И, как будто всего этого было еще недостаточно, они с Сенпатом по-настоящему любили друг друга. Казалось, между этой парой никогда не пробегают тени. Скавру случалось подавлять в себе ревность к их счастью.
Женщины одна за другой поднимались на борт. Вместе с солдатскими женами шли их дети. Ирэн, подруга Муниция, соскочила на палубу почти так же ловко, как и Неврат, а затем приняла на руки двух своих дочек. Третья дочь Ирэн сидела на руках Хелвис. Девочка была всего на несколько месяцев старше Дости.
Мальрик, конечно же, прыгнул на палубу сам, без посторонней помощи, оступился и с хохотом покатился по доскам, пока не врезался в канатную бухту. Следом за ним прыгнула и Хелвис.
Марк и Неврат бросились к ней, чтобы поддержать ее.
— Очень глупо! — резко сказала Неврат. Ее карие глаза сердито заблестели.
— Не тебе бранить меня из-за такой мелочи, — разозлилась Хелвис. — Уж ты-то делала вещи куда более опасные…
Неврат вздрогнула. Печаль показалась на ее лице.
— Ах, я не стала бы делать этого, если бы Фос подарил мне дитя…
Ее голос прозвучал очень тихо. Внезапно поняв все, Хелвис крепко обняла Неврат.
— Это уж я сплоховал, — заявил Сенпат, нежно целуя жену. В его глазах снова искрилось веселье. — Нам нужно просто почаще заниматься делом, вот и все.
Неврат ткнула его кулачком в ребра. Вскрикнув, он ущипнул ее в ответ.
У доков, наблюдая за погрузкой, остановились Туризин Гавр и его возлюбленная, Комитта Рангаве. Император решил пойти на риск и использовать намдалени Аптранда в сражении против Дракса. Однако это не означало, что Гавра перестала беспокоить верность островитян.
Туризин сверлил глазами каждого наемника, пока тот шел к кораблю, словно выискивая предательство у него в рукаве или под заплаткой на куртке.
Только подойдя к легионерам, Туризин немного расслабился.
— Я должен был послушать тебя, когда ты предупреждал меня насчет Дракса, — сказал он Марку, криво улыбнувшись и покачав головой. — Ну, как дела? Все в порядке?
— Похоже на то, — ответил трибун. Он был доволен тем, что Гавр запомнил его слова, но не сердится. — Разве что немного сумбурно.
— А, перед походом всегда так. — Император ударил себя кулаком по бедру. — Свет Фоса! Как бы мне хотелось возглавить кампанию вместо Зигабена! Это бесконечное ожидание вымотало мне все нервы. Проклятье, я не могу оставить столицу, пока существует опасность, что Княжество высадит солдат у меня за спиной. Хорош я буду, если застряну в провинции, а они в это время объединятся с Томондом и атакуют Видесс… Куда уж хуже.
Два года назад, подумал Марк, Туризин был иным. Тогда он, не раздумывая, бросился бы на врага, едва только тот показался перед ним. Но сейчас Туризин стал куда более осмотрительным.
Видесс — самый большой город Империи, стоящий на пересечении морских и сухопутных путей. Отсюда легко добраться до любого уголка страны. Столица — сердце всей Империи.
Услышав, какие “пустяки” держат Туризина в столице, Комитта Рангаве презрительно фыркнула.
— Послушал бы меня раньше — никому бы и в голову больше не пришло бунтовать. Надо было как следует покарать Ортайяса Сфранцеза. Вот был бы хороший урок остальным! Уж тогда-то проклятый Дракс был бы достаточно запуган, чтобы даже не помышлять о предательстве. Да и Ономагул тоже, если уж на то пошло. Говорила я тебе…
— Заткнись! — рявкнул император. Он был отнюдь не в восторге от того, что вспыльчивая подруга честит его при всей армии.
Глаза Комитты опасно засверкали. Ее тонкое бледное лицо исказилось от гнева, и вся она стала теперь похожа на хищную птицу, готовую броситься с когтями на добычу.
— Не замолчу!.. Не замолчу!.. Не смей говорить со мной таким тоном! Я древнего рода, а если ты не хочешь сочетаться со мной законным браком, то…
“Ну да, — подумал Марк, пораженный ее наглостью, — и поэтому ты задрала юбки перед Виридовиксом… ”
Комитта, казалось, вдруг сама поняла, что заходит слишком далеко. Она быстро вернулась к прежней теме разговора.
— Ты должен был притащить Сфранцеза за волосы на площадь Быка и сжечь его живьем, как он того заслуживал. Я тебе говорила…
Но Туризин был уже сыт по горло. Он наслушался куда больше, чем мог вытерпеть. Когда речь шла о государственных делах, Туризин еще кое-как крепился, но критики своих личных решений не выносил.
— Тебя, тебя надо было притащить за волосы и исполосовать твою задницу, как только ты открыла пасть и в первый раз завела свое “говорила я тебе”!.. — заревел император. — Вот чего мне не хватало для счастья!..
— Ты, грязный хам, ночной горшок!.. — завизжала Комитта.
Император и его возлюбленная стояли под теплым дождем и на глазах всей армии увлеченно поливали друг друга грязью.
Моряки и солдаты слушали — сперва в ужасе, затем с возрастающим восхищением. Рядом с Марком стоял седобородый моряк, ветеран соленейших перебранок — надо думать, лет тридцать он беспорочно провел в подобных словесных упражнениях. Моряк ухмылялся и кивал, словно пытался запомнить самые сочные выражения из употребляемых императором.
— Уф-ф! — выдохнул Сенпат Свиодо, когда Гавр, сжав кулаки, повернулся на каблуках и зашагал прочь. — Какое счастье, что эта дама разделяет с ним ложе. Ведь в противном случае ей пришлось бы ответить по закону за оскорбление Величества.
— Она в любом случае должна ответить за это, — сказала Хелвис. Она разделяла твердое убеждение видессиан в святости императорского достоинства. — Я просто представить себе не могу, почему он вообще ее терпит.
Однако Скавр и раньше наблюдал, как Туризин ругается со своей любовницей. Постепенно трибун пришел к определенным выводам.
— Комитта для Туризина — как шлюз. Когда ему нужно излить дурное настроение — она тут как тут.
— Но она здорово умеет до него докопаться. Когда-нибудь он лопнет от злости.
— Может быть, — сказал Марк. — Но не будь Комитты, он давно бы умер от апоплексического удара.
Гай Филипп закатил глаза.
— Если только Комитта не доведет его до этого раньше.
— И тогда она заявит, что он помер ей назло, — заключил Сенпат Свиодо. Услышав, как втянули сходни, он удивленно обернулся. Матросы, обнаженные до пояса, стояли у вант, поливаемые дождем. — Эй, ребята! Мы что, действительно сейчас поплывем на этой лохани?
— Почему же нет? Всего и дел, что переплыть Бычий Брод, а ветер совсем неплохой, — отозвался Марк. Он любил море не больше, чем любой из римлян, но рядом с васпураканином, родина которого не имела выхода к морю, чувствовал себя просто эдаким старым морским волком. Решив похвастаться своими познаниями, Скавр добавил: — Говорят, влажные паруса лучше держат ветер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
