Хуа еще мерцала радужной пленкой. Эмма раскрыла небольшую щелку и увидела прямую удаляющуюся спину Адама, укрытую длинными черными волосами. Он повернул голову, и она тихонько вернула дверь на место, не желая расстроить заклинателя излишним любопытством.
В домике было необычайно тихо. Эмма в первый раз осталась одна со времени появления в новом мире. Она поспешила в спальню, рухнула на пуховик и сделала то, что давно хотела — разрыдалась вволю.
8.1
Раньше Эмма убивалась на двух работах, не имея ни минуты роздыха. Утром лекции, затем время на диссертацию и вычисления. Потом Эмма прибегала в тесную комнату, забирала водительские права Анни Ванг и садилась в общую машину. Все соседки по комнате пользовались одними правами, чтобы подзаработать на развозке туристов. Внешность Эмме досталась от родившейся в Корее бабушки, на фоне соседок по комнате, она сильно выделялась лишь ростом. Поначалу ей было страшно водить в сердце Манхеттена, она боялась задавить сломя голову мчащихся пешеходов и загреметь в тюрьму, но со временем приспособилась. Или ей частельно звонила Мартина, и Эмма выходила вместо нее уборщицей в богатых домах, где роскошное убранство плохо сочеталась с ужасным состоянием уборных. Ночная смена официанткой, отвечающей улыбкой на грубость. Каждый месяц она отсылала родителям перевод по почте, который уходил целиком на медицинские нужды матери. В последние три года Эмма спала не более четырех часов в сутки. Для чего все это было? Зачем она жилы рвала что-то кому то доказать? В одно мгновение у нее выбили почву из под ног. Жизнь рассыпалась, как карточный домик.
У Адама под крылом, Эмма чувствовала себя драгоценной и бесполезной принцессой. Заклинатель следил, чтобы она гуляла свежем воздухе, развлекала себя освоением магии, и старался быть невероятно нежным. Она не привыкла к жизни без смысла, а если нельзя вернуться назад, нельзя еще раз увидеть родителей, то ради чего вставать по утрам?
Она не разрешила себе раскисать. Утерла слезы, приказала судорожному дыхание успокоиться, затем заставила себя поработать в аккуратном лечебном цветнике. Кроме знакомой мяты, тут росло огромное количество пахучих трав. Каждую надо было осмотреть на вредителей, полить точно отмеренным количеством воды с пятью каплями Хуа на ведро.
Эмма захватила с собой корзинку с пустыми горшочками, отворила калитку и направилась по знакомому маршруту. Адам брал ее с собой каждое утро на сбор Хуа, поэтому Эмма шагала уверенно, подставляя лицо солнцу. Первая остановка ждала подле жертвенного камня.
За прошедшие пару недель Адам стер кровавые подтеки и расколол прямоугольную глыбу. Заклинатель тщательно уничтожил следы ритуала и любые источники, по которым его можно было бы восстановить. Главным свидетелем и слабым звеном была Эмма. По словам Адама в ней все было пропитано чуждостью. Слишком резкие движения, слишком прямой взгляд, лишенная вежливости речь. Будь она девушкой До, ей бы все сошло с рук, но появление Лунны привлечет внимание многих глаз. Неизбежно возникнут вопросы, на которые лучше не искать ответа.
Эмма наклонилась к траве, пышно растущей у подножья камня. Осторожно раздвинула зеленые стебельки и протянула руку, позволив круглой радужной сфере перетечь с влажной земли в раскрытую ладонь. Осторожно поднесла горшок и проследила за тем, как круглая капля затекла в широкое горлышко. Не дыша, закрыла пробкой, завернутой в промасленную бумагу.
Лоб покрылся испариной, Эмма без сил присела на алтарь. До выносливости Адама в магии ей еще расти и расти.
Усмехнувшись, Эмма принялась выглядывать в траве созревшие сферы. Заклинатель ни за что не позволил бы Эмме переутомиться. Он окружил ее столь плотным коконом заботы, подгоняемый чувством глубокой вины, что она не поднимала ничего тяжелее яблока. Оказывается, и в собирании Хуа Адам взял основные усилия на себя.
Он попросил ее наполнять не больше одного горшочка в день. Зная характер заклинателя, Эмма положила в корзину пять. Будет отличным результатом осилить хоть три.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
8.2
Из Хуа можно сотворить все, что угодно, но количество студня должно примерно равняться желаемому предмету. Лишь одаренные могли собирать Хуа, а их с каждым поколением рождалось все меньше, что вело к недостатку магической субстанции.
Раньше магистры ступени Адама не утруждали себя действием, требующим лишь жизненных сил, без толики мастерства. Сегодня же, лишь Луннам позволено прохлаждаться в неге и лени.
Призвав Эмму, Адам потратил Хуа не только на колдовство, но и на ее обучение, поэтому Эмма хотела помочь ему с долгом.
Вернувшись в домик, Эмма долго лежала на полу без сил, разглядывая связки душистых трав на потолке. Потом она поднялась, растерла чернила высшего качества пронзительно черного цвета, и, высунув кончик языка, старательно вывела надписи на каждой пробке. Перемещение души позволило понимать знаки, а вот письмо давалось с трудом.
В хижине воцарились сумерки. Эмма подошла к каждому светильнику, сосредоточившись, отрегулировала свечение до теплого желтого, как дома из под оранжевого абажура. Заклинатели предпочитали зажигать Хуа усилием Ши, для простых людей в светильниках устанавливали специальный шнурок.
Эмма села за стол и принялась выводить кисточкой на плотной бумаге буквы нового алфавита. Почерк считался важнейшим признаком образованности, но символы, выходящие из под руки Эммы были далекими от изящества. Кроме того, предплечья дрожали от напряжения и линии ложились неровным столбиком. Ничего, ей следовало привыкнуть к тому, что в новом мире все будет получаться отвратительно. Если она желает стать больше, чем бесполезной куклой, Эмме следует сжать зубы и терпеть.
Наконец, десятая попытка показалась Эмме наименее ужасной. Она расправила скатерть, напряглась для мысленного приказа перемещения еды. На золотистой ткани появились красиво расставленные дымящиеся плошки. На ужин традиционно подавали прозрачный суп с розоватыми овощами, мелко нарезанное мясо, приправленное жгучим перцем, квашенные овощи и плитка прессованной сладкой пасты. Последняя была обернута в записку, завязанную красной лентой.
Адам писал о том, что в имении его золовки все благополучно. Вернее рассказывал он совсем мало, больше задавал вопросы о самочувствии Эммы и напоминал не переутомляться.
Эмма аккуратно сложила записку, поднесла к лицу, позволив себе на мгновение насладиться запахом кедра, оставшимся на бумаге. Мимолетно коснулась губами чернил, написанных его рукой…
Подавив порыв, Эмма напомнила себе, что по вине заклинателя она оказалось в вынужденном бездействии, в то время, когда родным нужна ее помощь. Если бы только Эмма могла выбирать…
О чем говорить? Будь она властной над собственной судьбой, ее бы не было ни подле заклинателя, ни в чужом мире.
8.3
Следует признаться, что измученная круговоротом несчастий, когда звонки маме оборачивались мучением, на руках зудела покрасневшая от химии кожа, а душа ныла от унижений, Эмма бывало мечтала именно о такой уютной жизни, озаренной любовью красивого мужчины, в маленьком доме, окруженном зеленью. Поэтому ее душа стремилась убежать вслед за зовом. Ей некого винить кроме себя самой.
Поэтому Эмма аккуратно сложила свое послание, оставила посреди скатерти, приказала той перенестись обратно. До глубокой ночи она вчитывалась в справочник небесных светил, содрогаясь от собственной несостоятельности.
Она еще не знала, какой станет ее жизнь в новом мире, но что-то подсказывало Эмме, что спокойный период долго не продлится. Ей следует быть готовой к любым неприятностям.
Вариации совпадения гороскопов, унылые как зубная боль, навевали сонливость, но в этом мире верили в то, что звезды напрямую влияют на человеческую судьбу. Даже Адам для призыва Эмма долго поджидал благополучного момента, когда созвездия откроют портал. Он так же спросил точную дату рождения Эммы и тщательно высчитывал что-то, сверяясь с пожелтевшими страницами, перевитыми черным шнурком. В итоге он преподнес для нее личностный гороскоп, к которому Эмма отнеслась довольно скептически.
