Сэр Растер первый заскучал, все эти стратегии-тактики – дело непонятное и скучное, главное – тяжелый удар рыцарской конницы с опущенными копьями.
– Нам нужно, – сказал он громовым голосом, – вторгнуться. А там, с Божьей помощью – победим!
Я сказал убежденно:
– Одной веры в Творца недостаточно. Для продвижения в Гандерсгейм… а также на юг нужна еще и прочная идеология.
Он спросил озадаченно:
– А это что?
– Вера, – объяснил я, – это то, ради чего умирают, а идеология – ради чего убивают.
Глава 9
Граф Ришар попросил позволения скопировать хотя бы участки карты для своих полководцев, я велел сделать это настоятельно, раз уж двинемся, как он мудро решил, тремя колоннами. Наконец я отпустил всех, Куно, как всегда, почтительно пропускал знатных рыцарей, а они все знатнее, и пристроился в конце, а когда был уже на пороге, я сказал строго:
– А вы, сэр Куно, останьтесь.
Он вздрогнул, обернулся с бледной улыбкой, испуганный и трепещущий, поспешно поклонился:
– Да-да, ваша светлость! Как скажете.
Я сказал с досадой:
– Что у тебя всегда такой виноватый вид? Казну обобрал?.. Еще нет?.. А что, уже собираешься?
Он замотал головой.
– Сэр Ричард, – воскликнул он умоляюще, – как можно!
– Да смотришься таким, – объяснил я. – Садись вон там и докладывай. Коротко, но подробно. Сколько украл, когда, где, зачем, куда истратил или сложил в кубышку.
Он сказал умоляюще:
– Да ничего я не крал!.. Ваша светлость, я набрал штат помощников, как вы и велели, они составили свод законов, их вам предстоит подписать…
– А прочесть можно? – поинтересовался я язвительно.
Он вздрогнул:
– Простите, ваша светлость! Конечно, вы наверняка изволите внести поправки…
Я отмахнулся:
– Вряд ли. Ты уже знаешь, что надо делать. Но все равно принеси, я должен просмотреть государевым оком. А вообще… чтоб ты знал, я тебя могу проверить в любой момент. Не зарывайся.
Дверь осторожно открылась, церемониймейстер осторожненько заглянул и сказал с виноватостью в голосе:
– Простите, ваша светлость, к вам Великий Инквизитор…
– Отец Дитрих? – переспросил я. – Зови, он зря не явится.
Он отступил в сторону, поклонился кому-то, невидимому мне. В комнату медленно вошел бледный отец Дитрих, его осторожно поддерживал под руку мрачный и сердито сопящий сэр Растер.
Я вскочил в испуге:
– Отец Дитрих! Что случилось?
Он слабо улыбнулся.
– Нет-нет, все в порядке. Ступенька в старом монастыре прогнила, но я катился не так уж и далеко, хотя…
Я торопливо придвинул кресло:
– Садитесь, садитесь немедленно! Сэр Растер, останьтесь, поможете на обратном пути. Мы тут занимаемся всякими пустяками, в смысле обустройством королевства, но это такие мелочи в сравнении с делами духовными…
Отец Дитрих вяло отмахнулся:
– Ох, оставьте это для проповедей… Еще не читаете? А уже готовы, даже выражение лица вполне, вполне… Обустроить королевство необходимо прежде всего для того, чтобы ничто не мешало думать о духовном пути…
– Этим и занимаемся, – заверил я. – Сейчас вот с Куно продумываем законы, воплощающие в себе величественную идею равноправия! Как вот все равны перед Творцом, так должны быть равны и перед законом.
Куно кивал и мысленно записывал, такой у него сосредоточенный вид, но сэр Растер спросил обиженно:
– Это как? Я, благородный рыцарь, и грязный простолюдин, будем равны? Сэр Ричард, это недопустимо!
– Равны, – сказал я твердо. – Сегодня же подпишу закон, Куно его уже составил. Запрещаю спать под мостом и красть хлеб одинаково всем: богатым так же, как и бедным!
Растер попыхтел, подумал, не его дело составлять законы, звучно и с озадаченным видом поскреб затылок.
– Ну-у-у… – прогудел он в затруднении, – вообще-то вы где-то правы, мой лорд. Я как-то не подумал о такой стороне законности и равноправия. Да-да, справедливость должна быть…
Отец Дитрих сказал ласково:
– Спасибо тебе, сын мой. А теперь иди, там внизу рыцари уже составляют столы для пира.
Растер посмотрел на него обеспокоенно, потом с надеждой на меня. Я кивнул:
– Идите, сэр Растер. Без вас точно поставят криво.
Он поспешно приложился к руке отца Дитриха и отбыл.
– Santa simplicitas, – сказал отец Дитрих.
– Да уж, – согласился я, – он самый. Святой отец, Господь дал десять заповедей для всех двуногих. Постепенно мы и законы приведем в соответствие с заповедями. Сперва, как вот благосклонно одобрил сэр Растер, будем вешать каждого, кто по ночам прячется под мостом, вне зависимости от знатности или бедности, а потом и к суфражизму подойдем осторожными шажками.
Он переспросил с непониманием:
– Суф… суфражизму?
Я отмахнулся:
– Это еще не скоро понадобится. Когда рождаемость упадет и рабочих рук не будет хватать остро. А сейчас давайте подумаем над…
Дверь приоткрылась, барон Эйц вошел, сильно смущенный, не ждал, что у меня все еще гости, да еще такие, плотно прикрыл ее за собой и остановился в нерешительности.
– Ваша светлость…
– Говори, – сказал я недовольно. – Что замолчал? Я знаю, ты зря не зайдешь.
– К вам гость, – ответил он кратко.
– Кто?
– Просил не называть его по имени. Но сказал, что примете его с охотой.
Я проворчал:
– Сейчас я никому не рад.
Он поклонился и взялся за ручку двери:
– Значит, велеть прийти завтра?
Отец Дитрих сказал поспешно:
– Погоди. Это может быть очень важное. Куно, помогите мне подняться… Вот так, спасибо. Ничего, к двери могу и сам, но спасибо… Сэр Ричард, примите гостя, пожелавшего остаться неизвестным! И не стесняйтесь в таких случаях выпроваживать гостей. Даже таких любезных вам, как я. Сюда будет набиваться все больше народу и все чаще, вы должны уметь ставить заслоны.
– Но, отец Дитрих! – запротестовал я.
Он покачал головой:
– Нет-нет. Я зашел просто удостовериться, сын мой, что ты вернулся целым и полным христианского рвения.
– Но мы еще не успели…
– Я все увидел, – прервал он. – Занимайся королевством. На твоих плечах большая тяжесть, сын мой.
Они с Куно вышли, сэр Торрекс застыл в нерешительности. Я сказал с раздражением:
– Поверим чутью отца Дитриха. Приведи, но будь у этого гонца за спиной. И проверь хорошенько по дороге сюда. Сейчас он где?
– В саду.
– Это хорошо. Можно успеть понять, чем он вооружен.
– И чем защищен, – добавил он негромко. – Я все сделаю.
Его шаги затихли в коридоре. Я прикинул, сколько времени понадобится, чтобы доставить незнакомца сюда, уселся поудобнее и перешел на тепловое зрение, а затем и на запаховое. Комната исчезла, я очутился в жутковатом вращающемся мире, полном цветных пятен и диких красок, которым просто нет и не может быть названия, так как это не краски, а запахи, но кисловато-красная шершавость или сладость оранжевости может сдвинуть сознание весьма…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
