— Дану, — взмолился Ристан, пируя взглядом на сладостной плоти, которая увлажнилась настолько, что кремово-фарфоровые бедра блестели от стекающей по ним влаги.
— Покажи, что она ничего для тебя не значит. Оближи ее естество, и я прекращу. При условии, что ты сможешь прекратить и не поставишь ее во главе. Я знаю тебя, Демон. Именно меня ты использовал, чтобы предотвратить пирушку душами и мною подавлял непонятную вину за то, кем ты родился. Вылижи ее, и я оставлю ее девственность нетронутой.
Ристан сглотнул и попытался игнорировать налившийся член, упирающийся в ширинку джинс.
— Ладно, но покидай тела, пока я не выйду из этой комнаты. Я не хочу, чтобы она это помнила. Поняла? Не вреди моему проклятому прикрытию, потому что это повредит Синтии
— Ладно, — ответила она, подошла к столу и запрыгнула на него, причем неосторожно, так что у Оливии завтра будет синяк на заднице.
— Ладно, — выплюнул Ристан, злясь на то, что его заставляют делать что-то неправильное для него. Так нельзя, он понимал. Оливия не была возбуждена, как и в случае с другими, тела которых занимала Дану, он мог ощущать, что они делали, наслаждаясь его прикосновениями.
Оливия была внутри, поймана в ловушка своего тела, до смерти напуганная реакцией на прикосновения Ристана.
Словно она чувствовала, как над ней издеваются и ей это не нравилось. Конечно все изменилось стоило Ристану коснуться губами ее бедра. Она застонала, и ее душа начала светиться изнутри. Он выводил круги языком по внутренней стороне ее бедра. Стоило Ристану ощутить вкус ее соков, он сам застонал.
Твою же мать, он никогда не пробовал ничего подобное. Ристан сильнее развел ее бедра, открывая больше доступа, чтобы убрать языком этот сладкий беспорядок. Кончиком носа, он задел ее клитор и ощутил, как внутри она затрепетала. Теперь она была возбуждена, но он никогда не лишит ее первого секса.
Он не из таких ублюдков.
Когда он скользнул языком в расщелину и погрузился в жар, самоконтроль был готов распасться. Ристан ощутил, как капля предсемени появилась на головке члена. Он рассеяно толкался бедрами вперед, представляя, что проникает в сладкое лоно Оливии.
Раздвинув ее складки сильнее, он провел ртом по скользкой влаге, а когда закончил, встал и уставился на Дану.
— Её плоть чиста, так что дело сделано, — прошептал он хрипло, прежде чем нарушил своё собственное правило и просеялся из Гильдии.
Лишь секунды отделяли Ристана от занятия сексом с Оливией, и он ненавидел Дану за это. Года, долбаные года он контролировал свой голод, и она за один день, стоило ей появится, завладев сладким, как грех телом Оливии, уничтожила его силу волю и самоконтроль. Целиком и полностью.
Войдя в клуб Влада, он направился к задним комнатам, не говоря никому и слова. Ему нужно найти кого-то, кто мог унять боль, и хотел быть чертовски уверен, что Дану не посмеет возразить.
Сегодня она зашла слишком далеко. Она все портила, и Ристан решил, что с него хватит. Он больше не будет ее сучкой, и до чертиков удостовериться, что не станет исполнять ее приказы или помогать. Должно быть Дану почувствовала это, поэтому, вероятно, и завладела телом Оливии.
На прошлой неделе, она трижды отнимала у кого-то тела, доводя его до грани и оставляя виновным, как черт. Кили очнулась прямо под ним, затем начала сопротивляться и кричать, как Банши, остановившись недалеко от обвинения в изнасиловании.
Он даже не понял, что это была Дану, пока не стало слишком поздно. Следующая женщина расцарапала ему лицо ногтями и свалила, прежде чем кто-либо из них успел кончить.
С Ристана хватит. С каждой заимствованной Дану женщиной, он терял немного контроля. Сегодня, с Оливией, контроль разрушился полностью.
— Фейт сейчас же раздевайся, — приказал он, толкнув в комнату одну из завсегдатаев клуба Влада, затем снял свою одежду лишь силой мысли. Фейт ахнула, а Ристан холодно улыбнулся. Ей нравилась грубость, и это охренительно хорошо, потому что он был переполнен злостью, от которой нужно избавиться.
Глава 11
Оливия вертелась в кровати, её тело горело от возбуждения. Она застонала, когда что-то вновь проскользнуло в воспоминаниях, и это изображение мучило ее.
Ей вновь снился он, и его волшебные движения языком по ее лону, и рот… он действительно облизывал с пальца соки ее возбуждения?
Опустив взгляд на своё тело, она застонала, обнаружив в руке трусики, а естество ноющим от желания. Какого хрена? Последнее, что она помнила, это как возвращала файл, а затем пустота. Сев, Оливия посмотрела на белую юбку, насквозь пропитанную соками возбуждения.
Неужели у неё наконец-то был оргазм, и она это пропустила? Почему её тело горело, а соски болели, словно кто-то жёстко их щипал?
Прикоснувшись рукой к одному из них, Оливия обнаружила что её лифчик пропал, и поблизости его не было видно.
Она осмотрелась и ахнула, поняв, что влажная, от воспоминаний, как Джастин яростно облизывал ее естество. Воспоминание или сон? Оливия услышала свой рваный выдох, когда скользнула пальцем внутрь возбужденного тела.
Почему она оказалась настолько влажной? Когда она пыталась самостоятельно снять напряжение, то никогда настолько не возбуждалась. Даже когда ей снился Джастин, а то был, если уж признаться честно, горячий сон. Но в этот раз?
Было всё иначе. Словно кто-то взял под контроль ее тело, посадив ее саму на пассажирское сиденье.
Закрыв глаза, Оливия откинулась на мягкую, перьевую подушку и позволила прерванному сну вернуться. В голове стоял туман, но она увидела себя, демонстрировавшую Джастину прелести, наблюдала, как он изменился и превратился в прекрасное существо… нет, чудовище.
Его светлые кудри стали — длинными, чёрными локонами, от желания провести по которым у Оливии зачесались пальцы. В его глазах смешивались два цвета, словно водоворот черного и серебристого, и Джастин за тем как она толкнула пальчик в сердцевину, также, как и сейчас делала. В его глазах разливался жар, пока она медленно его соблазняла. На какой-то момент его кожа стала алой, а затем вновь приобрела оттенок слоновой кости, и Оливия задыхалась от желания его прикосновений.
Она помнила, как подошла к нему и оседлала огромное тело, как терлась чувствительной плотью о его огромного размера член, выпирающий в джинсах. Черт, он огромен. Оливия ощутила слабую вибрацию приближающегося оргазма. Что-то в этом сне было до боли знакомым.
Она, словно в трансе, наблюдала как обнажила свою грудь. Никакого признака на причину или время, когда она это сделала, но чувствовала, что так было.
