— То ли еще будет, — туманно пообещал Питт и снова вернулся к интересующей его теме: — Вы смогли бы описать этого офицера?
— Да, конечно. Это был высокий темнокожий мужчина, думаю, афроамериканец, поскольку лайнер принадлежит американской судоходной линии и большую часть команды набрали в Соединенных Штатах.
— Странно, что они дожидались, пока разгорится пожар, чтобы произвести нападение.
— Это не в первый раз! — гневно воскликнула Келли. — Папе и раньше угрожали, он сам мне рассказывал.
— Так это из-за него хотели расправиться с вашим отцом? — осведомился Питт, указывая на портфель, стоявший в ногах девушки.
— Мой отец, доктор Элмор Иген, был выдающимся ученым в области механики и химии и нобелевским лауреатом.
— Я слышал это имя, — кивнул Питт. — Доктор Иген, помимо прочего, был еще и очень известным изобретателем. Насколько мне известно, он спроектировал несколько типов судовых двигателей, а также разработал высокоэффективную смазку.
— Откуда вы все это знаете? — Келли даже не пыталась скрыть удивление.
— Ну я же все-таки морской инженер, — улыбнулся Питт. — Мне по роду занятий положено иметь представление о подобных вещах.
— В последнее время отец работал над усовершенствованием магнитогидродинамических, или, как он их называл, МГД-двигателей.
— Вроде тех, что стояли на «Изумрудном дельфине»? — Девушка кивнула, и Питт продолжил: — Я ничего не понимаю в МГД-двигателях, но читал когда-то, что эта технология была разработана тридцать лет назад, но широкого применения не нашла. Вот почему я удивился, когда узнал, что они стоят на «Дельфине».
— Не только вы. Но папа предложил новый, революционный подход. Он научился извлекать электроэнергию из морской воды, используя сверхпроводимость, возникающую при охлаждении магнитного соленоида в жидком гелии.
Внимательно слушавший девушку Питт восхищенно присвистнул:
— Вы хотите сказать, что его двигатель работает на морской воде?
— У морской воды низкая проводимость. Мой отец разработал способ ее повышения. Только тогда ее можно использовать для выработки достаточной для двигателей мощности.
— Трудно даже представить, какие широкие перспективы откроются для применения двигателя, работающего на неисчерпаемом источнике энергии.
Келли кивнула, она явно гордилась отцом:
— Как он объяснял мне...
— Вы работали вместе с ним? — перебил ее Питт.
— Ну что вы! — Келли впервые улыбнулась. — Боюсь, я страшно разочаровала его. Математика — это не для меня. Я даже не смогла освоить алгебру. Меня всегда привлекал бизнес, я получила в Йеле степень магистра. Работала в качестве аналитика по продажам для ряда фирм. Среди моих клиентов были крупные универмаги и магазины распродаж.
Губы Питта сложились в ироническую улыбку.
— Конечно, это звучит не так заманчиво, как открытие новых форм энергии.
— Возможно, — согласилась Келли, резким движением головы отправляя за спину гриву роскошных каштановых волос. — Но я хорошо зарабатывала.
— А вы не знаете, что побудило вашего отца заняться разработкой новой технологии МГД-двигателя?
— С самого начала он столкнулся с проблемой трения. Прежние модели работали всего несколько часов в заданном режиме, а затем выходили из строя. Вместе с помощником и другом отца химиком Джошем Томасом они разработали формулу нового масла. Оно оказалось в тысячу раз эффективнее любого другого. Так папа наконец построил двигатель, который мог достаточно долго работать, не изнашиваясь.
В голове у Питта многое прояснилось и встало на свои места.
— Следовательно, суперсмазка и стала тем недостающим элементом, который позволил создать эффективно действующий МГД-двигатель?
— Верно, — согласилась Келли. — После того как первые испытания прошли успешно, руководство круизной компании «Голубые моря» связалось с папой, чтобы он сконструировал и установил свои двигатели на «Дельфине». Тогда судно как раз достраивали в Сингапуре. Одновременно там же строили роскошный подводный пассажирский лайнер. Я не помню его названия. Они предоставили папе исключительные права на установку двигателей на это судно.
— Можно ли воспроизвести формулу масла?
— Формулу, конечно. Но не технологию. Никто, кроме отца и Джоша, не сможет в точности повторить процесс производства.
— Ваш отец патентовал свои изобретения?
Келли энергично кивнула:
— Да, конечно, вместе с Джошем они получили на свои разработки больше тридцати патентов.
— А как насчет смазки?
Поколебавшись, она неохотно призналась:
— Папа предпочитал не обнародовать ее. Он не доверял даже Патентному бюро.
— При желании доктор Иген мог стать очень богатым человеком, не так ли?
— Папа никогда не гнался за богатством. Как и вы, он не искал проторенных путей. Он хотел, чтобы его открытие служило людям и всячески добивался этого. Кроме того, папа всегда был страшно занят. Он говорил мне, что работает над еще более грандиозным проектом, который, возможно, коренным образом изменит будущее.
— Он рассказывал вам какие-нибудь подробности?
— Нет, — ответила девушка. — Папа был очень скрытным человеком, а когда я начинала приставать с расспросами, неизменно повторял: меньше знаешь, крепче спишь.
— Как оказалось, его заповедь вам мало помогла, — констатировал Питт. — Хотя это вряд ли вас утешит, но совершенно очевидно, что он хотел защитить вас от тех, кто стремился завладеть его секретом.
Келли грустно посмотрела на него:
— После смерти мамы мы отдалились друг от друга. В принципе он был хорошим и заботливым отцом. Но работа всегда стояла для него на первом месте. И папа вечно был погружен в свои проблемы. Думаю, он пригласил меня в первое плавание на «Дельфине», чтобы попытаться вернуть прежнюю близость.
Задумавшись, Питт минуту сидел неподвижно. Потом указал на кожаный портфель:
— Как вы считаете, не пора ли его открыть?
Пытаясь скрыть смущение, Келли прижала руки к щекам.
— Я бы тоже не прочь туда заглянуть, — нерешительно проговорила она, — но боюсь.
— Чего? — спокойно спросил ее Питт.
Лицо девушки вспыхнуло, но не от смущения, а от безотчетного страха перед неизвестностью.
— Сама не знаю, — прошептала она.
— Если вы боитесь, что я негодяй, который собирается украсть драгоценные бумаги вашего отца, забудьте об этом. Я удалюсь в другой угол каюты и буду там тихонько сидеть, пока вы не ознакомитесь с содержимым и не решите, стоит ли показывать его мне. Обещаю не подглядывать.
Неожиданно все происходящее показалось Келли настолько нелепым и театральным, что она положила портфель на колени и хихикнула:
— Знаете, мистер Питт, я ведь не имею ни малейшего представления, что там такое. Вполне возможно, что в нем всего лишь грязное белье или, в лучшем случае, пара черновых блокнотов, исписанных нечитаемым папиным почерком.
— Тогда вам и вовсе нечего скрывать, — пожал плечами Питт.
Слегка поколебавшись, Келли щелкнула запорами и медленно, как будто открывая коробку с выпрыгивающим клоуном, подняла крышку.
— О господи! — выдохнула Келли, тупо уставившись в открытый портфель.
Питт вскочил с места.
— Что там?
Как в замедленной киносъемке, она перевернула портфель и опустила его на пол.
— Ничего не понимаю, — пробормотала девушка. — Я же ни на минуту не выпускала его из рук.
Питт наклонился и заглянул внутрь.
В портфеле ничего не было.
10
Когда они оказались в двух сотнях миль от Веллингтона, метеорологи предсказали, что ближайшие четыре дня море будет спокойным, а небо безоблачным. Поскольку «Изыскателю» больше не угрожала опасность отправиться на дно, капитан Невинс приказал дать самый полный, чтобы прибыть в порт как можно скорее. Иначе для двух тысяч незапланированных пассажиров могло элементарно не хватить провизии.
Когда контейнеровоз проходил мимо «Изыскателя», все снова высыпали на палубу, чтобы попрощаться. Расставаясь с исследовательским судном, команда и пассажиры «Изумрудного дельфина» опять хлопали, кричали и восторженно размахивали всем, что подвернулось под руку. Кто-то затянул песню «Как хорошо, что мы встретились с вами», и вскоре ее подхватили тысячи голосов. Особенно трогательно прозвучала последняя строчка: «И мы обязательно встретимся вновь». Через час «Граф Уотлсфилд» скрылся за горизонтом.
Капитан Невинс привел свое судно в Веллингтон на шесть часов раньше «Изыскателя». Их ожидала радостная и торжественная встреча. Пока контейнеровоз медленно подходил к причалу, тысячи людей собрались на берегу, негромко переговариваясь между собой. Гостеприимные новозеландцы с готовностью открывали свои сердца и объятия тем, кто чудом выжил в самом страшном за всю историю мореплавания пожаре.