и заговорил:
— Не хочешь поболтать?
— Нет. — тут же отрезал Эйден.
— Разве тебе не скучно работать молча? — неизменный ответ не заставил себя долго ждать, — Нет.
— Не ври, — Николай подошёл ближе, наблюдая за работой, — тебе явно не хватает общения.
— Не с тобой, — Канфилд ненадолго остановился и достал из маленькой коробочки щепотку порошка, который высыпал в общую миску, куда нарезал корень, — убирайся, если не хочешь мне помочь.
— А какого рода помощь тебе нужна?
— Достругай, — Эйден кинул нож Николаю и отошёл к шкафчикам, доставая разноцветные склянки, разной формы и размера, — взамен ты получишь общение со мной.
— Хитрая ты задница, — с усмешкой сказал Николай, принимаясь за работу.
Когда странная смесь была готова, Николай помог лекарю убрать все ингредиенты по местам:
— А зачем ты так заморачиваешься, если можно просто окунуть руку в нашу волшебную воду?
— Внешний слой кожи сильно пострадал, — Эйден, немного погодя, добавил в смесь последний ингредиент, являвшийся кровью Мицуки, — так что подобное восстановление сделает только хуже. Его кожа будет изуродована. Я хочу сгладить последствия, пока у меня есть такая возможность.
Пусть создание специальной плёнки в разы сложнее — Канфилда это не волновало. Он всегда выкладывался на полную, когда дело касалось здоровья его пациентов.
— Потратить два часа на то, чтобы просто ручка Мицуки не была такая уродливая, это, конечно, сильно, — хмыкнул Николай.
— Считай, что я просто хороший врач, — Эйден напоследок перемешал жидкость, которая постепенно видоизменялась, становясь более плотной.
— С этим никто не спорит, ты лучший, — Демин хитро ухмыльнулся, видя, как румянец пал на щёки лекаря, — да.
Наложив плёнку на травмированную руку, Канфилд с осторожностью распределил её по руке, чтобы нигде не образовалось складок. Он делал это так искусно, что Николаю оставалось только наблюдать издалека за его мастерством.
— Давно ты этот способ открыл? — спросил мужчина, как только Эйден закончил.
— Мастер поделился со мной этим знанием ещё в начале моего пути, — лекарь выпрямился и снял перчатки, — ну вот и всё. Я принесу ему сменную одежду. Недавно как раз двоих жнецов освободили.
— Иди-иди, я за ним прослежу, — тон жнеца приобрёл игривые нотки, что не понравилось Канфилду, — чтоб никакого разврата в этих стенах.
— Да я же немного, — тотчас Николая окружили острые предметы, от топора до тонких иголок.
— Повтори, — мрачно сказал Эйден.
— Я живое воплощение невинности.
— Так-то.
Мицуки обнаружил себя в кровати. Его руки, как и голова, сплошь перевязаны бинтами, а сам он в белой футболке. Эти мутные воспоминания почему-то проигрывались в больной голове с немыслимой ясностью.
— Меня кое-что беспокоит, — эхом раздавшийся голос Эйдена заставил юношу поднять голову, — Что?
— Когда господин разбил тебе голову, он сам принёс тело сюда, чтобы я зашил рану, — несколько обеспокоенный Канфилд присел рядом, — странно, что после смерти ты не попал в кокон, как остальные. После операции мне пришлось самостоятельно тебя туда заталкивать.
— Это получается, что если я в следующий раз умру, то моё тело так и останется лежать в месте, где это случилось? — Мицуки крепко сжал край одеяла.
— Да, кто-то будет должен принести тебя в Комнату Рождения, — кивнул старший, — а если никого рядом не будет, то ты не воскреснешь. Так что, либо заводи друзей, либо не умирай. А я попытаюсь выяснить, почему Сердце тебя не принимает.
— Погоди, разве это не у всех сломанных? — поразился Хиросэ.
— Нет, — с этим холодным словом настало неприятное пробуждение.
Холод пробрал всё тело, заставляя его мелко содрогнуться. Голова раскалывалась. Хорошо хоть знатно потрёпанное в драке лицо больше не болело. Эйден обработал все ранки целительной водой.
Когда звон в ушах сошёл на нет, голос Николая окончательно привёл Мицуки в сознание:
— Коллин тебе всё написывал и спрашивал, почему видит в ленте видео с твоим избиением.
— Я не просил спасать меня, — это сорвалось с уст Хиросэ быстрее, чем он успел осмыслить сказанное.
— Но, тем не менее, ты ждал помощи.
— Чего ты хочешь взамен? — бесцветно спросил Мицуки, глядя в потолок, — Ты же ради какой-то награды мне помог?
— А вариант с бескорыстным спасением не рассматривается? — жнец поднялся со стула, сверкнув зеленоватыми глазами, — Если ты так сильно хочешь мне оплатить, то… Когда я загадаю желание, не важно какое, ты исполнишь его.
— Я уже знаю, что у тебя на уме, похотливое животное, — подумал Хиросэ, провожая мужчину взглядом, пока тот не скрылся.
Мицуки пару минут лежал тихо и неподвижно. Подозрительный липкий холод пронзил его кисть. Юноша цыкнул, приподнимаясь. Усталый взгляд пал на руку. Хиросэ опешил, разглядывая слой, покрывающий изуродованную кожу.
В голову ударили слова загадочного черноволосого парня. Он определённо знал гораздо больше. И эти знания были необходимы жнецу, чтобы больше не наступать на грабли.
От раздумий его отвлекла скрипнувшая дверь и громкие приближающиеся шаги. Мицуки лениво повернулся и, увидев Коллина, потупил взгляд, решив сразу приступить к разговору:
— Николай меня спас.
— Что? — глаза старшего расширились от изумления, — Он говорил, что ты ему будешь что-то должен? Предлагал непристойные вещи?
— …Нет, — немного подумав, Мицуки принял решение не втягивать в это собеседника.
— А… Кхм… — жнец провёл ладонью в области своего живота, поглядывая на ученика, — Здесь… Не болит? Или внизу…
Хиросэ покачал головой и тогда Коллин облегчённо выдохнул:
— Замечательно. Я заскочил буквально на пару минут, чтобы проверить, как ты.
— Понимаю, — юноша кивнул. Его щёки на мгновение погорячели, но так же быстро и остыли, как только блондин ушёл.
— Что-то вы быстро, — Эйден поставил коробку с одеждой на тумбочку у кровати, — даже слишком быстро.
— Что это за хрень? — Мицуки указал на свою руку, как только заметил лекаря.
— Лучше не трогай её, если не хочешь, чтобы она стала ещё страшнее, — предупредил мужчина, что заставило жнеца мигом опустить конечность, — и так… В коробке твои новые вещи. Переоденешься, как слой высохнет.
— Угу… — Хиросэ слегка поджал губы и, как только лекарь собрался уходить, парень заговорил, — Эйден, ты считаешь меня мусором?
— Нет, — ему даже не понадобилось коротких пауз для ответа, — если господин выбрал тебя, значит, ты здесь нужен.
Слова Канфилда послужили приятным облегчением, благодаря которому Мицуки ненадолго успокоился и снова погрузился в сон, как только лекарь его покинул.
С того момента прошло около пяти дней. Они пролетели так быстро, что Хиросэ даже не успел это подметить. Пару раз к нему захаживал Николай. Он снисходительно уведомил о том, что Семён к нему больше не приблизится, а так же напомнил о желании.
На шестой день Мицуки отправился в свою комнату, куда особо не хотел возвращаться. Теперь она вызывала у него плохие ассоциации.
— О,
