же, он не мог стать консулом. Ему не дозволялось даже прийти за город на Марсово поле, чтобы там проголосовать. Но плебеев было много, и, в отличие от кротких индийцев, эти люди, не менее волевые и суровые, чем патриции, не желали мириться с таким положением. Плебеи много раз угрожали, что, если с ними не начнут лучше обращаться и не выделят им часть завоеванных пастбищ и полей, которые патриции присваивали себе, они уйдут из города. Целый век длилась суровая борьба, пока наконец плебеи не добились для себя таких же прав в Римском государстве, как и патриции. Один из двух консулов стал избираться из плебеев, а другой – из патрициев. По справедливости. Конец долгой и запутанной борьбы патрициев и плебеев пришелся как раз на время правления Александра Великого.
Читая об истории этой борьбы, ты можешь представить себе, какими людьми были римляне. Они не так быстро соображали и придумывали новое, как афиняне. Они не умели так же радоваться красивым вещам, постройкам, статуям и песням, а размышления о мире и жизни не казались им чем-то важным. Но если они что-то решали, то обязательно добивались своего. Даже если для этого требовалось 200 лет. Они были правильными, привыкшими к земле крестьянами, а не шустрыми мореплавателями, как афиняне. Римлян интересовали их владения, стада и земли. И мир они тоже не сразу освоили, потому что не создавали никаких колоний. Они любили свою родную землю и свой город. Его они хотели сделать сильным, ради него были готовы на все. Ради города они сражались и умирали. Кроме родной земли, для них имело значение только одно: их право. Не справедливость, с точки зрения которой все люди равны, а право как закон. Который записан. Их законы были написаны на двенадцати бронзовых таблицах, выставленных на рыночной площади. В них емко и строго сообщалось, как нужно себя вести. Безо всяких исключений. Без жалости и пощады. Потому что таковы были законы их древней родины. И уже поэтому они считались правильными.
Есть много прекрасных древних историй о том, как римляне любили свою родину и исполняли свои законы. Это истории об отцах, которые, будучи судьями, приговаривали своих сыновей к смерти, не пролив при этом ни единой слезы, потому что так полагалось по закону, о героях, в бою или в плену без колебания жертвовавших собой ради сограждан. Не обязательно верить каждому слову в этих историях, но они показывают, что римляне больше всего ценили в человеке: его твердость и строгость к себе и к другим, когда речь шла о праве или о родине. Никакая беда не могла испугать римлян. Они не сдались, когда в 390 году до Рождества Христова их город захватили и сожгли пришедшие с севера народы – галлы. Они отстроили Рим заново, вновь укрепили его и продолжили подчинять себе соседние города.
Во времена Александра Великого им уже было недостаточно вести маленькие войны против маленьких городов. Они решили захватить весь полуостров. Но это произошло не в результате одного победоносного похода, как у Александра, а гораздо медленнее. Шаг за шагом, город за городом, область за областью. Римлянам помогали в этом их главные качества – упорство и непреклонность. Обычно все происходило так: Рим стал могучим городом, и поэтому другие италийские города заключали с ним союзы. Римлянам очень нравились такие союзы. Но если у их союзников по какому-то вопросу было собственное мнение и они не слушались римлян, то начиналась война. Римские отряды, которые назывались легионами, обычно побеждали. Однажды один город на юге Италии позвал на помощь против римлян греческого царя и полководца Пирра. Тот пришел с боевыми слонами, управлять которыми греки научились у жителей Индии. С их помощью он разбил римские легионы. Но при этом погибло столько его солдат, что он сказал: «Еще одна такая победа – и мы пропали». Поэтому сегодня мы говорим «пиррова победа», когда она требует слишком больших жертв.
Пирр вскоре ушел, и римляне все-таки подчинили себе юг Италии. Но и этого им было мало. Теперь они хотели покорить остров Сицилию, где была очень плодородная земля. Там находились богатые греческие колонии, а поля приносили прекрасные урожаи. Но Сицилия в это время принадлежала уже не грекам, а финикийцам.
Ты помнишь, что финикийцы еще раньше греков стали повсюду создавать торговые города и колонии – больше всего в Испании и в Северной Африке. Один такой финикийский город на севере Африки назывался Карфаген, он был расположен как раз напротив Сицилии. Карфаген был самым богатым и могущественным городом в той части мира. Там жили финикийцы, но в Риме их называли пунийцами. Их корабли перевозили по морю товары между всеми странами. И поскольку они жили рядом с Сицилией, то брали там зерно.
Поэтому карфагеняне стали первыми серьезными противниками римлян. И очень опасными противниками. В отличие от римлян, они обычно не сражались сами, так как у них было достаточно денег, чтобы нанять иностранных солдат. Когда на Сицилии началась война, они сначала побеждали, прежде всего потому, что римляне не привыкли сражаться на море и у них не было кораблей. Они и строить корабли совсем не умели. Но однажды карфагенский корабль потерпел крушение рядом с берегами Италии. Римляне взяли его за образец и очень быстро, за два месяца, построили много таких же. И их молодой флот победил карфагенян, которым пришлось отдать Сицилию. Это произошло в 241 году до нашей эры.
Карфагенская медаль с боевым слоном[63]
Но борьба между двумя городами только начиналась. Карфагеняне решили: раз у нас отняли Сицилию, мы завоюем Испанию. Там жили не римляне, а только дикие племена. Но и этого римляне не хотели им позволить. Войсками Карфагена в Испании командовал полководец, чей сын Ганнибал был великим человеком. Он вырос среди солдат и умел воевать, как никто другой. Он привык переносить голод и холод, жару и жажду, идти вперед днем и ночью. Он был мужественным и умел отдавать приказы, он был хитрым и умел обмануть врага, а мог быть невероятно стойким, когда хотел врага сломить. Он действовал не как обычный головорез, а как человек, умевший вести войну, словно прекрасную партию в шахматы.
Сципион[64]
И прежде всего он был хорошим гражданином Карфагена. Он ненавидел римлян, которые хотели подчинить его родной город. И когда римляне стали проникать и в Испанию тоже, он решил, что это уже
