полезные. А сосед…
О, сосед! "Сага о Гисли Кислом" может много чего поведать о соседях, даже и без перфоратора.
Конечно, Европа не повторяла варварские обычаи просто потому, что так делали предки. Была другая причина позаимствовать именно культ честного боя, и она четко, недвусмысленно изложена в "Саге об Эгиле, сыне Скаллагрима".
Сага повествует, как викинги вторглись в саксонскую тогда Англию. И король самого северного из Семи Королевств послал к ним вестника, и назначил место и день битвы. Далее в саге сказано примерно так: "А по древнему обычаю, если кто разорял страну после того, как было назначено место битвы, тот покрывал себя позором".
Так вот, смысл рыцарской этики простой: не тяни коня за бубеня. Быстро сразились, быстро решили вопрос, потом на пиру вознесли хвалу сэру Чарльзу Дарвину за естественный отбор, отсекающий неумелых бойцов. Как говорил все тот же Сунь Цзы все в том же Китае: "Война любит победу и не любит продолжительности". В несколько более раннем эпосе индийцев, "Махабхарате", воинской касте строго предписывалось даже в битве убивать только воинов, но не в коем случае не зрителей. Именно так и сказано: "людей, что пришли посмотреть на битву".
Сходство взглядов на вопрос, проявленное в настолько разных и настолько далеких друг от друга регионах, свидетельствует, что и здесь мы видим закономерность, а не случайную флуктуацию.
Почему? Да потому, что люди — ресурс. Ценнейший в эпоху Средневековья, да и потом тоже. Феод или аллод надо кому-то вспахать. Даже если бы рыцарь позабыл про гордость, как забывала про нее "голопузая" шляхта, и полез пахать поле самостоятельно, в одиночку он бы себя не прокормил, не то чтобы на доспех и коня собрать. Надо крестьян сотен пять, над ними надо управляющий, надо священник — а священника надо где-то выучить и рукоположить, значит, в округе должен быть хотя бы один собор-монастырь; собраное зерно надо продать, коня и доспех купить — нужен торг или ярмарка или безопасный проезд к городу, где такое есть.
Длительная война все это уничтожает. Чем же править победителю?
Поэтому пусть будет лихой налет "шевоше", угон скота-людишек, а потом срок службы — 40 дней — истекает. И все по домам. Никаких десятилетних робингудствований по лесам, никаких там засад- маневров — хитрых ловушек.
Каждая лишняя минута войны — прямой ущерб. Так назовем все это позором, и пусть Папа Римский заклеймит это со всех амвонов устами буквально каждого священника в каждом селе.
Вот отсюда провозглашаемый идеал рыцарства: между своими воюем честно, из рамок не выходим, кто нарушит, валим всей толпой. Кого считать своим, Римский Папа скажет. Понятно, что идеал этот нарушался часто — ну так в Средние Века и на сбор ополчения являлись не все, и налоги собирались не полностью.
А вот про то, что мусульманам служить зашквар, в этом идеале добавилось только уже после Крестовых Походов. Во времена Сида Кампеадора это еще не всем в мозги успели прошить. Особенно в Испании, считавшейся диким пограничьем, где культура в те поры если и цвела, то далеко не как во Франции.
Сид Кампеадор это понимал куда лучше нас, так что спокойно явился ко двору мусульманского союзного правителя — без гугла я не вспомню уже, кого именно — и сказал: ассалам алейкум, эмир. Я слыхал, у тебя проблемы с соседями?
Эмир оживился и приказал подать халву, шербет и прочие вещи.
Кончилось тем, что Сид стал служить у мусульманского правителя — примерно, как татарский мурза стал князем Касимовым на службе у московского великокняжеского стола. Служил Сид хорошо; по крайней мере, христианские города больше на него никому не жаловались.
Где-то лет через пять тот, первый король, покровитель Толедо, успокоился, отбушевал, и велел: а позовите мне Сида обратно. Он, хотя и резковат бывает, но у нас тут варварство со всех сторон. Бил бы сарацинов, а грубость можно и потерпеть. Встрепенувшимся было толедцам король сказал: не дергайтесь, мы на мавров пойдем, Сида в стране долго не будет.
"Да и на войне, глядишь, и убить могут, будь ты хоть четырежды кампеадор" — подумали про себя толедцы, шагая обратно. Но на всякий случай удвоили стражу и пристроили к воротам еще красивый барбикен. Ну просто для эстетики. А то потомкам и сфотографировать будет нечего.
Гонец королевский был человек неграмотный, но умный. Он пошел не к Сиду, а к его жене, той самой королевской племяннице. Такие дела, сказал, дядя твой на внуков поглядеть хочет, а портреты большие получаются, у голубей из лапок падают. Сказала бы ты Сиду, что ли: какая разница, рубать мусульман тех или этих? Пусть уже домой едет, он все-таки наш народный герой, а не халифатский. А то помрешь на чужбине, и некому будет осиновый кол… То есть, воды подать.
Узнав новости, Сид подумал-подумал и согласился. Но, поелику он был теперь не МТР (молодой талантливый рыцарь), а уже зарекомендовавший себя полководец, за что Кампеадором и прозывался, то сказал королю: из того, что мы в походе у мавров отвоюем, отрежешь лично мне отдельное королевство. Пусть небольшое, но чтобы никакого начальства над головой.
Король подумал-подумал и согласился тоже. Сид вернулся к нему на службу, мавров они счастливо раскатали, и Сиду выделили кусок земли, где воитель долго благоденствовал. Всем же, кто пытался попрекнуть короля, что-де: "твой рыцарь предатель, служивший халифату", король отвечал: против черта хоть с чертом. Воистину, Испания — родина многих забавных пословиц.
Помер Сид как положено герою, в ходе очередной войны, и его находчивая жена велела нарядить мертвого в доспехи и вывезти перед войском, чтобы не допустить падения боевого духа. Поскольку ту битву христиане выиграли, постольку Сид в народной памяти герой положительный. Меч Сида, Тисона, считается и поныне коронационным мечом Испанской Короны. В отличие от Дюрандаля, с Тисоной никаких неясностей: клинок в музее.
Ни король, ни те, кто его упрекал, еще не знали, что совсем скоро христиане Заморья заключат союз с натуральными желтыми чертями из ада, лишь бы удержать Иерусалим против мамлюков. А что из этого выйдет, читайте в следующей серии.
О рыцарской чести применительно к монголам и мамлюкам
По Голгофе бродит Будда и кричит: "Аллах акбар!"
Цитата из песни Гребенщикова открывает рассказ о мгновении мировой истории, когда монголы сражались с мусульманами за дело Святого Престола, который в лучших традициях европейской политики монголов кинул через конский хвост, за что мусульманами-мамлюками был анально покаран уже через
