Хорошо, что его вид не подвластен этим созданиям. Однако такие способности делают девушку многократно опасней — ослабленный, он сейчас не может с прежней лёгкостью сопротивляться ментальным атакам, да и молодость тоже играет против него. Осталось только надеяться, что сил у девушки всё же недостаточно, чтобы взломать неимоверное количество щитов, наведённое Нуаром на сознание. Сопротивление выматывало, но и его прекрасная противница тоже явно начала уставать. А как ему нравилось периодически мелькающее в синих глазах восхищение! Почти так же, как и отголоски зарождающегося отчаяния.
В какой-то момент девушка внезапно замерла и словно устремилась в себя, а потом слегка расслабилась и прикрыла глаза. Что с ней такое творится? Сейчас, когда контакт взглядов прервался, Нуар осознал, что восхищался магичкой в совершенно несвойственной себе манере. Девушек иных рас он воспринимал всегда, как милое дополнение в жизни: предназначенное для удовлетворения страсти, для услады взора, всегда отзывчивое его желаниям и безукоризненно послушное. Так с чего вдруг стал ценить её силу и столь остро воспринимать эмоции⁈ Неужели девчонке всё же удалось частично пробраться в его разум?
Конечно, по-прежнему хотелось обладать этой красивой и необычной магичкой, но зачем ему желать завоевать девушку, влюбить в себя, если всегда хватало подчинить или просто сломать, получив красивую и покорную игрушку? Нуар вообще чувствовал себя весьма странно. Теперь, в краткий (он в этом уверен) миг передышки в противостоянии, демон стремительно анализировал свои чувства и с удивлением понимал: не знай он, что тайнэш ему встретить не суждено, без сомнений опознал бы все признаки обретения избранницы. Но магичка совершенно, абсолютно и безоговорочно не могла быть тайнэш, потому что… такое просто невозможно!
Мечущееся сознание мимоходом отметило, что девушка неожиданно вздрогнула, сила в ней резко всколыхнулась… и наступило спокойствие. Вот ещё странность — магичка явно погружена в себя, но при этом с прежней лёгкостью висит в воздухе, даже на миг не теряя концентрацию. Разве смертные так могут? Распахнувшиеся глаза незнакомки не просто прервали мысли Нуара, они их заморозили, как и всё тело — совсем недавно светло-синие, теперь они клубились непроглядной тьмой: глянцевой, хищной… такой знакомой и родной. Нежные девичьи черты слегка заострились, а под кожей проступил тёмный рисунок тонких вен.
Неужели… Но нет, демонической сутью от девушки по-прежнему не веяло. Что же она… Великая Тьма! В чёрных провалах глаз Нуар увидел уверенность и… приговор. Нет, не может быть — высшую сущность он бы почувствовал. Подчинить Высшего демона универсального вида могут лишь бессмертные уровня богов! А тогда — рабство, полное, безоговорочное, вечное.
Оставалась лишь совсем слабая надежда, что девушка — просто принявший Тьму очень сильный маг, которому посчастливилось знать нужное заклятье. Исполнить его можно только при непосредственном вмешательстве тьмы зерна сущности, и отнюдь не каждому тёмному магу эта тьма оказывает подобное благоволение. Ещё могло помочь то, что демон оставался в боевой форме, а взрезать плотную как доспех кожу, что необходимо для нанесения рун на тело, может далеко не любой зачарованный клинок. Рука, кажется, всё же богини только наметила начало движения, а Нуар уже рванулся в бесплодной попытке помешать совершить то единственное, чему он не в силах противостоять. Заклятие рунного порабощения создали тёмные боги, чтобы держать демонов в узде, не давая им сильно распоясаться из страха перед таким наказанием.
Отчаянный вой вырвался из глотки против воли, но сделать Нуар больше ничего не смог. И не только потому, что неожиданно сильная рука прижала его голову к камню стены, а выросшие из тонких пальчиков когти (примерно такого же размера) с лёгкостью рассекли кожу на лбу.
Всё-таки богиня, раз не демоница — смертным неподвластны ни такая трансформация тела, ни способность уничтожать любую материю. И неожиданно его собственная тьма отдала власть над ним в тонкие руки юной богини, сосредоточенно раскрашивающей неподвижное тело рунными кровавыми линиями, заставив демона замереть, словно парализованного. Тихий шёпот в голове поверг сначала в недоумение, но тут же — в трепет:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Замри, мой мальчик. Малышка так молода и неопытна. Ты нужен ей, подчинись, и будешь самым счастливым Высшим демоном во Вселенной. Дай ей свою защиту и служение, и получишь силу, о какой и не смел думать.
Спорить с Создательницей? Среди демонов не родилось ещё такого идиота.
— Как повелишь, Изначальная…
Нежный смех стал ответом на его попытки (искренние, правда!) осознать своё будущее и смириться с ним. Его будущая хозяйка спрашивает имя, и не в силах противиться мощи рун (да ещё и не желая навлечь на себя гнев более страшный, чем знал до сих пор), Нуар послушно называет — полное. А на грани восприятия в пространство падает фраза, делающая неважным всё остальное, любые другие доводы и противовесы:
— Ты же так много просил изменения судьбы. Я даю тебе то, что больше всего желает сердце — тайнэш… Но у всего своя цена, мальчик.
Цена? Да какая же теперь разница? У него будет тайнэш!!! Он больше не изгой-одиночка! Смутное беспокойство внезапно прорывается лавиной сквозь эйфорию обретения, в которой какое-то время плавает сознание: заклятье! Если юная богиня не завершит его так, как нужно, Нуар останется всего лишь безропотным рабом. Как сможет он тогда быть достойным своей половинки души? А девушка тем временем уже заканчивает последнюю руну, издав довольный вздох. Все разрезы затягиваются практически мгновенно, оставаясь на коже вечным рисунком розовых шрамов.
Нет! Не заканчивай так, пожалуйста! Сейчас отчётливо чувствуется та зависимость, в которую он попал благодаря ритуалу — сказать хоть что-нибудь без прямого приказа невозможно. Остаётся лишь внутренне молить о милости обретённую тайнэш, надеясь, что та поймёт его взгляд.
Отчаяние… он слишком часто видел его в других глазах, обращённых на него самого. Пришёл черёд испытать это на собственной шкуре.
О Тьма, спасибо! Кажется, тайнэш поняла, что концовок у ритуала несколько. Лишь бы не испугалась — не все знания достоверны, и не всё, доступное новой богине, та может понять правильно. Для простых смертных одно из окончаний ритуала является ловушкой, для неё — не несёт угрозы, а Нуар лишь сможет чувствовать её желания более полно, ну и… да, немного влиять на тело, но слегка, для удовольствия, и никогда — во вред.
Как тяжело безмолвно ожидать решения, от которого зависит твоё будущее.
И вновь девушка удивляет, хоть и понимание её действий приходит не сразу. Выпив его крови, богиня даст относительную свободу, по крайней мере, стоять безмолвным истуканом больше не придётся. Но и предугадывать желания тайнэш тоже не получится. Жаль. И всё равно улыбка облегчения сама собой слегка раздвигает губы. Однако на этом девушка вовсе не останавливается. Её кровь такая тёмная, почти чёрная и маслянисто переливающаяся на фоне его алой. Жидкости сами собой плавно перемешиваются в маленькой ладошке. Что же ты делаешь, тайнэш? Странно, непонятно, и потому — страшно. Нуар не слышал о таком варианте и просто не представляет, во что он может вылиться.
Тем временем влажный розовый язычок стремительно облизывает нежные губы, и девушка быстро отпивает смешанную кровь с ладони. Он не спорит — богиня главней, тем более такова воля Изначальной. Приказ, и остаток крови растворяется на языке, вызывая лёгкую эйфорию — такая сладкая. Затем тело омывает волна, словно размягчающая сами кости, ноги подкашиваются, пока, казалось бы, каждая частица тела бурлит, двигается… подстраивается. Ощущение беспомощности и силы, решительности и покорности, восхищения нежностью и мощью так противоречивы, что вырывают тихий стон, но всё сметает порыв удовлетворения и нежности… не его. Боги, он чувствует эмоции тайнэш! И наконец-то ощущает её пробудившуюся божественную суть.
Оковы с тихим щелчком раскрываются — как же хорошо вновь чувствовать свою силу! — но насладиться можно и позже. Пока же, уже мужчина опускается на колени перед избранницей, так неожиданно подаренной ему Тьмой. Среди своего народа он считался красивым, но понравится ли девушке столь экзотическая, непохожая на её, внешность? Впрочем, боевая форма, кажется, не вызвала у неё того явного отвращения, что читалось на лице первоначальной пленительницы.
