Есть две причины, по которым Пирт не стоит противопоставлять свои аргументы аргументам Жаффе. Одна из них: ничто не свидетельствует о том, что гомогенизация и демогенизация исключают друг друга или что они должны производиться по очереди. Соответственно, нет никакой нужды в «регомогенизации» авторов в области истории экономической теории. Гомогенизация и дегомогенизация отражают разные точки зрения, принятые историками экономической мысли в ходе изучения первоисточников, – скажем, пользуясь примером Жаффе, определение науки либо как знания, вооруженного инструментами, либо как структурированного знания. Более того, может быть полезно взглянуть на Менгера, Джевонса и Вальраса под заголовком «Маржиналистская революция 1870-х гг.», если нужно показать, что их труды обнаружили знаменательный разрыв с классической теорией вообще и Рикардо в частности. Напротив, стремление классифицировать этих авторов вместе может оказаться не столь актуальным для тех, кто видит больше преемственности в аналитических разработках 1870-х гг. Отчасти дело тут в собственных научных интересах историка экономической мысли. И я достаточно пессимистично смотрю на возможность примирить противоборствующие точки зрения при помощи внимательного изучения первоисточников 1870-х гг. Весьма вероятно, что гомогенизация и дегомогенизация сосуществовать будут еще долго.
Есть и другая причина, по которой Пирт не следовало бы перенимать определение дегомогенизации как противоположности гомогенизации, принятое Жаффе. Она начинает с перечисления различий между Менгером, Джевонсом и Вальрасом (точнее, в конечном итоге различий между Вальрасом, с одной стороны, и двумя его современниками – с другой), а заканчивает демонстрацией того, что у Джевонса и Менгера были одинаковые взгляды на экономического человека. Точнее, она настаивает, что «для Джевонса и Менгера вопрос определения цен не был ключевым»[226], а для Вальраса был и что последнего «куда меньше интересовала разработка теории субъективной оценки потребительских благ»[227]. Далее она подчеркивает, что и Менгер, и Джевонс считают человека, принимающего решения, подверженным заблуждениям, чувствующим нерешительность и сталкивающимся с информационными лакунами. Если статья Пирт – это не попытка соединить дегомогенизацию и гомогенизацию, то я не знаю, что это.
Однако если правда, что дегомогенизацию и гомогенизацию следует рассматривать как взаимодополнения, то от их комбинации должна быть какая-то польза. Иными словами, зачем нам вообще гомогенизировать и дегомогенизировать Менгера, Джевонса и Вальраса? Из статьи Пирт понятно, что оправдание использованию этого смешанного подхода – более ясное понимание воззрений Джевонса и Менгера на экономического человека. Однако нужен ли нам для этого Вальрас? Аналогичным образом, нужен ли нам Джевонс, чтобы разобраться с Менгеровым экономическим человеком? И, наконец, нужен ли нам Менгер, чтобы понять Джевонсова экономического человека?
Пирт не дает подробного ответа на первый вопрос. К примеру, она не высказывает суждения о том, объясняются ли сходные взгляды Джевонса и Менгера на экономического человека тем, что в отличие от Вальраса они концентрируются на поведении при обмене, а не на определении цены при совершенно свободной конкуренции. Сходным образом, тот факт, что «Вальраса куда меньше интересовала разработка теории субъективной оценки потребительских благ», не проливает света на тот факт, что «и Менгер, и Джевонс считают потребителей близорукими и нетерпеливыми»[228]. Это просто свидетельствует о том, что Вальрас выбрал иное направление исследований. Вальрас вполне может отличаться от Джевонса и Менгера, но это ничего не говорит нам о том, почему у Джевонса и Менгера были схожие взгляды.
Что касается двух других вопросов, Пирт выражается яснее, хотя она могла бы и больше углубиться в объяснение сходных черт Менгерова и Джевонсова экономического человека. Дело в том, что ее аргументация, хотя и интересная, остается сомнительной. Возможно, между взглядами Джевонса и Менгера на экономического человека и есть сходство. Однако похоже на то, что это сходство заслоняет одно ключевое расхождение между Джевонсом и Менгером. В то время как описание экономического человека как заблуждающегося, плохо информированного существа у Менгера относится к сфере теории, за исключением теории цен, у Джевонса оно преимущественно относится к сфере практики. Конечно, не следует забывать случай торга при заключении сделки (bargaining), в ходе которого Джевонсов экономический человек напоминает Менгерова тем, что принятие им решений очень сильно зависит от информации. Очевидно, что в таких ситуациях необходимая информация не связана с «общностью знания», на которую Джевонс ссылается в случае совершенного рынка; она приобретается «в ходе сделки». Однако, как признает сама Пирт, в подобных ситуациях экономическим человеком движут мотивы, которые более или менее чужды экономической теории. Аналогичным образом можно найти общие черты в идеях Джевонса и Менгера о том, как потребители принимают решения. Пирт утверждает, что и у Джевонса, и у Менгера потребители могут заблуждаться относительно того, что на самом деле является для них благом. Однако и здесь тоже, как оказывается, сравнение должно быть уточнено. Когда «Джевонс признавал, что действия потребителей являются следствием множества “внешних”, “прихотливых” или “пагубных” воздействий»[229], он всего лишь хотел сказать, что на практике его условия максимизации полезности могут быть неприменимы. Соответственно, сомнительно, что Джевонс счел бы подобные воздействия частью экономической теории. Напротив, у Менгера понятия «действительных» и «воображаемых» благ открывают возможность для изучения ошибок самой экономической теорией. В любом случае остается неразрешенным вопрос: существует ли однозначная связь между тем, как принятие решений рассматривается в теории обмена, и тем, как оно рассматривается в теории полезности?
III. В заключение я хотел бы подчеркнуть, что попытка Жаффе дегомогенизировать Менгера, Джевонса и Вальраса все еще актуальна. Более того, критической необходимостью является признание вклада каждого из авторов в экономическую науку как самостоятельного, поскольку это может обогатить содержание современной экономической теории. На сегодняшний день только теория экономического равновесия Вальраса пользуется заслуженным вниманием. Однако, как наглядно демонстрирует нам Пирт, историкам экономической мысли может также быть весьма полезно исследовать сходство между экономическим человеком у Менгера и Джевонса не только потому, что оно может пролить свет на их рекомендации относительно экономической политики, но и потому, что оно представляет собой интересную точку зрения на эволюцию парадигмы homo economicus начиная с 1870-х гг.
Перевод с английского Н. В. АвтономовойР. Ф. Эбер
Джевонс и Менгер: регомогенизация. кто настоящий «третий лишний»?
Комментарий к статье С. Дж. Пирт
Перевод сделан по: Hébert R. Jevons and Menger Re-Homogenized: Who Is the Real “Odd Man out”? A Comment on Peart // The American Journal of Economics and Sociology. 1998. Vol. 57. No. 3. P. 327–332.
I. Введение
Работа Сандры Дж. Пирт «Джевонс и Менгер: регомогенизация? Жаффе двадцать лет спустя» – это попытка по прошествии двух десятилетий произвести переоценку тезиса Жаффе, который он выдвинул как упрек историкам экономической науки в склонности не замечать различий между отцами-основателями так называемой маржиналистской революции – Джевонсом, Менгером и Вальрасом. Жаффе выражал недовольство тем, что тенденция к гомогенизации первооткрывателей маржинализма заслоняет важные различия между их концепциями и что из них троих Менгер был «третьим лишним»[230]. Пересмотрев этот вопрос, Пирт, однако, заключает, что расхождения между Джевонсом и Менгером не так уж велики, как казалось Жаффе, и что при внимательном рассмотрении «третьим лишним» выступает Вальрас. Я нахожу исследование Пирт во многих отношениях убедительным, особенно в той части, где она пишет об образовании естественного союза между Джевонсом и Менгером по поводу ключевых проблем, таких как значимость процесса, неопределенности, ошибок и фактора времени. Я также считаю, что многие современные историки экономической мысли упустили фундаментальный характер смены парадигмы, представляющей собой переход от классической экономической теории к неоклассической. Это обстоятельство по-прежнему делает затруднительным понимание места, занимаемого соответственно Джевонсом, Менгером и Вальрасом в истории экономической науки.
