– Ух ты! Здесь так… идеально.
– Спасибо. – Он поставил сумку с едой на стол и подошел к гостье, которая рассматривала стену, увешанную снимками его бывших любовниц. Филипп называл ее «стеной достижений». Все эти женщины не искали возможности войти в семью Боумант или устроить скандал, а потому были безопасны с точки зрения Мэтью. А Уитни уже внесла в его жизнь сумятицу, но ему это нравилось и хотелось еще. Хотелось обладать этой женщиной.
Поднявшись на цыпочки, Уитни уставилась на большую фотографию в раме, висящую в центре.
– Ведь это же… Это свадебное фото.
Глава 11
Мэтью напряженным голосом ответил:
– Да, это свадьба моих родителей.
– Но ведь это же ты на снимке, верно? А мальчишка, рядом с которым ты стоишь, – это Филипп. А вот это – Чедвик?
– Верно.
– Но тут тебе уже лет пять или около того!
Воцарилось напряженное молчание. Наверное, Уитни в своих расспросах зашла слишком далеко, но ей было наплевать. Она всматривалась в фотографию.
Жених – Хардвик Боумант, одетый в красивый фрак, стоял рядом с рыжеволосой женщиной в пышном платье, украшенном стразами и жемчугом. Вместе с новобрачными на фото были три мальчика в одинаковых фраках. Рука Хардвика лежала на плече Чедвика. Рядом с Чедвиком стоял светловолосый мальчик помладше с проказливой улыбкой. А перед невестой стоял маленький Мэтью. Положив руку ему на плечо, она ослепительно улыбалась в объектив, но у Мэтью было такое лицо, словно его укололи булавкой.
Он спросил:
– Разве ты не знала, что я родился не Боумантом?
Уитни повернулась к нему:
– Как? Что это значит?
– Филипп всего на шесть месяцев старше меня.
– Правда?
Мэтью подошел, обнял ее за талию. Уитни прижалась к его плечу, наслаждаясь его прикосновением.
– В те дни разразился огромный скандал – даже по меркам Боумантов. Моя мать стала любовницей Хардвика, когда тот еще был женат на Элизе, матери Филиппа и Чедвика. Четыре года она отказывалась дать мужу развод. Поэтому я родился Мэтью Биллингсом.
– Так ты не рос со своим отцом?
– До пяти лет он не жил с нами. Когда Элиза узнала обо мне, она развелась с Хардвиком. Тот добился опеки над Чедвиком и Филиппом, женился на моей матери и перевез нас в фамильный особняк Боумантов.
– Но мне показалось, что вы с Филиппом так близки. Вы ведь вместе готовите его свадьбу. Вот я и подумала…
– Что мы выросли вместе? Нет. – Мэтью невесело рассмеялся. – До сих пор помню, как мама говорила мне: «У тебя есть папа, и он тебя любит. А еще – братья, с которыми ты будешь играть. Поэтому не нужно плакать из-за переезда в новый дом. Все будет прекрасно. Просто… идеально».
Судя по тону, которым он это сказал, было ясно, что все пошло совсем не так, как обещала мать.
– И что случилось?
Мэтью фыркнул:
– А как ты думаешь? Чедвик ненавидел меня до глубины души. Филипп иногда неплохо ко мне относился, потому что и сам страдал от одиночества. Иногда оба брата сговаривались против меня, потому что я не был настоящим Боумантом. К тому же моя мать вскоре после свадьбы забеременела Фрэнсис и Байроном. Когда те родились, разумеется, сразу получили фамилию отца.
Мэтью вздохнул. А про него Хардвик просто забыл. У отца было столько жен, детей и любовниц, что он просто не помнил их точное количество.
– Так как же так оказалось, что теперь именно ты присматриваешь за всей семьей?
– Я должен был доказать, что я – ее часть, настоящий, законный Боумант, а не Биллингс.
Он обнял Уитни обеими руками и коснулся губами ее затылка. Но она, чувствуя, что вот-вот найдет ключ к отгадке, не позволила отвлечь себя поцелуем.
– И как ты этого добился?
Сильные, теплые руки Мэтью привлекли ее к нему на грудь, и на мгновение Уитни показалось, что сейчас он прижмет ее к стене и снова заставит выкрикивать его имя, лишь бы отвлечь ее от расспросов.
Но он ответил:
– Я во всем копировал Чедвика. Как и он, учился в школе на отлично, закончил тот же колледж, тоже получил степень магистра управления бизнесом, тоже работал на семейной пивоварне. Чедвик был и остается идеальным Боумантом. Я думал… Сейчас это глупо звучит, но тогда мне казалось, что, если я тоже стану идеальным Боумантом, мама перестанет плакать в своей спальне, и мы станем счастливой семьей.
– И у тебя получилось? – спросила Уитни, хотя и сама знала ответ.
– Не совсем. – Он крепче ее обнял, и она ближе прильнула к нему, словно давая понять, что она вовсе не требует от него быть идеальным. – Когда Фрэнсис и Байрону исполнилось по четыре года, мои родители развелись. Мама пыталась получить над нами опеку, но Боумант со своими деньгами и безжалостными адвокатами, конечно, победил в суде. Мне тогда было десять.
– Ты все еще видишься с матерью?
– Конечно. Сейчас она устроилась в библиотеку. Заработка на оплату всех счетов не хватает, но ей нравится эта работа, а об остальном забочусь я. – Он вздохнул. – Однажды мама попросила у меня прощения за то, что вышла за моего отца и тем разрушила мою жизнь.
– Ты тоже так считаешь?
Мэтью насмешливо обвел глазами свою квартиру.
– Ну, даже не знаю, можно ли это назвать руинами.
– Да, у тебя здесь просто идеально, – согласилась Уитни, но про себя подумала, что и свадебное фото его родителей тоже выглядит так, словно на нем большая счастливая семья.
– Да, если я чему и научился, будучи Боумантом, так это тому, что главное в жизни – это то, какими вещи кажутся, а не являются на самом деле. Как-то один ревнивый муж застал Хардвика в спальне со своей женой и устроил скандал. Я тогда учился в колледже. Утром, выйдя из квартиры, я увидел множество репортеров и фотографов, требующих от меня комментариев. Им нужны были какие-нибудь пикантные подробности, понимаешь?
– Да. – Уитни вспомнился тот ад, через который проходила и она сама. В памяти всплыли лица толкающих друг друга папарацци, выкрикивающих ужасные вещи.
– Я не знал о том, что случилось, поэтому я начал сочинять на ходу. Я заявил, что фотографии поддельные. Люди готовы на что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание и расставить ловушку самому богатому человеку в Денвере. Весь клан Боумантов обязательно поддержит Хардвика, потому что он невиновен. Мы подадим иск о клевете. И пресса заглотила эту наживку вместе с крючком. Я спас репутацию отца. – Помолчав, он продолжил: – Тот был горд за меня, сказал, что именно так ведут себя Боуманты, велел продолжать присматривать за нашей семьей – и тогда все будет отлично. Но, разумеется, дальше вновь последовали скандалы. Третья жена Хардвика ушла от него. Он дал ей отступного и отсудил опеку над детьми, потому что это работало на его имидж прекрасного семьянина, которому просто не везет с женщинами. И я так хорошо справлялся с поддержанием репутации Боумантов, что, когда в семейной фирме освободилось место руководителя отдела по связям с общественностью, я получил эту должность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
