class="p1">Противозаконно! Все тормоза мне срывает!
— Ира, — голос уже ни хуя не слушается, — я от тебя не откажусь, даже если сейчас всё случится. По-взрослому, — добавляю и сам ржу над собой. — Люблю, — выдаю ей.
Так странно звучит это слово из моих уст. Я его никогда никому не говорил до неё.
— Я тебе верю.
Ой, какие слова. Пишутся на подкорку.
«Я. Тебе. Верю»
— Спасибо…
Поднимаю её на руки и несу в спальню, на кровать, где давно не было женщины. Да и я там не такой частый гость.
Снимаю с себя верх через голову. Она разглядывает со смущённым любопытством. Нависаю сверху, зацеловываю лицо и, скользя ладонью по ноге, собираю вверх длинное платье.
— Я это сниму с тебя, ладно?
Кивает и помогает мне избавиться от лишних тряпочек. На ней простое бельё, плотные колготки с высокой талией и мурашки. Они пытаются спрятать от меня свою хозяйку. Провожу по ним пальцем, разбегаются. Ира очень часто дышит. Её грудь пульсирует от колотящегося в панике сердца.
«Ворон, когда у тебя были девственницы?» — агонизирует мозг. — «Ты ещё помнишь, что с ними делать-то надо, а?!»
Оставляю лёгкие поцелуи на ключицах, веду языком по ложбинке груди. Даю Ире время привыкнуть ко мне такому, большому и почти голому. Она не сразу, но обнимает, изучает, гладит.
Мои поцелуи становятся ниже и откровеннее. Языком вывожу узор на её плоском подрагивающем животике, оставляя на коже влажный след. Дую на это местечко. Ира вся подбирается, поджимает ножки и закрывает глаза, но тут же открывает их снова, как только я начинаю тянуть вниз с неё колготки.
В болотных глазах испуг. Замираю.
— Там уродливые шрамы, — едва слышно признаётся она.
Мягко убираю в сторону её руку, пытающуюся остановить мою, продолжаю тянуть чёрную ткань и прижимаюсь губами прямо к рубцам.
— Паша, — хнычет ведьмочка.
— Всё хорошо. Ты самая красивая. Смотри мне в глаза, там ты увидишь себя моими.
До конца стягиваю колготки. Встаю на колени в ногах, беру в ладони маленькую холодную ступню. Разминаю, целую пальчики. Ставлю на кровать и чуть развожу колени. Трусики смяты между губок, и это так красиво.
Сглотнув, дёргаю ремень на своих брюках. Расстёгиваю ширинку, шипя от вспышки удовольствия при соприкосновении пальцев с возбуждённой головкой.
Снимаю штаны, боксеры. Ира смотрит исключительно мне в глаза, пока я избавляю её от белья. Прикрывает грудь, скрестив руки и обняв себя за плечи. А ножки сдвинуть у неё не получается.
— Хочешь дотронуться?
— А можно?
— Тебе можно всё.
Она протягивает руку и несмело проводит подушечками пальцев по стволу с набухшими венами. Сердце толкает кровь в пах. Член дёргается прямо под тонкими пальчиками ведьмочки.
— Ира, твою мать! — скриплю зубами. Мы сейчас спалим на хрен эту кровать!
— Не нравится? — убирает руку.
— Сжалься, жестокая девочка. Как это может не нравится?
Накрываю её ладонь своей и крепко сжимаю, вынуждая обхватить ствол в кольцо. В глазах искрит, из груди вырывается сдавленный стон.
Охуеть, как остро и ярко!
Несколько рывков нашими ладонями, и я убираю с себя её руку.
Склоняюсь, покрываю поцелуями шрамы. Двигаюсь по внутренней стороне бедра всё выше и выше. Развожу её красивые ножки шире, провожу языком по нежной коже с тонкой дорожкой тёмных волос на лобке. Это немного успокаивает мою совесть, и я начинаю откровенно наглеть…
Глава 20
Ирина
Павел не позволяет мне свести ноги и нежно целует меня «там», а я дрожу и судорожно хватаю ртом воздух. Это так запретно и в то же время невыносимо приятно. Горячий язык скользит между складочек и нажимает на пульсирующий бугорок. Невозможно терпеть, и умоляющий стон срывается с моих губ.
— Сладкая моя, — хрипло рычит Паша, отрываясь от меня на мгновение. — Как же я тебя хочу…
Чёрные глаза полыхают желанием, а жадные губы оставляют ожоги на моей коже. Поцелуи рассыпаются по телу чувственным водопадом. Оглушающе ярко и чувственно. Он везде и всюду. Чувствую каждой клеточкой организма. Выгибаюсь навстречу его обжигающим ласкам и больше не сдерживаю стоны, рвущиеся из груди.
— Паша, — нервно кусаю губы, плавясь в диком пламени его желания.
Павел отстраняется и тяжело дышит. Смотрю на его тело и задыхаюсь от восторга. Он такой необыкновенный. Красивый, подтянутый, каждая мышца чётко выражена. Можно изучать анатомию. Касаться его очень приятно и невозможно остановиться. Хочется стать ещё ближе, одним целым и навсегда.
Широкие плечи и мощная грудь, с густой порослью тёмных завитков, плавно перетекающих на живот и пах. Взгляд невольно скользит вниз до самого члена. Обдаёт волной стыда, и щёки предательски вспыхивают, но я не отвожу взгляд и продолжаю рассматривать его. Вновь перехватывает дыхание от предвкушения чего-то нового и неизведанного. Я не боюсь, немного волнуюсь, но страха нет. С Пашей мне ничего не страшно.
Он находит мои губы и жадно впивается в них, накрывая своим горячим телом. Я вся, как оголённый нерв от его ласк. Кожа полыхает, а внизу живота сводит судорогой. Я хочу, но сама не знаю чего. Только Павел способен дать мне ответ.
— Девочка моя, — словно прочитав мои мысли, он отстраняется. — Красивая, нежная, любимая…
Таю от его шёпота и почти полностью теряю себя. Растворяюсь в этом мужчине без остатка. Любимый мой, муж мой. Дарю ему всю себя и бесконечно доверяю.
— Малышка, не зажимайся…
Горячая головка упирается в промежность. Я невольно застываю и сжимаюсь. Знаю, что будет больно. Но к этому невозможно подготовиться. Павел всё понимает, крепче обнимает меня и вновь дарит поцелуй. Нежный и тягучий, как сладкая жвачка. Я млею от восторга и расслабляюсь. Всего на секунду, а в следующее мгновение вскрикиваю от острой боли, пронзившей меня насквозь. Зажмуриваюсь изо всех сил и часто дышу, солёная капля скользит по скуле, но Паша нежно ловит её губами.
— Прости, по-другому нельзя. Расслабься, сейчас станет легче.
Я знаю. Всё понимаю, но от меня это не зависит. Легко сказать, но тело словно одеревенело. Павел не сдаётся: ласкает, гладит и целует. Вновь разжигает почти погасшее пламя. Тело отмирает и оживает в его искусных руках.
— Вот так… хорошо… — шепчет он и покрывает частыми поцелуями моё лицо. — Смотри на меня.
Послушно распахиваю глаза и тону в его чёрных омутах. Паша начинает медленно
