Он уже не был тем мальчишкой, с которым она изредка играла. В нем появилось что-то взрослое; горькая жизнь оставила на нем свой отпечаток. И все же она не могла так легко проститься с прошлым.
Помолчав, Колли ответил, как бы шутя:
– Или надолго. Узнаем, что дольше.
Глава 5
Небольшая табличка на дверях углового дома на Мейн-стрит была безыскусной и лаконичной. Она гласила: «Агентство. Тео Мэтсон-младший».
Тео-младший занимался тем же, чем и Тео-старший: страхованием. И Тео-младшего мало заботил тот факт, что какой-нибудь приезжий не смог бы догадаться об этом, прочитав надпись на табличке. В Индиан-Спрингс о роде его занятий знали все, кому нужно.
Впрочем, если сторонний наблюдатель увидел бы, как испуганно озиралась Лейни Торн, входя в контору, он мог бы решить, что Тео посвящает свои дни отнюдь не такому честному и безобидному промыслу, как страхование чужой собственности.
– Добрый день, Лейни. – Мужчина средних лет поднялся из-за массивного дубового стола. – Я знал, что вы не заставите себя ждать. Пятнадцать минут назад я отпустил секретаршу домой, так что наша беседа может быть вполне конфиденциальной.
Лейни глубоко вздохнула и опустилась на обтянутый синей кожей стул возле стола.
– Надеюсь, содержание разговора будет менее зловещим, чем ваш тон, – сказала она, принужденно улыбаясь.
Мэтсон нервно кашлянул и поправил очки, вечно соскальзывавшие с его тонкого носа.
– Дорогая моя, я с превеликой радостью поговорил бы с вами о чем-нибудь другом, но увы…
Усилием воли Лейни отвела от него взгляд и посмотрела в окно. Ей требовалось выиграть время, чтобы переварить его слова и собраться с мыслями.
– Значит, контракт не возобновляется.
Иногда приходится признавать истинность известий, с которыми ум отказывается смириться.
– Я работаю с вашими родными всю жизнь, – виновато сказал Мэтсон. – Лэнсинг был не только клиентом, но и другом моего отца. Поэтому я пошел бы на все – почти на все, – чтобы вам помочь.
– Знаю, – вздохнула Лейни.
Солнце ярко светило за окном, и ослепительно сверкала в его лучах крыша кабины грузовика, стоявшего возле магазина напротив. Но в глазах Лейни весь окружающий мир потускнел.
– Мне очень неприятно… Вы так молоды… Может быть, кто-нибудь… – бормотал Мэтсон.
– Нет, – решительно и твердо сказала Лейни и так же решительно и твердо посмотрела на него.
Мэтсон приподнял очки на лоб и потер кулаками глаза, потом опустил очки на нос, посмотрел в голубые глаза Лейни и приступил к повествованию:
– Страховка на «Магнолию» прекращается. Я не в силах что-либо изменить. Я указывал директорам на то, что Блэкберны были нашими клиентами шестьдесят лет, и за все это время к вам не было ни единой претензии, что вы делали все возможное, чтобы в срок выплачивать суммы на страховые премии. Но поколебать их не удалось.
Лейни почувствовала, как кровь отливает от ее лица.
– Почему именно сейчас? – прошептала она. – Почему?
– Этого я не выяснил. Думаю, что они прислали в «Магнолию» своего инспектора, не сообщив мне, – горестно ответил Мэтсон. – Боже мой, Лейни, не знаю, как я теперь смогу посмотреть в глаза вашей тетушке и Деборе. Я ходил с вашим семейством в церковь, сколько я себя помню. Я сам ни за что так не поступил бы с вами. Поймите, этот новый человек жутко амбициозен. Его интересуют только деньги. Он не в состоянии признать, что «Магнолия» – солидное учреждение, хотя дом изрядно обветшал. Он твердит, что здание не отвечает современным стандартам безопасности. – Мэтсон поднялся из-за стола и опять поднял очки на лоб. – Я спорил с ним до хрипоты, а добился только одной уступки. Он согласился предложить компании возобновить страховой договор на ресторан – только на ресторан! – в случае, если вы модернизируете помещение. Это будет дешевле, чем ставить на капитальный ремонт все здание.
– И сколько это будет стоить?
Лейни сумела унять дрожь в голосе, однако больше всего в этот момент ей хотелось плакать. Им вряд ли удастся наскрести и два цента.
– Не бойтесь, это не так дорого, – с жаром сказал Мэтсон. – Шестнадцать тысяч долларов. Самое большее – двадцать.
– Шестнадцать тысяч? – ахнула Лейни, не веря своим ушам. – Двадцать? Мистер Мэтсон, для нас собрать такую сумму – все равно что достать луну с неба. У нас и шестнадцати сотен нет.
– Да, этого я и боялся. Вы не можете получить ссуду в банке?
При обычных обстоятельствах Лейни скорее сгорела бы, чем заговорила с посторонним человеком о своих личных несчастьях, но сейчас она была слишком расстроена, чтобы сдерживаться.
– В банке Альберта Ролинса? – горько усмехнулась она.
Мэтсон сразу помрачнел.
– Да-да, конечно. Я не подумал. Кстати, Лейни, есть еще один неприятный момент. Если меня спросят, упоминал ли я об этом в разговоре с вами, я буду вынужден все отрицать. Но…
Он нервно переплел пальцы, потом поправил галстук.
– Говорите.
– Может, напрасно я вам выдаю… – пробормотал Мэтсон себе под нос.
Лейни молча стояла у стола и смотрела на него. Что-то такое было во взгляде ее голубых глаз, что он перестал колебаться.
– Инспектор, которого компания тайно прислала к вам, знаком с семейством Ролинсов, – выпалил он. – В общем, это их прихлебатель.
На лице Лейни не дрогнул ни один мускул, и все-таки она едва заметно напряглась.
– Лейни, у меня есть и другая информация. Вам может не понравиться, что я ей обладаю. Поймите, Лейни, я не стал бы говорить с вами об этом, но единственный человек, который мог бы вам помочь, – это Уэй, но боюсь, что его материальное положение в настоящее время не лучше, чем положение остальных Блэкбернов.
Щеки Лейни вновь порозовели – на этот раз от стыда.
– Что у вас еще? – резко спросила она.
– Налог на собственность по «Магнолии» и дому Оливии не выплачивался в течение двенадцати лет, – со вздохом сказал страховой агент.
Лейни посмотрела на него невидящими глазами, нашарила за спиной стул и опустилась на него.
– Двенадцать лет?
– Увы. Налог за двенадцать лет плюс штрафы.
– А я-то пыталась набрать денег на налог только за два года, – жалобно проговорила Лейни. – Я знала, что мы не заплатили за прошлый год и за этот. Я надеялась на хороший сезон. У меня отложены кое-какие деньги, а в июле к нам должны приехать несколько семей, так что я рассчитывала к концу лета расплатиться за два года. Насколько я знаю, власти принимают меры только после трех лет неуплаты.
Мэтсон молчал.
– Я очень старалась набрать денег, чтобы оплатить страховку, – прошептала Лейни, и у нее вырвался горький смешок. – Сколько же?..
