последнее время. Женские дела. Уехала лечиться еще до того, как это все началось.
– Думаю пора ей вернуться. Порядки навести.
– Вы правы, господин Мастер. Пора.
– Кстати, а что дерево сухое не выкорчуете? Мешает же поле сеять.
– Ну, я охрана, откуда мне знать. Это хозяйское дело. Но навроде–бы собирались. Корни подкопали, да забросили потом.
– Слушай, а до этого всего, бабы случаем не пропадали?
– Да была одна, кухарка. Все хозяину глазки строила. Так хозяйка на нее осерчала, а куда потом девалась, Бог ее знает. Бабы говорят от удушья померла. Но не тела не похорон я не видел. После нее еще одна, тоже к хозяину клинья подбивала. Но та навроде–как с утеса сорвалась. Травница наша травы там собирала, и все видела. Но тела не нашли. Река унесла. А так чтобы совсем без вести, не знаю.
Сеновал одуряюще пах полевыми травами и источал тепло. Под сеном скреблись и попискивали мыши. Марья, прижавшись к Ивану, мирно посапывала на его груди. Он легонько поглаживал ее черные шелковистые волосы, и пытался уснуть.
– Не спишь? –прошептала она проведя горячей ладонью по его груди.
– Нет. Не могу уснуть. Предчувствие нехорошее.
– Думаешь, нечисть на подворье заберется? – ощутимо поежилась она.
– Уверен, что нет, – успокоил он, обнимая ее горячее тело. – Она к полю намертво привязана. Не то давно бы всех здесь убила. Ты права. Там произошло, что–то ужасное. И ужасное настолько, что породило такое сильное и непробиваемое существо. Я более чем уверен, там убили и похоронили женщину. И мы имеем дело с ее, перерожденной в земле формой.
– То как по твоему описанию она выглядит, ужасно. Еще и паразит этот в ней.
– Когда ее убивали, то она была беременна. Именно такой страшный грех, такое ужасное святотатство, теперь отравляет землю, и поэтому она неистребима. Я думаю, единственное решение, это найти виновника и наказать.
– И что тогда? Ты думаешь, это ее успокоит? Она ведь не дух, а иная форма жизни. Перерожденная. Она будет и дальше охотиться на людей. И главное, как ты виновника собрался искать?
– Не знаю. Завтра попробую невзначай потолковать с рабочими. Может, на что и наведут, а там по цепочке. Сегодня разговаривал с охранником. Он сказал, что до начала событий, из женщин никто не пропадал. Но была пара смертей. Одна женщина умерла от удушья, другая сорвалась с высоты в реку. Со смертью первой, насколько я понял, дело замяли, а вот вторая как вариант не подходит. Травница говорит, что тело унесла река. Значит, она теперь либо рыбоголов, либо мавка, либо русалка, смотря в каком месте реки ее, застало перерождение.
– Травница, говоришь. Мне она совсем не нравится. Веет от нее недобрым. Ты бы видел, как она злобно зыркает, на женщин, на которых смотрит Валентин. Он мне улыбнулся, а я прям, явственно почувствовала, как она мне нож в печень вонзает. – Вновь поежилась Марья.
– Давай–ка спать. Завтра разберемся.
Усталость стала наваливаться, перед глазами пошли цветные узоры, а после стало затягивать в темноту.
– Вань! Да проснись же ты, – достучался до спящего разума взволнованный голос Юры.
Он открыл глаза, все еще была ночь, но по подворью метались лучи фонарей. Марья спешно одевалась.
– Юра, что случилось? – насторожился Иван, выныривая из сена.
– Хозяйский сын пропал. Весь дом кверху дном перевернули уже, на подворье ищут.
– Как? Где Гром?
– Тут со мной. Видно укатали его за день. Проспал. Парнишка лунатик, кто знает, куда мог забрести.
– Марья, ищите в стороне утеса. Юра, по дороге к мельнице. Я к полю. Бегом!
Иван бежал по окраине поля вслед за Громом. Дед говорил, что он по следам ходить не обучен, но пес, припав носом к земле, упорно шел вперед. Мастер едва поспевал за ним, держа в руках бесполезный дробовик. Вслед за мастером бежали Валентин, и двое мужиков из охраны.
Когда пес вывел их к парнишке, Валентин хотел закричать, а мужики вскинули стволы, но Иван тут же закрыл ему ладонью рот, и заставил опустить испуганных охранников оружие. Гром вздыбился и стал рычать. Иван и ему закрыл пасть, схватив рукой за обе челюсти.
Парнишка стоял на границе из камней у рыхлой земли. С закрытыми глазами, он поднял головку и совершенно спокойно, что–то тихо говорил нависшему над ним монстру.
Тварь гипнотически, покачивалась из стороны в сторону, издавая свое урчание. Она не приближалась к нему, не отдалялась, просто качалась и урчала, а малыш все говорил и говорил.
– Так, – зашептал Иван, – стволы нафиг. Ей вреда не причините, а парня зацепите. Рты закрыли и не двигаетесь. Не вздумайте кричать. Если мелкий резко проснется, то испугается и может рвануть вперед, прямо в лапы твари. Замерли все. Кто шевельнется, убью.
Проведя быстрый инструктаж, Иван без слов, надавив на таз, усадил пса и сунул ему под нос кулак. Потом убрал руку. Пес сидел, скашивая глаза на монстра, но не вставал. Значит понял.
Парнишка, по–прежнему разговаривая во сне, стал покачиваться в ритм монстру, а Иван, обмирая от страха, на ватных ногах, стал медленно, и максимально бесшумно подкрадываться к нему со спины. Очень трудно было идти на негнущихся ногах, по россыпям мелких камней, которые так и норовили хрустнуть.
Пятка, стопа медленно опускается, пытаясь почувствовать, камешки до того, как они хрустнут. Носок. И так снова и снова, пока до парня не осталось около метра.
Иван замер. Монстр на него не реагировал, но начинал замедлять ритм покачивания. Сейчас он отчетливо слышал, что тихонечко говорил парнишка.
Мастер снова видел этот кошмар наяву. Как сияет в лунном свете вытянутая голова. Как струится свет по костяной броне, сплошь покрытой мелкими, забитыми землей бороздками. Как нервно подрагивают, длинные, сильные и острые когти на обвисших руках. Как паразит, торчащий из живота монстра, пускает вязкую, блестящую слюну, из прямой как росчерк, зубастой пасти. Как он сучит когтистыми лапками, пытаясь дотянуться до мальчика.
Иван не дышал, окаменевшее лицо покрыла холодная испарина. Страшась того, что его выдаст даже громкий стук рвущегося из груди сердца, он медленно тянул к парнишке руку, и молил Бога, чтобы не щелкнул не один сустав.
Вот его палец коснулся ночной рубашки на спине мальчика. Вот он подцепил непослушную материю. Медленно зацепил вторым. Вот он уже наматывает рубашку на ладонь и крепко сжимает ее в кулак. Ноги напряглись и готовы к рывку. Иван медленно отводит в сторону левую руку. По лицу стекает крупная капля пота.
Монстр неожиданно замер и воздел лапу. В лунном свете сверкнуло
