Тот потерял равновесие и с отчаянным воплем полетел вниз. Коркоран ахнул, но успел-таки поймать пролетающего мимо ассасина за штанину.
– Вот и все, – сказал он.
Волшебник сделал успокаивающий жест в направлении, противоположном вращению купола, и тот со скрежетом остановился. Изнутри послышались радостные крики, со двора донеслось отдаленное «урра-а!».
– А теперь поднеси меня к одному из окон, – распорядился Коркоран. – И побыстрей. Я больше не могу.
У Эльды уже не было сил говорить и что-то объяснять. Она молча спланировала к одному из окон, и там ей снова пришлось зависнуть, пока находящиеся внутри студенты отворяли окно. Она увидела, как Коркоран перевалился через подоконник, подхваченный множеством рук, и сама не столько спланировала, сколько рухнула на крышу Дома заклинателей, где и осталась лежать беспомощной грудой меха и перьев.
«Хоть бы спасибо сказал!» – подумала она. Мышцы отчаянно болели, голова шла кругом от одного воспоминания об этом отвратительном запахе пота. Эльда вовсе не чувствовала себя победительницей. Скорее, ей было ужасно стыдно. Она чувствовала себя круглой дурой, бестолковой, бесполезной дурой. Однако пару раз она ловила себя на том, что удивляется, как же Коркоран собирается лететь на Луну, если он так боится высоты? Эльда решила, что пока останется на крыше. Перелететь куда-нибудь еще совершенно не было сил.
Полчаса спустя люк рядом с одной из труб отворился и наружу выбрался Рёскин. Эльда не смотрела в его сторону, но поняла, что это именно Рёскин, по стуку косточек в его косицах.
– А, вот ты где! – буркнул гном. – Ну что, цела?
– Все тело болит, – призналась Эльда.
«И душа тоже», – подумала она про себя.
– А он тебе небось даже спасибо не сказал?
– Не сказал, – кивнула Эльда.
Она хотела было объяснить, что Коркоран просто ужасно боится высоты, но, пока она собиралась с силами, Рёскин сказал:
– Вот то-то и оно. Знаешь, я начинаю думать, что между этими волшебниками и нашими кузнечными мастерами разница невелика. Все они самовлюбленные, надменные тупицы. Уверены, что мир только вокруг них и вертится. Он сейчас сидит в буфете, его все угощают пивом, а он разыгрывает из себя скромного героя. А о тебе даже не поминает! Не хочешь ли спуститься? Клавдия в Доме целителей приготовила для тебя парилку с травяными настоями. Она говорит, это именно то, что тебе надо.
– О да!
Теперь, когда Рёскин упомянул о парилке, Эльда осознала, что это было единственное, о чем она мечтала. Горячий пар. Душистые травы. Отступающая боль… Какая все-таки умница эта Клавдия! Эльде полегчало от одной мысли о бане.
– Лукин с Ольгой и Фелимом ждут во дворе. Они помогут тебе туда дойти, когда ты спустишься вниз. Весь вопрос в том, сможешь ли ты спланировать или тебя спустить на веревке?
Эльда обнаружила, что ей уже гораздо лучше. Она подняла голову и взглянула на Рёскина. Его невысокая, коренастая фигурка четко вырисовывалась на фоне заката. На могучем плече виднелся моток веревки. Гном и в самом деле был готов в одиночку спустить ее, полутонную махину, во двор, несмотря на то что сам весил раз в десять меньше.
– Это проще простого. Гномы все время так делают, – пояснил Рёскин. – Обернуть веревку вокруг трубы, да и травить ее помаленьку. А они во дворе тебя подхватят.
Эльда негромко хихикнула. Какой же он добрый, этот Рёскин! Хорошо все-таки иметь настоящих друзей!
– Ну, могу ручаться, такие грузы, как я, обычно спускает целая толпа гномов! – сказала она. – Ничего, Рёскин. Я сама слечу вниз. Спасибо.
Она поднялась на лапы и кое-как доползла до парапета, которым была обнесена крыша. Грифонша свесила голову наружу и увидела далеко внизу лица своих друзей. Они казались такими далекими, а двор – таким маленьким и темным, что Эльда даже начала понимать, почему люди боятся высоты. Но потом она вскарабкалась на парапет, раскинула крылья, и все стало нормально. Она аккуратно спланировала вниз по дуге и приземлилась неподалеку от Ольги, Лукина и Фелима. И даже почти не споткнулась.
Друзья бросились к ней:
– Эльда, какая же ты молодец! Ты как, в порядке? Идти можешь?
– Вот попарюсь – и все будет прекрасно, – заверила их Эльда.
Она понимала, что дело не в ноющих крыльях и передних лапах, потому что на самом деле она страдает от разочарования. Но теперь она, по крайней мере, была в силах спокойно думать об этом.
7
Итак, Коркоран запихнул последних двух ассасинов в клетку, рассчитанную всего на двух крыс, и благополучно о них забыл. Следующий день прошел практически без происшествий. Все вздохнули с облегчением и вернулись к обычной университетской жизни. Единственным примечательным событием было то, что Мелисса после завтрака встретилась с долговязым третьекурсником и приобрела у него набор из восьми рефератов за двадцать золотых монет. Долговязый третьекурсник крепко напился в тот же вечер, но в этом как раз ничего необычного не было. Рёскин весь день бурчал о том, как плохо тут кормят, но к этому тоже все успели привыкнуть. Куда примечательнее было то, что Рёскин собрал сорок с лишним книг, валявшихся на полу у Эльды, и любезно пообещал ей, что разберется с ними сам. Грифонша лежала на кровати. Мышцы у нее все еще болели, но она тем не менее лихорадочно дописывала свой реферат. Рёскин потащил книги в библиотеку.
– Они взяты не на ваше имя, – заметила библиотекарша.
– Мои друзья просили меня их сдать, – пророкотал Рёскин.
Он успел обнаружить, что, если говорить низким, скрежещущим голосом, люди думают, что он так шепчет, и, как правило, начинают просить этого не делать. От его шепота стекла в библиотеке задребезжали, и студенты, работающие за столами, принялись раздраженно оглядываться.
– Вы мне просто дайте их формуляры, а я возьму другие книги, которые им нужны, – проскрежетал он.
– Тише, тише! Ладно, ладно! – кивнула библиотекарша, озабоченная только тем, как бы побыстрее от него избавиться.
Рёскин унес из библиотеки еще тридцать восемь книг. И все они были из отдела, посвященного гастрономической магии. Это несколько озадачило библиотекаршу. Она знала, что в этом семестре только двое студентов волшебника Умберто специализируются на кухонной магии, а Коркоран вообще никогда этим не занимался. Но, судя по всему, уведомлять об этом Коркорана было бесполезно. Ее предыдущую записку он просто проигнорировал. Библиотекарша пожала плечами и снова принялась сверять каталог.
Рёскин удалился к себе в комнату и всерьез взялся за чтение. В университете воцарились мир и покой.
Назавтра морозная погода сменилась дождливой. Эльда, которая искренне, честно, от всей души намеревалась полетать перед завтраком, проснулась и обнаружила, что из пастей всех горгулий Дома заклинателей хлещет вода, с носа волшебника Поликанта падают капли и даже по одной из стен ее концертного зала струится небольшой водопадик. Эльда сдалась и отправилась досыпать, мысленно восхищаясь Ольгой, которая все равно побежала на озеро, не обращая внимания на дождь. Ольга вернулась с тренировки промокшая до нитки и посиневшая от холода, но чрезвычайно бодрая и голодная как волк.
В столовой пахло жареным луком. Очень сильно пахло.
– Ух ты! – сказала Ольга. – Как здорово!
Однако большинство студентов не разделяли ее энтузиазма и решили удовольствоваться гренками. Хотя, как ни странно, никакого лука на завтрак не подавали. А подавали на удивление вкусные сосиски и целые горы аппетитной золотистой яичницы. Ольга и Эльда – которой в любом случае еды нужно было вдвое больше, чем человеку, – наполнили себе тарелки с верхом и сели рядом с Рёскином, чтобы для разнообразия насладиться трапезой.
Лукин, напротив, принадлежал к числу тех, кто решил обойтись гренками.
– Боги великие! – воскликнул он, усевшись по другую сторону от Ольги. – Что это нынче с гренками? Они вкусные! Обычно они такие тонкие, что крошатся в руках, и такие пережаренные, что не укусишь. Я всегда удивлялся, как это поварам удается настолько их испортить. А эти в самый раз!
Ольга ткнула Эльду в крыло и кивнула в сторону Рёскина. На тарелке Рёскина красовалась целая гора еды – повыше, чем у них с Эльдой. Гном взял себе шесть гренок и еще, на закуску, целую стопку оладьев, сочащихся сиропом и маслом. И теперь был всецело поглощен процессом. Однако его круглая розовая физиономия выглядела чересчур уж невинной.
– Тебе объяснить или и так все понятно? – шепнула Ольга.
Клавдия тоже обо всем догадалась.
– Рёскин, – сказала она, – все просто замечательно. Но почему все это пахнет жареным луком?
Розовый лоб Рёскина наморщился.
– Не знаю, – признался он. – Но я над этим работаю. Думаю, к обеду мне удастся все исправить.
– Да уж, пожалуйста! – настойчиво попросил Фелим. – А то у меня от этой вонищи голова разболелась. Я встал очень рано, чтобы закончить свой реферат.
