для меня прошла в бодрствовании, я не отходила от пастели Павле, с которым мне нужно было расстаться утром. Когда он проснулся, завтрак уже лежал на столе, я хотела сделать все возможное для него. В момент, когда мы понимаем, что потеря близка, начинаем тщательно делать все, что ранее не было столь значимым для нас. Кто-то готовит завтрак еще до пробуждения человека, кому он предназначен. Кто-то накрывает самым мягким одеялом, кто-то не отходит от постели и хочет поухаживать подольше, всего этого мы не делали раньше, или делали, но не с такой лаской и порывом.
Облачив своего сына в самую лучшую его рубашку и брючки горчичного цвета я напоследок прижала его к груди и расцеловала. Выходя из двери он сказал мне:
– Анна обещала, но не пришла… – и он заплакал.
Я не успела его утешить, так поспешно увели от меня моего сына люди в черных масках. Я смотрела в окно, как Павле посадили в машину и она унеслась на главную площадь в руки самой смерти. С этого момента, время начало стремительно лететь, словно не хотело дать мне насладиться осознанием того, что мой сын все ещё жив. Ждать или действовать? У меня было два пути, возложить все на плечи Анны и молча сидеть дома или же пойти на площадь и быть рядом с сыном. Я выбрала второе. Вопреки себе и своему новому характеру.
На площади во всю мощь играла музыка, вокруг все было украшено шарами и лентами, а пушки с конфетти стояли в боевой готовности. В последнюю секунду, вместе с выстрелом в именинников, стреляет и пушка, разбрасывая повсюду эти цветные бумажные кружочки. Павле особенно любил этот момент, он говорил, что похоже, будто бы, миллион звездочек решили упасть с неба.
На виновников торжества надели праздничные колпаки, и поочередно выстроили в несколько рядов. Я заметила маленького Павле среди сотни людей разного возраста, роста и телосложения. Тут были и старики, и совсем юные, и зрелые и даже младенцы. Павле улыбался. Гиверы стали подходить к своим именинникам, неся подарочную коробку в руках.
Прежде, чем людям вручат подарок, должна быть произнесена речь одного из НИХ. Я была уверена, что Анна там, наверху, она не могла подвести.
Внезапно, большие экраны, установленные по всему периметру площади, зажглись. ЕГО голос прозвучал отчетливо для каждого. Я боялась того, что ОН скажет. ОН был напряжен, очень напряжен, это читалась по глазам. ОН заговорил:
– Прежде всего, хочу поприветствовать каждого из вас. Сегодня особенный день, для вас, для нас, для всех, – Он замолчал, я заметила как его взгляд, полный злобы и ненависти, упал на кого-то вне камеры. Он замешкался и замолчал. Если другим было непонятно такое поведение, то я прекрасно знала, что там происходит – решает говорить людям правду или продолжить свою игру. Я молилась об одном – пусть его сердце не окажется настолько жестоким. Он ухмыльнулся в камеру, словно бросая вызов и бодро продолжил, – Мы чтим и уважаем традиции наших предков и никогда не будем относиться к ним пренебрежительно. Каждый такой день – это целая история. Те, кто сейчас ждет своего часа на этой площади – счастливые люди… – Нет, нет, нет! Только не это! Остановись, прошу! Я кричала это в своих мыслях. Они убьют Павле, так как убили Важу много лет назад, ничего не вышло, – Вы заслужили нахождение здесь. Лотерея выбрала именно вас, значит вы те люди, которые достигли верха непогрешимости. Итак, начинаем отсчет.
Анна
Когда Павле рассказывал о супер героях, я всегда хотела стать одной из них. Но, товарищи, природа порою просто не позволяет тебе стать частью геройского мира. Ты жалкий трус, слабак, недотыка и тебе не тягаться с грубостью и жестокостью мира. Именно так и можно было меня описать. Я, даже имея козыри в руках, не смогла противостоять этому человеку. Он, в очередной раз, посмеялся надо мной, поигрался, как с марионеткой. Амиран, услышав последние его слова, оторвался от гаджетов, с которыми они с Цирой все еще не разобрались, и накинулся на меня с криками.
– Что за черт?! Почему ты позволила ему сказать это?
В ответ мне оставалось лишь молчать, оправданий у меня не было. Я могла выстрелить ЕМУ в ногу, руку, да куда угодно, но я позволила ЕМУ, даже без оружия, управлять моим разумом. Тем временем, агрессия Амирана по отношению ко мне не утихала.
– Какого черта, Анна?! Твой маленький брат сейчас там, ты этого хочешь? Его смерти? Почему ты не остановила его?
Секунды тикали на всех экранах, а толпа произносила мелькающие цифры вслух.
– Как остановить эту чертову трансляцию? Цира, выруби это! – Амиран вопил и негодовал. Но оставалось слишком мало времени…
А я сидела где-то в углу этого огромного зала, абсолютно немощная, понимая, что я обрекла брата на смерть. Сама.
Мама
Мирное тиканье секунд вовсе не внушало спокойствия, толпа вопила. Шесть… Пять… Мысли мешались, только не в этот раз, не в этот раз… Четыре… Больше я не позволю… Три… Просто иди вперёд… Два… Быстрее иди вперёд, беги же… Один… Выстрел.
Никогда не думала, что в этот момент тебе становится так тепло и постепенно так холодно. Ноги леденели, в глазах все мутнело, вокруг была суматоха, люди кричали и разбегались по площади. Павле заливался слезами и маленькими ручонками ударял меня в грудь, крича, что я «лишила его подарка», но боли я уже не чувствовала. Я старалась произнести слова, но из меня выходили лишь какие-то сдавленные звуки. Он не понимал меня. Силы все отходили, сознание покидало меня. Полузакрытыми глазами я увидела силуэт, может это была Анна? Этого я уже не знаю. Я сказала сыну, что люблю его. Дальше – темнота.
Анна
Мы опоздали, время истекло. Но ребята продолжали пробовать включить видеозаписи. До меня доносились обрывки разговора, но мне было уже совершенно все равно…
– Видео не получится включить, система не принимает никаких других устройств. Сделать это может только программист, у меня нет таких навыков, – Цира была на взводе.
– Черт побери! Что мы наделали! – взревел Амиран, хватаясь за голову.
– Ребята, взгляните-ка в окно! – окликнул нас Ника.
Все немедленно подбежали к окну, лишь я осталась сидеть в углу.
– Анна… – прошептал Амиран, – Посмотри…
За окном творилось невероятное, люди разбегались по сторонам, разбрасывая колпаки по дороге. Солдаты пытались их догнать,
