Но она знала, что как только Джоуи водворится в доме, уже через пару недель все опять пойдет по-прежнему. Ей хотелось, чтобы и мама это поняла. Вообще-то последнее время Джун ужасно действовала ей на нервы. Она вела себя так, словно они с Джоуи никогда не грызлись и не расставались, и, если Сьюзен напоминала ей об этом, начинался скандал, и ее мать говорила, что нечего ворошить прошлое. Такое поведение матери беспокоило Сьюзен больше всего. Джун рассказала ей, как недоволен отец тем, что у нее появился мальчик и что она всерьез с ним дружит. Джоуи считал, что она слишком мала для этого. Когда же Сьюзен навестила отца в больнице, он запретил ей встречаться с Барри. Но Сьюзен все равно продолжала видеться с дружком. Она решила, что будет встречаться с ним, что бы ни говорила мать и что бы ни вытворял отец.
С букетом цветов и гроздью винограда пожаловала Мод, их соседка:
– Тут кое-что для нашего инвалида, Джун. Надеюсь, он скоро поправится.
Мод выдавила из себя приветливую улыбку. Ей во что бы то ни стало хотелось оказаться в квартире Джун. Уж очень подмывало разузнать, как складываются отношения Джун и Джоуи. Вся округа гудела от слухов, поговаривали, что Джоуи убил Джимми в надежде вернуть жену. Его арестовали и увезли в каталажку, а там как следует отделали – об этом судачили все. Сам собой напрашивался вывод: он выдержал побои и не сломался, а это в глазах публики означало, что Джоуи настоящий мужик. Джимми был приятный парень, но ведь он сманил чужую жену от мужа и двоих детей. А потому общественное мнение теперь всецело было на стороне Джоуи. В глазах соседей он стал почти героем. Джун это нравилось, Дэбби купалась в лучах славы, Айви упивалась счастьем, и только Сьюзен не находила себе места от переживаний – она желала отцу смерти.
Что касается Мод, то возвращение Джоуи, а именно сам момент, когда он переступил порог собственного дома, для ее сознания стало самым большим потрясением, которое ей довелось пережить в жизни. К тому же Джоуи явился не один, с ним был Дэви Дэвидсон, самолично забравший его из больницы. Увы, Джун довольно быстро выпроводила Мод.
Дэви находился в прекрасном расположении духа, а Джун определенно постаралась одеться так, чтобы сразить гостя наповал. На ней были топ с низким вырезом, короткая юбка и высокие кожаные сапоги. Она церемонно склонилась, чтобы подставить под ноги Джоуи маленькую скамеечку, когда он опускался в кресло. Он милостиво согласился выпить чашку чая.
Джоуи веселился в душе. Он знал, какова Джун на самом деле, и, по правде говоря, соскучился по ней. Он был рад, что она вернулась домой, и ему льстило, что его считают этаким безумным ревнивцем, который расправился с крутым делягой из Глазго, дабы восстановить свои супружеские права.
Джоуи уже начал получать выгодные предложения от местных рэкетиров, легальных и нелегальных, – выколачивать долги из клиентов. В дальнейшем он двинет в западные районы Лондона, где будет работать по клубам. Там ему светит заработок в тысячу фунтов в неделю, не меньше, и уж он постарается, чтобы его не оставили на бобах.
Он улыбнулся двум своим дочкам. Дэбби так и кинулась ему на шею. Она наслаждалась моментом так же, как и он, и, помня, что она истинная дочь своего отца, он был этим доволен. Дэбби, его любимая дочурка, знала, как вести себя в такой ситуации, понимала, как надо подыграть, когда это требовалось. А вот другая, сучка несчастная, еще получит от него, за ним не заржавеет.
Раскрыв объятия, он жизнерадостно произнес:
– Пойди сюда, Сью. Разве ты не хочешь поцеловать своего папку?
Сьюзен послушно подошла к нему и поцеловала в щеку. Из кухни появилась с подносом Джун и, остановившись в дверях, стала с интересом наблюдать эту сцену. Отец сгреб Сьюзен в охапку и заставил ее сесть к нему на колени. Девочка громко взвизгнула, и Дэви захохотал. Затем, повернув девочку к себе, Джоуи грубо облапил ее груди и заорал:
– Гляди, что у нас есть, Дэви! Ты такие видел? Не меньше фунта за штуку!
Даже Дэви был шокирован выходкой Джоуи, но промолчал. Попробуй он так пошутить со своей дочкой, жена растерзала бы его в клочья. Да ему и в голову бы не пришло так поступить со своим ребенком, уж это точно. Джун не слишком нежно хлопнула Джоуи по макушке и стащила Сьюзен с его колен. Девочка с горящим от стыда лицом выскочила из комнаты.
– Ну что ты за скотина, Джоуи. Ты же знаешь, как она стесняется своих сисек. Оставь ее в покое, и чтобы этого больше не было.
В ее словах слышалась угроза. Все это поняли, осознал это и Джоуи. В маленькой комнате наступила тишина, и тут Айви решила, что пора вмешаться:
– Негодная девчонка, вот кто она. Не то что Дэбби. Увидите, она себя еще покажет.
Джоуи, быстро глянув на мать, рявкнул:
– Заткни свою пасть, мамаша, у нас гости. Лицо его матери исказила злобная гримаса.
– Сынок, я только хотела сказать…
Повернувшись к ней всем телом, Джоуи посмотрел ей прямо в глаза и отрезал:
– Не стоит. Меня не интересует твое мнение, как и мнения всех остальных. Понятно?
Разлив чай, Джун пошла в спальню к Сьюзен. Девочка лежала на кровати, свернувшись в комочек. Усевшись рядом, Джун погладила ее по голове:
– Он не хотел тебя обидеть, миленькая. Ты что, его не знаешь? Просто он хотел показать тебе, как он любит свою дочку.
Сьюзен подняла на нее глаза:
– Мама, я ненавижу его. Я ненавижу его и все, что с ним связано.
Она говорила тихо, но с таким чувством, что было ясно: это серьезно.
Джун грустно улыбнулась:
– Это в тебе говорит возраст, Сьюзен. В этом возрасте дети ненавидят весь мир.
Сьюзен ее перебила:
– Я не ненавижу весь мир, мам.
Джун сама не понимала, почему ей не хотелось углубляться с дочерью в разговор о Джоуи. Что-то ей подсказывало: это может обернуться бедой для всей семьи.
– Не надо так о нем говорить, Сьюзен. Он твой отец.
Сьюзен презрительно фыркнула:
– Да неужели? А я всю жизнь слышала совсем другое. Лучше спроси его мамашу. Она болтала, что моя фамилия должна быть Хайнс или как-то еще, она по-разному ее выговаривала. Я это слышала раз пятьдесят, не меньше. Я для нее ублюдок, выродок, и для него тоже, когда он пьяный. Да и ты вроде не совсем точно знаешь, от кого я родилась. Ты сама, глядя на меня, иногда стараешься вспомнить, с кем ты спала тогда, ведь правда? Ну, в смысле – на кого я похожа лицом? Разве не так?
Оплеуха, которой угостила ее Джун, была подобна ружейному выстрелу в тишине комнаты.
– Ты, маленькая шлюшка! От тебя одни неприятности! Почему ты, Сьюзен, вечно устраиваешь гадости? За тобой всегда должно быть последнее слово, да? Это все твое чтение, тебе книжки забили мозги. А теперь послушай меня, и послушай хорошенько. Сегодня я не в настроении выслушивать твои истерики. Еще одно слово – и я оторву тебе голову, ты это понимаешь?
