назад у тебя был старший брат, верно? Защищающий тебя, властный и, вероятно, вооруженный?
Повернувшись к вампиру, он продолжил.
— Александр, ты был замешан, в чем-то явно незаконном, и в итоге тебя казнила мафия. Вы оба должны были скрывать ваши отношения и держать рот на "замке". И вы оба соблазняли друг друга и сводили с ума. Может быть, стоит быть откровенными друг с другом, хотя бы сейчас. Как насчет этого?
— Я не знаю, способен ли я быть более откровенным, чем сейчас, — сказал Александр.
— Я хочу этого больше всего, — с тоской сказала Миа. — Но только, если ты тоже будешь говорить откровенно, Вайят.
Он моргнул в изумлении.
— Никогда не стоит недооценивать Мию, мой друг, — заметил Алекс.
— Ладно, хорошо, — Вайят указал на Александра. — Почему ты не дал Миа знать, что жив после того, как Захария обратил тебя?
Александр спокойно ответил.
— Это была цена за обращение. Мне запретили выдавать себя человеку, если этот человек не должен был стать вампиром или охотником, это один из критериев выбора. Наказание за разглашение — смерть вампира и смерть человека.
У Мии перехватило дыхание. Вайят говорил ей об этом в первые минуты их знакомства, но она забыла.
— Ты помнишь ту ночь, когда ты пришел ко мне, Алекс? — спросила девушка.
Та ночь, когда он забрал ее девственность и сделал ей предложение. Она почувствовала, как ее клитор запульсировал сильнее. Эта ночь жила в ее памяти все эти десять лет, эти воспоминания повлияли на сердце и ее жизнь.
Александр покачал головой.
— Я тогда знал, только то, что Захария был бизнесменом в Нью-Йорке, он говорил о новых возможностях, новых начинаниях. Он не раскрыл себя в ту ночь. Но интуиция подсказала ему, что что-то было не так, и он приехал и нашел меня. Захария появился там вовремя
Миа выпрямилась.
— Ты имеешь в виду ту ночь, когда ты… ты умер? — она чувствовала руки Вайята на своих плечах, поддерживающие ее.
Алекс кивнул.
— Они схватили меня, когда я возвращался домой после встречи с тобой.
Его взгляд был непоколебим.
— Я стоял на коленях в том подвале и думал, что моя жизнь кончена. Я не знал тогда о Захарии. Все, о чем я мог думать с пистолетом у моей головы, была ты, Мия.
