— Нет, — призналась она. — Одной мне это не под силу. Очень сложно. Я уж не говорю, что у меня под рукой просто не было нужной аппаратуры.
— Тогда зачем…
— Какой Олегу был от меня толк? — улыбнулась она. — Сначала я думала, как вы: просто хотел с кем-то поделиться. Со мной — безопасно, и к тому же я могла как-то при своих связях с коллегами-генетиками… Нет. От меня ему требовалось одно: чтобы я подтвердила, может такой счетчик существовать или это предположение ошибочно. Я сказала: да, может. Более того, указала группу генов, среди которых следует искать ген-счетчик. Вообще-то, будь у меня лаборатория, такая хотя бы, как у тех моих коллег в Москве, которые работали по программе «Геном человека», то выделить счетчик нам, скорее всего, удалось бы. Могу себе представить, какой резонанс вызвала бы такая работа… Но это пустое. Лаборатории у меня не было. А польза, однако, получилась. Я рассказала Олегу, как мог бы работать — и как наверняка работает — такой счетчик. Мы много разговаривали, наши встречи никому не казались странными — с моей профессией никто их не связывал, а Лена, как вы понимаете, не ревновала.
— Журналисты вам не докучали? — спросил я.
— Нет. Их больше интересуют коллеги Олега — математики, чем старуха-генетик.
— Но я все равно не возьму в толк, — сказал я. — Отчего такая скрытность? Я понимаю: Олегу Николаевичу было плевать на общественное мнение, на то, сочтут ли его работу бредом… Но он публиковал свои исследования по теории чисел, что мешало ему…
— Могу себе представить, — насмешливо сказала Буданова. — Получают в Nature статью… Или в «Математическом журнале». Нет, «Математический» — не по профилю. Но и «Журнал генетики» тоже… Слишком все это… А проверена теория только на одном человеке — сам автор испытал ее на себе. Каждый день испытывал, хотел накопить статистику. Сначала думал: достаточно тысячи случаев, чтобы применить для обработки статистические методы. Тысяча решений, при том, что каждый день человек — так мы с ним подсчитали — совершает от десяти до полусотни выборов, которые фиксируются счетчиком. Значит, за месяц-другой статистика накопится, и можно… По-моему, Олег так и сделал, но получил слишком неопределенный результат, мне он сказал только, что тысячи мало, нужно минимум сто тысяч решений, я не спорила, ему виднее, верно? Сто тысяч — это восемь или десять лет. Большой срок, но в научной работе бывали и более длительные сроки. Бентли, к примеру, всю жизнь — полвека! — зарисовывал формы снежинок, а Линней…
— Вы, наверное, знакомы с Олегом Николаевичем больше десяти лет? — спросил я.
— Одиннадцать. Он тогда окончил университет, его статьи уже публиковались в Mathematical Review, и решение поговорить со мной Олег принял не с бухты-барахты, это было решение из очень интересной области сгущения простых чисел, мы с моим склерозом уж и не помним, как эта область называется, по имени какого-то математика… В общем, не исключаю, что если бы в тот день доклад делал другой генетик… Но выступала я. Я о Парицком слышала, мол, гений-вундеркинд, и вдруг он подходит ко мне…
— Он тогда еще не был женат на…
— Вам это тоже пришло в голову! Конечно, решение жениться на Лене было принято по правилам. Олег мне рассказывал. Вам — нет? Неважно… Теперь уже неважно. На тот день пришлось какое-то сильное сгущение простых чисел. Вы же понимаете, Петр Романович: важные, судьбоносные решения нужно принимать только в дни таких особых сгущений, иначе очень легко ошибиться — не в самом решении, а во времени, ведь пока счетчик не установлен, пока каждому решению не поставлено в соответствие строго определенное число, выход один — дожидаться сгущений, тогда вероятность ошибки меньше!
— Да-да, — сказал я, — это понятно. Я о Елене…
— На тот день у него выпало сгущение простых чисел, и он просто обязан был принять какое-то жизненно важное решение. Какое? В профессиональном плане это был самый обычный день. Других проблем он тоже не видел, кроме… Двадцать шесть лет, все друзья или переженились, или собираются… Знакомые девушки замужем. Над этим он и думал, когда шел по улице… Знаете, Олег очень доверял своей интуиции. Он был уверен… или убедил себя… что чувствует, когда включается счетчик и нужно что-то решить, будто что-то щелкает в мозгу… это он мне так говорил… и он понимает: нужно принимать решение. Вот и с Леной: что-то щелкнуло, когда она ему встретилась на улице. И что ему оставалось? Он подошел и сделал девушке предложение. Ей это, видимо, показалось очень романтичным, — сухо заключила Буданова. Похоже, к бывшей жене Олега Николаевича она не испытывала ни симпатии, ни сочувствия.
— Но я все равно не понимаю! — воскликнул я. — Хорошо, не в Nature. Не в «Математический журнал». Всегда можно найти издание, пусть не такое престижное. Есть, в конце концов, интернет, там он публиковал все, что хотел! Это приоритет.
— Вы думаете, Олега волновал приоритет? — удивилась Евгения Ниловна. — Вы же его знали, пусть и недолго.
— Согласен. На приоритет ему плевать. Вообще на все. На миллион. На общественное мнение. Но это очень важно для всех! Каждый принимает решения, каждый выбирает — каждую минуту, каждый день. И если знать, когда нужно! Хорошо, статистика, я понимаю — без статистики о надежности говорить нечего. Но хотя бы показать, что…
— Петр Романович, — укоризненно произнесла Буданова. — Вы правы в одном: нет ничего важнее в жизни человека, чем точное знание о том, когда нужно принимать принципиальные решения. День. Час. Когда лучше подождать, а когда следует поторопиться. В результате для каждого конкретного человека на много порядков возрастает вероятность сделать правильный для него выбор. Для него лично правильный, понимаете? Люди перестанут ошибаться в принятии решений. Вы представляете, что произойдет?
— Конечно! — воскликнул я. — Я до сих пор не знаю, правильно ли поступил, не став оспаривать решение нашего директора выставить меня на пенсию! Я не знаю — может, в тот день как раз было сгущение простых чисел и нужно было что-то предпринимать? А может, в тот день мой генетический счетчик не отметил ни одного простого числа и я не должен был принимать никаких решений?
— Вы сами и ответили, — пожала плечами Евгения Ниловна. — Знай вы, какие числовые аномалии пришлись на тот день, вы сделали бы тот или иной выбор. И не только вы. Правильное — лично для него — решение принял бы и тот человек, которого вы считаете своим врагом. Было бы вам от этого легче? Представьте, что все люди — и хорошие, и негодяи — научились посматривать на свой счетчик и принимать верные решения в нужное время. Олег — человек, в общем-то, наивный, как все гении… то есть, — она смутилась и потерла ладонями виски, — то есть был наивным, да… наверное, никогда не смогу говорить об Олеге «был»… но все же он понял еще в те годы, что жизнь на нашей планете станет много хуже, если…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
