— Ночуем в Калькутте! — Маркус с Ником склонились над экраном компьютера. Никто, кроме Анки, окрестностями не интересовался. Черный Ник вместе со вторым амбалом вели себя как дома, вспоминали ругательные названия деревень на севере этой страны, куда оба ездили в командировку. Ник сказал, что пока Леонид дружил с Индирой, нашим пацанам находилось чем заняться. Наблюдая, как Ник огромным зазубренным ножом расправляется с манго, Анка могла лишь гадать, какого рода командировки ему выпадали.
Доктор на Ника ругался, запрещал перекармливать ребенка фруктами. А фруктов после заправки появилась полная корзина, и каких фруктов! Не тех, что продавали дома, в поселке. Местные фрукты порой было непросто донести до рта, они сочились и расплывались… Нет, определенно сюда следовало переехать, вот только бы Валю найти…
На земле Анку поджидали новые потрясения. Сначала она, не успев сойти с трапа, завопила, потому что увидела змею. Последствием ее крика стало только то, что все мужчины повалились сверху на Марию, прижав ее к земле и ощетинившись оружием. Черноусый летчик катался от хохота. Змея спокойно дремала на травке.
Вторым сюрпризом стал встречающий автомобиль и мотоциклисты. Похожую машину Анка видела по телику, у Филиппа Киркорова. Сиденья внутри шли по кругу, но Младшая, как ни старалась, снаружи разглядеть почти ничего не сумела. Солнце моментально закатилось. По мириадам расплывающихся в линии огней угадывался колоссальный город, да светила в лицо фара впритирку мчащегося мотоциклиста. Потом мотоциклист проскочил вперед, а движение резко замедлилось. Лимузин застрял в бесконечной очереди машин, телег и совсем маленьких повозок, которые тащили за собой босоногие тощие люди в чалмах. Впереди возникли несколько полицейских с палками и принялись разгонять затор. На секунду один из них склонился к водительскому окошку и произнес несколько певучих фраз, как показалось Младшей, весьма почтительным тоном.
Анка начала догадываться, что Мария, судя по всему, по совместительству — местная принцесса, и поделилась идеей с доктором. Семен Давыдович, не отрываясь от карт, скучно заметил, что у Коллегии имеется здесь кое-какая собственность. Иногда автомобиль рывком тормозил, дважды они застряли в пробке, потому что прямо по курсу отдыхала корова, и шофер выезжал на встречную полосу. Мотоциклисты отчаянно орали на людей, пытались проделать брешь в толпе, но не всегда это им удавалось. Правил движения, судя по всему, здесь не существовало вовсе. Оборванцы перебегали дорогу там, где им хотелось, не обращая внимания на гудки и ругань.
Приглядываясь к неосвещенным домам, жмущимся к разбитой мостовой, Младшая с ужасом обнаружила, что под тряпичными навесами сидят и лежат сотни человеческих фигур. Нищие попрошайки тянули руки, дети ползали среди залежей отбросов, а многие просто спали, свернувшись калачиком. Не обращая внимания на спящих, по хлюпающей грязи катилась мощная волна пешеходов. По сравнению с веселыми деревенскими пейзажами, город предстал перед Анкой приемным покоем огромной инфекционной больницы…
Несмотря на то, что все форточки в машине пассажиры предусмотрительно задраили, Анке казалось, что по ней ползают десятки насекомых. Она поминутно дергалась, стараясь кого-то из них пришлепнуть. Еще больше летучих мерзавцев торпедировали лимузин снаружи. Создавалось ощущение, что машина продвигается не к центру города, а погружается в дебри вонючего болота. Но в какой-то момент трущобы уступили место вполне современным кварталам, даже дышать стало легче. Воздух здесь не походил на испарения от помойного ведра, хотя тучи назойливых ночных москитов все так же штурмовали каждый фонарь…
В состав «кое-какой собственности» входил, как выяснилось, трехэтажный дворец, скорее смахивающий на небольшой поселок. Подземелье, куда вкатился лимузин, напомнило Анке автобазу «скорой помощи», где раньше работал батя. В глубине здания, несмотря на внешнюю воздушность аркад, притаилась настоящая крепость. В каждом из трех лифтов, отделенных стеклом, круглосуточно сменялись охранники. Обычную лестницу Анка так и не нашла, и всякий раз, попадая в лифт и встречая немигающий взгляд человека в белой рубашке, вздрагивала. Ужинать поехали вниз, в увешанную коврами комнату размером со школьный спортзал. И всюду работали кондиционеры, нагнетая морозный и чистый, без запахов гнили воздух. Какое это оказалось счастье вновь ощутить вокруг себя прохладу! Минут двадцать Младшая провела под душем. Из раструба лилась тепленькая водичка, оба крана крутились впустую, а на потолке и стенах расцветала плесень. Наверное, комнатой очень давно не пользовались. Но Анке этот душ показался раем.
В столовой Анку поджидало очередное потрясение. Охрана, очевидно, питалась где-то отдельно, хотя за длинным низким столом уселось бы человек сорок. Из стенных ниш рядами выглядывали позолоченные слоны, с шестью бивнями каждый. В промежутках между слонами сидели одинаковые статуи — толстый улыбающийся азиат с отвислым животом. В дальнем углу, в полумраке имелось нечто вроде инкрустированного золотом киота, в нише которого замерла самая удивительная статуя. Младшая постеснялась подойти поближе, потому что статуя была голая. Женщина, из какого-то черного и блестящего материала, в танцующей позе, с красными кончиками грудей и, самое удивительное, с четырьмя руками. На изогнутых руках поблескивали браслеты, из двух плоских сковородок по бокам от статуи поднимались дымки…
Впервые в жизни Анке кто-то прислуживал. Три женщины, обернутые в яркое, блестящее, с огромными серьгами в ушах, бесшумно и быстро накладывали еду, убирали посуду. Кушать здесь следовало культурно, ножом и вилкой, плюс ко всему напротив тарелки переливались сразу целых три хрустальных бокала различной формы. Младшая смерила расстояние до ближайшего из дюжины графинов, поняла, что не достать. На помощь пришел переодевшийся в тройку, похожий на министра, Шпеер. Оказалось, достаточно приподнять свой бокал, чтобы стоящая сзади женщина его мгновенно наполнила. У Младшей с перепугу так ослабли руки, что решила — вообще не буду пить, еще сломаю что-нибудь!
Мария вышла к ужину в сногсшибательном черном платье с накидкой, скрывающей повязку, попрежнему в длинном парике, только теперь она превратилась в блондинку. Младшая даже не обратила внимания, что за еду перед ней поставили, смотрела во все глаза. Маркус, в белой кружевной сорочке с расклешенными рукавами, поднялся, подвинул даме стул, сам налил из пузатой бутылки вина. Взрослые чокнулись, официантка подожгла в углу на бронзовой подставке какую-то сладкую травку. Анка механически пережевывала тающие во рту куски мяса, или не мяса вовсе… Перед ней стояло множество фарфоровых мисочек с соусами и подливками, с белыми кусочками бамбука и черными грибами, с пряной травой и запеченными тушками диких птиц. Плакал по углам сладкий дым, смеялась Мария, угощая доктора кальяном, играл на гитаре Маркус. Молчаливая прислужница нажала на кнопочку пульта, дальняя стенка раздвинулась, засветился экран телевизора размером с теннисный стол… Вот это житуха! Будто и не было пальбы, не было парня с оторванной ногой, не было драки с милицией…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
