Камилла вспыхнула до корней волос, когда Хантер протянул ей руку и помог подняться на ноги.
– А ты часто приходишь сюда купаться, Кам? Я как-то не думал, что женщины вообще умеют плавать.
– Мы действительно иногда купаемся здесь с подругой. Но я еще ни разу… Сама не понимаю, что мне взбрело в голову…
Он усмехнулся.
– Да не волнуйся ты так, я никому не скажу. Вода и вправду выглядит очень заманчиво, а жара сегодня – сущее пекло. Я бы и сам не прочь окунуться.
Камилла заметила, что рубашка у него прилипла к груди, а лицо блестит от пота.
– Мне пора возвращаться в дом, Хантер, – быстро сказала она и попятилась от него. – Отец меня хватится.
– Не уходи! Давай немного поговорим, Веснушка. Мы же так давно не виделись. Если не ошибаюсь, ты целый год провела в Саванне?
Камилла разочарованно вздохнула. Оказывается, он даже не знал, что она была не в Саванне, а в Новом Орлеане, и не год, а целых два! А Хантер тем временем как ни в чем не бывало уселся, опершись спиной о ствол мескитового дерева, и похлопал по траве, приглашая ее присесть рядом.
Боже, как она была юна и наивна тогда! Камилла оглядела комнату отеля, погруженную в темноту. Ей казалось, что призраки прошлого прячутся во всех углах. Если бы она в тот день убежала, если бы не позволила Хантеру затянуть ее в роковой круг своих чар… Вся ее жизнь могла сложиться иначе!
– Если бы… если бы… – безнадежно твердила она.
Камилла закрыла глаза и опять перенеслась в прошлое. Ей вспомнилось, как она, едва дыша от волнения, села на траву рядом с Хантером.
– А ты немногословна, Веснушечка. Должен сказать, мне это нравится в женщинах.
Она встретила его властно притягивающий взгляд и поспешно отвернулась. Нельзя было допустить, чтобы он догадался, как страшно она напугана силой своих собственных чувств к нему!
– Папа тоже говорит, что я замкнутая. Наверное, это потому, что я единственный ребенок в семье.
– Скорее всего. Вот моя сестра Мэгги – страшная болтушка. Когда она начинает меня пилить, мне тоже иногда хочется стать единственным ребенком в семье, – заметил он с улыбкой.
– А где теперь Мэгги? – спросила Камилла, ухватившись за возможность переменить тему.
– Мэгги вышла замуж и уехала в Бостон. Говорят, кружится там в вихре светских удовольствий.
Камилла вспомнила красавицу-сестру Хантера. Мэгги идеально воплощала в себе всеобщее представление о том, какой должна быть настоящая леди. Она обладала грацией, очарованием и умела безупречно держать себя.
– Она уехала навсегда или собирается вернуться в Сан-Рафаэль, Хантер?
– Нет, вряд ли. Мэгги никогда не нравилась здешняя жизнь.
Камилла перевела взгляд на мутные воды реки.
– А я люблю эти места. Особенно – Рио-Эскондида. И всегда прихожу сюда одна, в крайнем случае – с моей подругой Джанет.
– Ты меня прогоняешь, Веснушка?
– Но ведь я не звала тебя, Хантер.
Камилла сама не понимала, как ее угораздило ляпнуть такое. Возможно, ею двигало бессознательное желание спастись от гибели.
Увидев, что она покраснела, Хантер звучно рассмеялся.
– Можешь не щадить мои чувства, Кам. Говори прямо все, что думаешь.
Девушка взглянула ему в глаза.
– Я не хотела показаться невежливой, Хантер… Просто ты появился так внезапно.
Хантер протянул руку и приподнял ей подбородок.
– Ты смутилась, потому что я увидел тебя голой, русалочка?
Камилла закрыла глаза, боясь выдать чувства, которые он в ней пробуждал, и услыхала, как Хантер присвистнул сквозь зубы.
– Ого, да ты, оказывается, стала совсем взрослой, Веснушка! Как же я это прохлопал?
Камилла вдруг почувствовала, что его рука скользит у нее по затылку. Хантер подхватил прядь черных как смоль волос и намотал их себе на палец.
– Я еще помню то время, когда ты заплетала косы розовыми ленточками.
Камилла вскочила на ноги. Колени у нее дрожали. Внезапно до нее с необычайной остротой дошло, что они с Хантером совершенно одни на берегу.
– Мне пора идти! – воскликнула она почти с отчаянием и принялась лихорадочно запихивать свои вещи в корзинку для пикника.
Хантер тоже поднялся на ноги и повернул ее лицом к себе.
– Мне почему-то кажется, что ты меня не слишком жалуешь, Веснушка. А я-то думал, что мы с тобой всегда были друзьями.
– Я тебя не очень хорошо знаю, Хантер…
– Ну вот еще! Ты меня знаешь всю жизнь, Камилла. Я прекрасно помню тот день, когда ты появилась на свет. Я был в Валье дель Корасон вместе с матерью, когда ты издала свой первый крик. А потом ты немного подросла и стала самым очаровательным ребенком на свете.
Камилла попыталась скрыть разочарование. Значит, Хантер по-прежнему считает ее ребенком…
– Мне пора идти, – повторила она.
– У меня складывается впечатление, что ты уходишь из-за меня.
– Вовсе нет, Хантер. Просто я…
– В таком случае останься и поговори со мной еще хоть немного. Ты ведь не хочешь показаться невежливой?
Не успела она возразить, как Хантер отнял у нее корзинку и поставил на землю.
– Не бойся, я не кусаюсь.
С этими словами он растянулся на траве, а Камилле ничего не оставалось, как присесть рядом.
Хантер заложил руки за голову и окинул ее пристальным взглядом.
– Сколько тебе лет, Камилла?
– Пятнадцать.
– Пятнадцать… Не так уж много. На вид ты старше.
Камилла знала, что выглядит старше своих лет. Во всяком случае, многие молодые люди усиленно ухаживали за нею, пока она жила у тети в Новом Орлеане. Интересно, считает ли ее Хантер хорошенькой?
– Что ты собираешься делать в жизни, Камилла?
– Не знаю… Я как-то еще не задумывалась о будущем.
– Разве не все молодые леди мечтают о замужестве и о семье?
Она глубоко вздохнула.
– Только не я. А ты останешься на отцовском ранчо, Хантер?
У Кингстонов был огромный дом на окраине Сан-Рафаэля; Камилла знала, что отец и мать Хантера предпочитают жить в городе.
– Да, мне нравится жить на ранчо. В глубине души я простой ковбой. – Он сорвал травинку и стал жевать ее кончик. – А у тебя уже есть постоянный кавалер, Камилла? Знаешь, за последние годы ты стала настоящей красавицей.
Камилла вспыхнула и уставилась на ветку мескитового дерева у себя над головой, увешанную желтыми, уже спелыми бобами.
– Постоянного нет, – пробормотала она непослушными губами, чувствуя себя на седьмом небе оттого, что он находит ее красивой.
Хантер внезапно сел и, положив ей руку на затылок, повернул лицом к себе.
– Да, ни одной веснушки не осталось… – протянул он. – Ты хоть понимаешь, насколько ты хороша?
Камилла покачала головой, не в силах вымолвить ни слова, и замерла, совершенно завороженная его взглядом.
